Под носом у Филипа Берка.

Наверное, тот подумал, что случайно попал в цыганский табор.

Звонит телефон — это Кэролайн.

— Привет, родная, мы еще увидимся, но сперва маленькое предупреждение. Абсолютно ничего ни о чем не говори Рэйчел, и я специально предупредила Джейми не заходить к ней и оставить ее в покое. Куда она ходила прошлой ночью — это ее личное дело…

— Что?

— Джошуа!!! — кричит она. — Немедленно прекрати совать пальцы в розетку! Прости, дорогая, мне нужно бежать, увидимся в час.

Потом звонит мой мобильник. Это Джейми.

— Привет, лапушка, тебе повезло. Кажется, ты не единственная тема для обсуждения сегодня за столом.

— Что происходит? С Рэйчел что-то стряслось? Как она?

— Не поверишь! Нашей любимой подруге с острым язычком придется серьезно потрудиться, чтобы объяснить утренние происшествия.

Ну вот, теперь я начинаю думать, что она вчера вечером затеяла наркотическую оргию…

— Джейми, хватит говорить загадками. Скажи мне все!

— Долдон Гордон достиг финиша за рекордное время. Несомненно.

— Что?!

— Чистая правда, ангел мой. Я звонил ей десять минут назад, и он снял трубку.

— Фу, хватит, Джейми, это ничего не значит, правда? Ты сложил два и два и получил пять тысяч.

— Дорогая моя святая простота, дай мне закончить. Она была в душе, поэтому я устроил ему допрос и вызнал всю подноготную. По словам несчастного камикадзе, он вчера ухитрился затащить ее в паб после работы, потом они вернулись к ней домой, чтобы выпить еще по рюмочке, а затем, как он выразился, вступили в телесное общение, что, по моему суждению, трудно расценить как «совместную работу».

— Ты шутишь?!

— Как я мог такое выдумать? Поэтому я сказал ему, что теперь он может себе представить, каково переспать с самкой богомола. Что касается мужчин Рэйчел, оставшиеся в живых позавидуют мертвым.

— Поверить не могу. Я потрясена.

— Позвони ей сама, если мне не веришь. Кстати, подберешь меня по дороге к Кэролайн?

— Что? А-а… да, конечно.

Потрясенная, я вешаю трубку. Естественно, Рэйчел не отвечает на звонки, а я тем временем совсем проснулась, поэтому встаю. Кроме того, я не смогу начать генеральную уборку без а) чашки крепкого кофе внутри и б) беглого просмотра воскресных газет. Разумеется, через каждые пять минут пытаясь дозвониться до Рэйчел.

Наконец она отвечает по мобильнику.

— Скажи мне всего одно слово, — говорю я. — Это правда?

— Я размажу Джейми по стенке за распространение слухов, — рычит она. — Я была навеселе; в ближайшей перспективе ничего лучшего не предвиделось; это всего лишь секс; если он опять начнет приставать, я его вышвырну.

— Кого: Джейми или Дол… то есть Гордона?

— Обоих. Скажи мне честно, — говорит она, и я слышу, как она прикуривает сигарету от зажигалки, — все об этом говорят?

— Джейми говорит, а все слушают.

— Понятно. Отключайся, придется мне прийти и создать защитное поле. Увидимся в час.

И она кладет трубку.

Невероятно. Потрясающе. Неслы… о боже, сегодня как раз один из тех дней, когда я жалею, что у меня нет своего собственного мужчины: это выходные и праздники, особенно когда мои друзья развлекались всю ночь, а я нет. Вам знакомы все эти мелочи: проснуться в чьих-то объятиях, по очереди готовить завтрак, в шутку препираться, чья очередь вставать и бежать за утренними газетами.

Обычная, нормальная жизнь.

Жизнь не рассчитана на одиночество; обычно предполагается, что у вас есть хоть кто-то. Даже если он вам сперва неинтересен, как Долдон Гордон, который, в общем-то, ничуть не хуже других, просто Джейми наградил его этим ужасным прозвищем, и оно приклеилось намертво.

Ничего удивительного, что я расстроена, думаю я, натягивая джинсы и футболку и выбегая за дверь.

Я отправляюсь в мой любимый итальянский магазинчик, кулинарию «Данне и Крешенци», одно из тех чудесных местечек, какие должен иметь поближе к дому любой холостяк. Оно обеспечивает на сто процентов запросы людей вроде меня, которые хотя и имеют в доме кухни, обставленные по последнему слову техники, но не используют там ничего, кроме микроволновки, и то изредка.

