— Как это происходило?

— По телефону или на улице, когда кто-нибудь подходил ко мне и делал знак. Я выслушивала фразу и делала то, что мне говорили.

— И что вам приходилось делать?

— Например, если я видела красное, то должна была попытаться убить себя, но не до конца.

— То есть инсценировать самоубийство?

— Да.

— И вам давали такой приказ?

— Неоднократно.

— И что вы делали?

— Вскрывала себе вены.

— Сколько раз?

— Точно не помню.

— Вас отвозили в больницу?

— Дважды. Потом я была в психиатрической лечебнице.

Аманда Яффе хотела задать новый вопрос, но Майк Грин встал и застегнул пуговицу на пиджаке.

— Ваша честь, прошу сделать перерыв.

— Хорошо, мистер Грин. Объявляется перерыв на пятнадцать минут. Доктор Фэруезер, вы должны вернуться в зал, когда мы продолжим слушания. Представителей сторон прошу пройти в мою комнату.

Судья Оптон вышел из зала через заднюю дверь. Дэниел с ошарашенным видом повернулся к Аманде.

— Она чокнутая! — воскликнул он.

— Верно, — кивнула Аманда с ободряющей улыбкой. — Пока мы в выигрыше. Теперь осталось дождаться решения судьи. Надеюсь, я вернусь с хорошей новостью.

— Как ты узнала о сатанистах?

— Потом скажу.

Когда Аманда и Майк Грин ушли, к барьеру, отделяющему места для публики, подошел Джо Молинари. Охранник разрешил молодым людям поговорить, если они не будут касаться друг друга или обмениваться какими-либо предметами.

— Спасибо, что пришел, — поблагодарил Дэниел.

— Черт возьми, старик, это самое лучшее шоу, какое мне приходилось видеть в городе. А твой адвокат — просто обалденная баба. Как насчет дружеской вечеринки сегодня?

Дэниел улыбнулся, но подумал, что не стоит заглядывать так далеко.

— Что происходит? — спросил судья Оптон у Майка Грина, как только они вошли в кабинет.

— Ваша честь, я понятия не имел, что она понесет такую ахинею.

Оптон покачал головой:

— Вы сами все видели. Что будем делать, Майк?

Грин тяжело вздохнул.

— У меня нет других свидетелей, кроме Фэруезер и Форбуса. Я выложил все свои карты.

— Вы должны заявить, что у вас есть ясное и надежное свидетельство виновности Эймса в убийстве Бриггса. Иначе я не смогу отказать ему в залоге.

— Все-таки она его видела, — неуверенно пробормотал Грин.

— Ваша свидетельница много чего видит. Что скажете, Аманда?

— Показания Фэруезер — единственное, что связывает Дэниела с убийством Бриггса, и я не думаю, что ей можно доверять.

— Бросьте, Аманда, мы говорим не для протокола. Оставьте вашу дипломатию. У нее совершенно поехала крыша. Электроды, черт бы их побрал! Где вы ее откопали, Майк?

Грин не ответил.

— Ладно, вот что мы сейчас сделаем, — предложил Оптон. — Аманда закончит свой допрос, а Майк поставит точку в обвинении. Вы можете опротестовать освобождение под залог, но я все равно дам на него добро, понятно?

Грин кивнул. Оптон повернулся к Аманде:

— Сколько заплатит ваш клиент?

— Дэниел на мели, и у него нет источников дохода. Вы слышали, что из «Рид, Бриггс» его уволили. У матери Эймса нет ни цента, а отца он никогда не знал. Дэниел сам зарабатывал на учебу в колледже и университете, поэтому сидит по уши в долгах и практически исчерпал свои ресурсы. Я предлагаю освободить его бесплатно.

Глаза у Оптона от изумления стали квадратными Аманда спокойно продолжала:

— Мне кажется, вы должны отпустить его под личную ответственность. Дэниел клянется, что невиновен, а обвинение не предоставило убедительных свидетельств, которые связывали бы его с преступлением. Даже доктор Фэруезер говорит, он просто выбежал из дома, но никто не утверждает, что у него было орудие убийства или что он стрелял в Бриггса.

— Майк?

Грин устало покачал головой:

— Я буду возражать против бесплатного залога, но пока у меня нет весомых аргументов.

