— Переходите к делу! — нетерпеливо перебила ее Морин.

— Я как раз и пытаюсь перейти к делу, мисс Чейз. Я думаю, это было не случайно.

— Что именно?

— Все. Смерть Марка, исчезновение свидетеля, автомобиль, столкнувший меня с дороги. Слишком много совпадений…

— Вы сообщили в полицию? — спросила Морин.

Кили покачала головой.

— В настоящий момент у меня нет веских оснований доверять полиции.

— В таком случае я не понимаю, с какой стати вы рассчитываете, что я буду воспринимать вас всерьез. Если вы даже не заявляете в полицию о якобы совершенном покушении на вашу жизнь.

Не отвечая на этот выпад, Кили продолжила свою заранее отрепетированную речь.

— Все эти происшествия казались не связанными между собой и не имеющими смысла, пока ко мне в руки не попало вот это. — Она извлекла из сумки конверт. — Мне кажется, здесь содержится объяснение всего, что случилось. Не знаю, известно ли это вам, но Марк и мой первый муж, Ричард Беннетт, в детстве были близкими друзьями. Думаю, если вы прочтете это письмо, вам будет понятно, что я имею в виду.

Морин нетерпеливо выхватила у Кили письмо, криво разорвала конверт и пробежала глазами листок. Кили следила за ней, не отрываясь, и не могла не заметить, как краска отлила от лица окружного прокурора. Морин слепо нащупала позади себя спинку кресла и тяжело опустилась в него.

— Это предсмертная записка, написанная моим первым мужем, — объяснила Кили.

Морин уставилась в окно невидящим взглядом, словно унеслась мыслями куда-то далеко в прошлое.

— Мисс Чейз? — окликнула ее Кили, удивленная и даже озадаченная такой реакцией. Морин не ответила. Воспользовавшись ее молчанием, Кили продолжила: — Я уверена, что это объясняет…

— Это невозможно, — прошептала Морин. — Этого просто не может быть…

— Если это было сделано преднамеренно… — начала Кили.

— То, о чем вы рассказываете, произошло много лет назад, — рассеянно перебила ее Морин, словно размышляя вслух. — С какой стати кому-то ждать столько лет?..

— Так вы понимаете, что я имею в виду? — с надеждой спросила Кили.

Внезапно Морин расправила плечи и приняла свой обычный воинственный вид. Ее ледяной взгляд остановился на лице Кили.

— Вы говорите, что это предсмертное письмо. Прошу меня извинить, но появление его именно сейчас представляется мне несколько подозрительным.

И опять Кили проигнорировала сарказм.

— Я никогда раньше не видела этого письма. Я прочла его впервые сегодня утром.

— В самом деле? А ваш муж умер… позвольте… пять лет назад, причем за тысячу миль отсюда? Это весьма любопытно. Могу ли я узнать, как это получилось?

Пробить насмешливый скепсис Морин было практически невозможно, но Кили понимала, что не может себе позволить вспылить. Она должна заставить эту женщину прислушаться.

— Как вам уже известно, тело мужа обнаружил мой сын Дилан. После выписки из больницы — из института Бленхайма — он признался мне, что нашел и предсмертное письмо. Оно было на экране компьютера. Дилан стер его и ничего мне не сказал. Он хотел меня оградить.

— Оградить вас? Девятилетний мальчик?

— Да, — решительно подтвердила Кили. — У него всегда было доброе сердце. Он не хотел, чтобы я знала, что его отец совершил столь ужасное преступление. Он думал, что стер письмо, но на самом деле он просто закрыл файл на компьютере Ричарда, а потом побоялся мне рассказать. Когда Дилан мне наконец обо всем рассказал, ему пришло в голову, что можно попытаться восстановить файл на старом компьютере Ричарда. И вот оно, это письмо.

— Дилан… — задумчиво протянула Морин. — Я так и знала.

— Что вы хотите сказать? — насторожилась Кили.

— Только то, что он оказался хитрее, чем я думала. Должна признать, он вызывает у меня невольное восхищение.

— Что вы такое говорите?! — возмутилась Кили.

— Я лишь спрашиваю себя: он действительно восстановил файл или создал его вчера вечером?

— Создал?

— А вам не приходило в голову, что он мог сам придумать всю эту историю?

— Все это хранилось в компьютере Ричарда последние пять лет! — запротестовала Кили.