Или просто постоянно едят в кафе.

Я уже у самой двери, и меня настигает волна аромата итальянского кофе. У-у-у, наслаждение.

А еще я вижу Джорджо, убийственно красивого владельца магазина, который выглядит так, словно только что сошел с подиума на неделе высокой моды в Милане. У-у-у, заглядение.

Я часто думаю, не стоит ли мне попасться здесь на мелкой краже, чтобы он обратил на меня внимание. А теперь я, должно быть, выгляжу, как Хомер Симпсон, у которого текут слюнки, когда забираю газеты и заказываю ветчину, круассан с плавленым сыром и капучино навынос.

В ожидании у кассы я просматриваю заголовки.

«Помолвка победительницы в лотерее. С тех пор как я выиграла три миллиона, мужчины без конца зовут меня замуж. Только за последнюю неделю мне сделали три предложения».

— Вы случайно не продаете здесь лотерейных билетов, Джорджо? — с надеждой спрашиваю я.

— Увы, нет, Эмилия, спросите лучше в газетном киоске напротив, — смеется он. — Так вы тоже хотите иметь миллионы и толпу поклонников, как эта дама? — спрашивает он, заглядывая в мою газету.

Я улыбаюсь ему, втайне надеясь, что улыбка выглядит таинственно и обещающе, но похоже, что она делает из меня подобие чахоточной, крайне нуждающейся в переливании крови, потому что он озабоченно спрашивает, как я себя чувствую и выспалась ли сегодня.

— Да-да, — подавленно бормочу я, — мне вчера пришлось слишком много выпить. Спасибо за завтрак. До свидания!

Я выскальзываю за дверь, делаю три шага по тротуару. И тут рядом со мной останавливается джип. Черный джип.

Где же я его раньше видела?

О нет, нет, судьба не может быть так жестока! Молния не ударяет дважды в один и тот же уик-энд!

Но, к несчастью, законы природы здесь не срабатывают…

— Эмилия, доброе утро!

Это он. Тот, чье имя навсегда останется неизреченным, одетый в домашние джинсы и хлопчатобумажную рубашку, спокойный и расслабленный, словно мы с ним лучшие приятели и собираемся в увлекательный однодневный турпоход на скалу Сахарная Голова в Рио-де-Жанейро.

Меня захлестывает волна гнева и разочарования.

А я знаю, каково это — чувствовать накатывающийся приступ гнева…

Какая наглость, какое нахальство и бесстыдство разъезжать мимо «Данне и Крешенци», словно он здесь хозяин!

Я терпеть не могу выглядеть злобной и вздорной, но это я первая познакомила его с этим местом, и если бы мы поженились, а затем разошлись и составили договор по разделу имущества, то право на посещение «Данне и Крешенци» осталось бы за мной, особенно в раннее воскресное утро. Разве это чрезмерное требование?

Вот ублюдок.

Я бормочу приветствие и ускоряю шаг, чтобы побыстрее смыться.

Он что, не помнит нашу вчерашнюю встречу?

— Эмилия, не убегай. Я надеялся, что утром застану тебя здесь.

Я останавливаюсь как вкопанная.

— Я хотел извиниться перед тобой за вчерашнее. За приход к тебе без приглашения. Прости, я не должен был так поступать. Я просто заметил, что у тебя званый вечер и, похоже, вы отлично провели время.

«Если бы ты только знал», — думаю я про себя, но ничего не говорю.

— Я вчера весь вечер провел в одиночестве, хотя это, конечно, меня не оправдывает, — добавляет он, наблюдая выражение «да, я могу это понять», промелькнувшее на моем лице. Я пытаюсь сохранить скучающий и непроницаемый вид, но выгляжу, скорее, как угрюмый подросток с лицом, искаженным гримасами переходного возраста.

Молчание возобновляется.

— Ну, как бы то ни было, похоже, что ты прекрасно провела время с друзьями, — начинает он по второму кругу. — Намного интереснее, чем сидеть дома в субботу вечером и пить вино в одиночку.

Тут следовало бы вежливо и холодно пожелать ему доброго дня и элегантно удалиться, без ущерба для гордости, без усилий сохраняя высокоморальный облик.