— Ладно. Я позволю вам спасти честь мундира. Можете подать протест, только не тяните слишком долго. — Оптон встал. — Давайте покончим с этим.

Майк Грин вышел в зал с мрачным видом, а лицо Аманды не выражало никаких эмоций. Сев за стол, она сразу повернулась к Дэниелу:

— Судья Оптон признал Фэруезер сумасшедшей. Он не примет ее свидетельств против вас, а у Майка больше нет улик. К полудню вас освободят.

— Значит, все кончено? Я свободен?

— Подождите радоваться. Вы по-прежнему обвиняетесь в убийстве, но судья отпустит вас под честное слово. Так что залог платить вам не придется.

— Спасибо, — прошептал Дэниел. — Вы меня спасли.

— Я хорошо поработала, — признала Аманда, — но мы бы ничего не сделали без вашего ангела-хранителя.

— Ты знал, что она собирается выкинуть? — спросил Майк Грин у Зика Форбуса. — В следующий раз, когда мне придется разыгрывать в суде клоуна, предупреждай заранее. Я намажу побольше грима, чтобы меня никто не узнал.

Грину редко приходилось выходить из себя, а Форбусу — чувствовать себя неловко, но это был необычный день.

— Поверь, Майк, для меня это полная неожиданность. Когда я разговаривал с Фэруезер, она была немного напряженной, но откуда же я знал, что она ненормальная.

Грин отвернулся к окну, чтобы не смотреть на детектива. На его столе находилась шахматная доска с расставленными в последней партии фигурами — прокурор раздумывал над ферзевым гамбитом. Некоторое время он смотрел на фигуры, надеясь отвлечься от реальных проблем, но это не помогло. Грин повернулся к Форбусу:

— Что будем делать, Зик?

— Я по-прежнему думаю, что он убил Бриггса. Надо попытаться доказать, что Эймс был в кабинете.

— И ты знаешь, как это можно сделать?

Форбус покачал головой.

— Отлично, черт возьми. Нам надо пошевеливаться, и очень быстро. Предварительные слушания назначены на следующую неделю. Раньше я проходил их без проблем, но теперь мне нечего предъявить присяжным. Если мы срочно что-то не придумаем, мне придется снять обвинения с Эймса.

Дэниел был ошеломлен быстрым окончанием слушаний и почти не вникал в прения сторон. Как только судья объявил свое решение, охранник отвел его назад в тюрьму, и он стал ждать освобождения. Всю неделю Дэниел старался подавлять эмоции, но теперь наконец поверил, что вот-вот выйдет на свободу. Первый шок сменился эйфорией, и Эймс пребывал на седьмом небе от радости, пока не вспомнил, что его все еще обвиняют в убийстве. А освободили только потому, что свидетельства Фэруезер не подтверждались другими уликами. Но что будет, когда полиция доберется до Рене Джилкрист? Расскажет ли она о его звонке накануне убийства? И хватит ли этого, чтобы его опять упрятали за решетку? К тому времени, когда Эймсу вернули вещи, он уже снова впал в депрессию.

Аманда попросила выпустить Дэниела через задний двор, чтобы избежать внимания прессы. Она пообещала, что его кто-нибудь встретит. Эймс подумал, что речь идет о ее частном следователе, но когда вышел из тюрьмы, за гаражами стояла Кейт Росс. Улыбнувшись, она бросилась его обнимать, и тоска Дэниела рассеялась как дым.

— А от тебя не так уж плохо пахнет, — пошутила Кейт, выпустив его из рук.

Дэниел расплылся в широкой улыбке.

— От тебя тоже.

— Ладно, пойдем где-нибудь перекусим, — предложила Кейт.

Эймс за весь день ни разу не вспомнил о еде, но теперь ощутил, что умирает с голоду.

— Сандвичи тебя устроят? Или предпочитаешь что-нибудь более экзотическое?

— Я согласен на что угодно, кроме сандвичей.

Кейт оставила машину в соседнем квартале. По дороге Дэниел наслаждался обдувающим щеки ветерком, теплым солнцем и сознанием того, что он может идти, куда ему захочется.

— Как настроение? — спросила Росс, когда они выехали на дорогу.

— Отличное. В тюрьме меня как будто заморозили. До сих пор не могу поверить, что я на свободе.

— Аманда знает свое дело, — успокоила Кейт. — Она тебя спасла.