— Ласки, половые сношения.

— Он вступил с вами в половую связь, когда вам было четыре года?

— Да.

— Что-нибудь еще?

— Содомия, оральный секс. Он… использовал предметы. Бутылки, разные вещи.

— Как долго это продолжалось?

— Пока я не ушла из семьи.

— В каком возрасте?

— В двадцать один год.

— Значит, в течение семнадцати лет?

— Да.

— Каждый год?

— Каждую неделю.

— Вы кому-нибудь говорили о том, что происходит?

— Я… кажется, я пыталась рассказать учителям… Не помню.

— Как вы объясните тот факт, что в разговоре со следователем ни один из ваших учителей не вспомнил о подобных жалобах?

— Я уже сказала, что не помню.

— Ваша мать знала о происходящем?

— Она в этом участвовала.

— Как?

— Занималась вместе со мной оральным сексом, вставляла предметы в мою вагину и анальное отверстие.

— Какие предметы?

— Ручку от метлы, оружие.

— Оружие?

— Да.

— Какое оружие?

— Не знаю.

— Это было ружье или пистолет?

— Не помню.

— Ваша сестра тоже подвергалась насилию?

— Думаю, да.

— Она когда-нибудь жаловалась на это?

— Дороти ничего не помнит.

— Но вы уверены, что ее тоже принуждали к сексу?

— С шести до семнадцати лет мы жили с ней в одной комнате, и я полагаю, что отец приходил в спальню и занимался сексом с моей сестрой.

— Как часто?

— Два или три раза в неделю.

— И она этого не помнит?

— Она это отрицает.

— Мисс Яффе, — вмешался судья Оптон. Вид у него был очень недовольный. — К чему вы ведете?

— Еще немного, ваша честь, и вы все поймете. Обещаю.

— Очень надеюсь, потому что я почти готов прервать допрос.

Аманда повернулась к Фэруезер и приготовила решающий удар.

— Кроме родителей, кто-нибудь еще совершал против вас насильственные действия?

— Да.

— Сколько людей в этом участвовало?

— Затрудняюсь ответить.

— Не могли бы вы назвать судье хотя бы приблизительную цифру?

— Возможно, человек пятнадцать. А может быть, и тридцать пять.

Судья Оптон нахмурился.

— Вы можете опознать кого-нибудь из тех, кто принуждал вас к половым сношениям?

— Нет.

— Это были мужчины или женщины?

— Не могу сказать.

— Почему?

— На них были широкие одежды с капюшонами. Кроме того, они носили маски.

Судья подался вперед.

— Пожалуйста, опишите подробнее, во что они были одеты.

— В просторные черные хламиды, ниспадающие до пола. Когда я была маленькой, мне казалось, что эти люди могут летать, потому что они как бы парили над землей. Но теперь я понимаю, что все дело в длинных одеяниях, закрывающих ноги.

— Что еще вы можете вспомнить из деталей их одежды?

— На них были круглые медальоны.

— Они что-нибудь символизировали?

— Да, приверженность культу сатаны.

— Значит, эти люди поклонялись сатане?

— Да.

Теперь судья Оптон был полностью поглощен допросом, а Майк Грин старался сохранять невозмутимый вид, будто массовое изнасилование сатанистами — самая обычная вещь на свете.

— Где это происходило?

— В каком-то сарае. Иногда в подвале церкви.

— Расскажите, пожалуйста, что происходило на этих сборищах. Мы хотели бы услышать самые яркие детали.

— Однажды меня привезли в сарай, привязали к столу и сделали аборт…

— Аборт? Вы были беременны?

— Да.

— Сколько же вам было лет?

— Тринадцать.

— И вам сделали аборт?!

— Да. А потом заставили съесть плод моего… ребенка.

Лицо у судьи дрогнуло, но он сдержался.

— Как часто вы бывали на таких собраниях?

— Примерно один раз в месяц.

— В каком возрасте это случилось в последний раз?

— Лет в восемнадцать или девятнадцать.

— Ваша сестра тоже участвовала в церемониях?

— Да, но она это отрицает. Говорит, что ничего не помнит.