— Или Дилан сам сочинил это письмо и ввел в компьютер, — невозмутимо возразила Морин. — Послушайте, миссис Уивер, это компьютерная распечатка. Ее мог сделать кто угодно. О почерке речь не идет. Нет никаких доказательств того, что письмо написал ваш муж. А вы все никак не можете усвоить, что этот мальчик лжив. Он готов сказать и сделать что угодно, лишь бы избавить себя от неприятностей.

Глаза Кили вспыхнули.

— Что вам сделал мой сын, мисс Чейз? Почему вы вознамерились во что бы то ни стало обвинить его во всех смертных грехах?

— Просто мне легче поверить в то, что Дилан лжец, чем в то, что Марк Уивер убийца. А вот вы, напротив, скорее готовы поверить, что побывали замужем за двумя убийцами, чем представить себе, что ваш драгоценный сыночек придумал всю эту историю, чтобы выгородить себя. Вот что такое самообман!

— Дилан ничего не придумал! Он не такой!

— Он ненавидел Марка Уивера, — отрезала Морин.

— Он любил своего отца, — бросила ей в ответ Кили. — Он обожал Ричарда. Когда он нашел письмо, ему было слишком тяжело, просто невыносимо поверить в сделанное Ричардом признание. Дилану было всего девять лет, он думал, что сможет все исправить, если сотрет письмо с экрана компьютера. Но оно осталось в его памяти и мучило его все эти годы.

— Как драматично! Но меня не интересуют душещипательные истории, миссис Уивер, меня ждет работа, — сказала Морин. — Пошлите эту историю в «Ридерз Дайджест», может, они вам заплатят. У меня вы уже отняли достаточно времени на сегодняшний день.

От бессильной досады у Кили застучало в висках. Все ее усилия оказались тщетными.

— У вас чрезвычайно ограниченный взгляд на вещи, мисс Чейз. Вы утверждаете, что вам дорога правда, но вас интересует только та правда, в которую вам хочется верить. Я думаю, стоит показать это письмо менее предвзятому представителю правосудия.

Морин кончиками пальцев взяла со стола листок и с отвращением протянула его Кили.

— Оставьте его у себя, — сказала Кили. — У нас есть копии.

Со всем возможным достоинством она перебросила через плечо ремень сумки и вышла из кабинета, хлопнув на прощание дверью.

Морин разжала пальцы, и листок, трепеща в воздухе, опустился на крышку стола. Она оперлась на стол локтями, сплела пальцы и прижалась к ним лбом. В такой позе Морин просидела какое-то время, потом открыла глаза и опять взяла письмо. Она перечитала его несколько раз, словно надеясь, что слова на страничке изменятся. Потом она вызвала Джози. Ожидая появления секретарши, она не отрывала взгляда от фотографии двух рыжеволосых детишек в рамке на столе.

Джози открыла дверь.

— Вам что-нибудь нужно?

Морин кивнула.

— Входите, Джози. Сядьте. Вы должны сделать для меня нечто очень важное.

Кили страшно было посмотреть в глаза Дилану. Она так рассчитывала на встречу с Морин Чейз, так надеялась, что окружной прокурор преодолеет свою мелочную жажду мести и поможет им найти истину! Всю дорогу до дома она обдумывала, как опишет ему состоявшийся разговор, чтобы смягчить впечатление полного провала. Оказалось, что тяжелое объяснение придется отложить: Дилан оставил записку, что взял Эбби и ушел в гости к Уорнерам.

«О нет!» — мысленно простонала Кили. Она строго-настрого велела ему никому не рассказывать о предсмертной записке отца, и теперь у нее возникло безрассудное ощущение, что Дилан вступил в сговор с врагом. Интересно, что сказал бы Дилан, узнай он о подозрении, которое высказал позавчера Дэн Уорнер? Еще один так называемый друг готов был поверить, что ее сын лжец, что смерть Марка стала следствием его небрежности! А ведь не исключена возможность, что Дэн посвящен в тайну Ричарда и Марка: Ингрид говорила, что в детстве Дэн и Ричард были друзьями.

Кили почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и заставила себя несколько раз глубоко вдохнуть. Она так устала, что мысли путались у нее в голове. Ее ждала стирка, ей предстояло платить по счетам, холодильник был почти пуст. Надо бы съездить за покупками, пока магазины еще не закрылись. Но у нее не было на это сил. У нее не было даже сил позвонить Уорнерам и сказать, что вернулась, потому что она не хотела слышать голос Дэна.