— На собраниях бывали другие дети?

— Я видела двоих или троих.

— Что с ними делали?

— Их сажали в коробки с насекомыми, — отозвалась Фэруезер тем же монотонным голосом, каким отвечала на все вопросы адвоката. — Их забрасывали змеями, били электрическим током, заставляли есть куски животных и заниматься сексом со взрослыми. Все это фотографировали.

— Животных приносили в жертву?

— Да. Я помню кошек и собак. Однажды привезли овцу.

— Что с ними делали?

— Им распарывали животы. Иногда животных подвешивали к потолку, чтобы внутренности вываливались на людей, а детей заставляли их съедать.

— А человеческие жертвоприношения? Они тоже были?

— Да.

— Где это происходило?

— В сарае.

— Вам известно, где находится этот сарай?

— Где-то за городом. Вокруг стояли высокие деревья, а внутри всегда горели лампы. Окна задергивали черными шторами, чтобы не впускать солнечный свет и чтобы никто не мог заглянуть снаружи.

— Опишите, как это случилось в первый раз.

— Мужчину подвесили на балках с завязанными за спиной руками.

— Он был в одежде?

— Нет, абсолютно голый.

— Он пытался кричать или бороться?

— Да.

— Что с ним сделали?

— Люди взяли ножи и стали сдирать с него кожу.

— Мужчина был жив?

— Да.

— Сколько человек этим занимались?

— Не помню. Пятнадцать или больше.

— И все заживо сдирали с него кожу?

— Некоторые просто пели, стучали в барабаны и вызывали демонов.

— Почему людей приносили в жертву?

— Потому что они были христианами.

— Что произошло, когда тело сняли с балок?

— Началась церемония, во время которой люди пили кровь из церковных чаш, совокуплялись и тому подобное.

— Что символизировал этот ритуал?

— Каждый, кто выпивал кровь христианина, получал силу этого человека.

— Какие цели преследовали члены культа?

— Они хотели всегда жить с сатаной, чтобы он исполнял все их желания, а потом захватил мир и сделал их избранниками.

— Как они находили жертвы?

— Полагаю, среди членов культа были люди, которых запрограммировали на то, чтобы похищать христиан.

— Их хватали прямо на улицах?

— Видимо, да.

— Вы согласны с тем, что сдирание кожи заживо — это убийство?

— Разумеется.

— Наверное, у жертв были семьи и родные, которые заботились об их судьбе?

— Полагаю, что были.

— Вы когда-нибудь говорили полиции обо всех этих ужасных вещах, которые делали с вами и другими людьми?

— Нет.

— Почему?

— Я была напугана и опасалась за свою жизнь.

— Вы вышли из секты в двадцать один, а сейчас вам больше сорока. Вот уже двадцать лет вы не видели своих родителей и остальных сатанистов. И за все это время вам ни разу не пришло в голову рассказать кому-то о том, что произошло?

— Я не могла об этом говорить.

— Почему?

— Меня с детства убеждали в том, что члены секты могут читать мои мысли, что за мной везде следят и…

— И?

— И я думаю, кто-то из членов культа проводил надо мной опыты по контролированию личности.

— С какой целью?

— Чтобы управлять моим сознанием и заставлять делать все, что они велят.

— И как проходили эти опыты?

— Я помню, что меня били электрическим током. Мне давали разные ключевые фразы и слова, а потом говорили, что я должна сделать, когда их услышу.

— Где это было?

— В каком-то помещении, похожем на лабораторию. Глаза слепил яркий свет. Меня раздевали догола и привязывали к креслу. К голове подключали электроды. Это все, что я помню.

— Расскажите подробнее о методике эксперимента. Что с вами делали?

— Мне называли какие-нибудь слова и приказывали: «Когда услышишь эту фразу, сделаешь то-то и то-то. Ясно?» Что бы я ни отвечала, они говорили: «Нет, мы тебе не верим» — и снова били меня током. В какой-то момент все это заканчивалось. Наверное, когда они думали, что я уже под контролем.

— А потом вы получали ключевые фразы?

— Да.