Он доволен своей работой: «Мы целиком сосредоточились на этих трех направлениях. И бюджет НЦБ за десять лет вырос от $ 125 000 до $ 6 000 000 в год, а персонал увеличился с 10 до 125 человек. Если раньше в Генеральном секретариате был лишь один представитель США, то теперь их 12, причем на ключевых позициях и по всему-спектру работ, выполняемых Интерполом. Готовясь к выборам, мы налаживаем контакты с заинтересованными странами, создаем коалиции в поддержку прогрессивных кандидатов, систематически подталкивая страны различных регионов к выдвижению таких кандидатов, которые лучше отвечали бы требованиям нашей международной организации».

Стейнер подключил к этому процессу даже президента Рейгана. Стараясь не допустить конфронтации с американскими законниками, а также показать, что Соединенные Штаты будут уважать независимость Интерпола больше, чем французское правительство в его новом соглашении о штаб-квартире, Рональд Рейган подписал 16 июня 1983 года Исполнительный приказ, где Интерпол именуется «общественной международной организацией, имеющей право пользоваться привилегиями, освобождениями и иммунитетом, предусмотренными Законом о международных организациях». Это произвело сильное впечатление.

Стейнер не манипулировал своими непосредственными руководителями в личных целях для реализации своей идеи. Документально зафиксировано, что Джон Симпсон, директор Секретной службы США с декабря 1981 года и формально его начальник, был избран вице-президентом Ин-. терпола на Генеральной ассамблее в Торремолиносе в октябре 1982 года и стал первым американским президентом Интерпола на Генеральной ассамблее в Люксембурге в сентябре 1984 года. Но сам Стейнер признается: «Симпсон, когда его привлекли к работе в Интерполе, еще не догадывался, что станет президентом. Он даже не был первым кандидатом на пост вице-президента из тех лиц, на кого мы в США делали ставку. Вначале мы собирались выдвинуть Бада Муллена, директора DEA (Агентства по борьбе с наркотиками) — в те времена эта организация пользовалась большей международной известностью, чем Секретная служба США, но он отказался. Мы подумали о Симпсоне, и тот согласился. Он баллотировался на пост вице-президента, и уже тогда намечалось выдвинуть его же кандидатуру на пост президента-84!

Но как только Джон Симпсон был избран в Исполком, он сразу же втянулся в работу и отдался ей целиком. Благодаря Джону и Рею (Кендаллу) в конце концов были созданы работоспособный штаб, Исполком и президентские структуры».

А на каком этапе к работе подключился Раймонд Кендалл? «Впервые я встретил Рея в 80-м на Генеральной ассамблее в Маниле и сразу же обратил внимание на его достоинства. Он, хотя и разочаровался ходом дел в организации, работал не покладая рук[59] и, типичный британец, поддерживал своего Генерального секретаря. Честно говоря, на той ранней стадии мы чувствовали, что Боссар вполне вписывается в контуры организации и что нам пока придется работать с ним.

В 1981 году, вскоре после того, как я приступил к обязанностям шефа НЦБ, мы с помощником министра финансов откровенно говорили с Андрэ Боссаром о том, что могли бы сделать для организации, планах на будущее. И потом в течение двух лет мы не раз обсуждали эти проблемы. В конце концов стало ясно: он не на своем месте. Однако перемены происходили огромные и объем работы непомерный, — трудно было заранее сказать, что кто-то вообще пригоден для такой работы. Перемены происходили не по воле отдельных личностей, а по объективным причинам, по непредсказуемому стечению обстоятельств. Только в 1983 году мы наконец поняли, что Боссар не подходит как Генеральный секретарь. Мы стали рассматривать Рея как его преемника: выяснить, хочет ли он заняться этой работой, и убедиться, что он потянет.

Многие считали, что Рей не подходит, и он чуть было не упал духом. Но мы досконально все продумали и решили, что это не так, и сделали все возможное, чтобы провести его на пост Генерального секретаря. К тому времени Рей сам пришел к мысли, что не может более сохранять лояльность Боссару. Мы же чувствовали, что Рей с его опытом работы в Интерполе и в Соединенном королевстве, с его огромными способностями как нельзя лучше подойдет для этой должности. Время показало, что мы не ошиблись».

Избранный в октябре 1982 года вице-президентом, Джон Симпсон не терял времени. Он обнародовал свою позицию и избранную им линию поведения в сфере, где Интерпол был особенно слаб: в реакции на угрозу, которую представлял международный терроризм. Ричард Стейнер объясняет почему: «На Генеральной ассамблее в Торремолиносе мы пришли к выводу, что начинать надо именно с этого. Все возмущались: «Боже, мы не можем использовать даже само слово «терроризм», а наши страны раскалываются на части!» Получилось так, что именно страны «третьего мира» поддержали нас в осуществлении перемен. Образовался в некотором роде союз между руководством Соединенных Штатов и странами «третьего мира», что привело к заметным переменам в Интерполе и к повороту в его отношении к терроризму.

По этому вопросу европейцы особо не тревожились. Как известно, у них уже готов ответный удар — группа «Треви» и европейская Полицейская рабочая группа. Но страны «третьего мира» оставались беззащитны. Наша организация была в долгу перед ними.

Огромная работа была проделана между 1981 и 1984 годом. Впервые мы осознали, что Симпсон — наш человек и подготовили организацию с помощью стран «третьего мира» к приходу его к руководству».

Со своей стороны Симпсон, элегантный, но грубоватый бостонец, быстро показал, что действительно соответствует своему месту. На первом заседании Исполнительного комитета в феврале 1983 года он внес предложения, призванные изменить традиционный подход организации к проблеме терроризма. Симпсон рекомендовал также опубликовать текст «Основных направлений», которые Непот составил еще в 1976 году, но большинство его коллег отказалось сдвинуться с места. Тогда в состав членов Исполнительного комитета входили представители стран с самым различным политическим строем, такие, как Филиппины, Алжир, Нидерланды, Испания, Таиланд, Египет, Аргентина, Камерун, Ливан, Чили, Швеция и Бельгия.

Нимало не смутившись, Симпсон вновь поднял этот вопрос на Американской региональной конференции в Лиме (Перу). Он знал, что дружеский прием ему почти гарантирован, так как многие из представленных здесь правительств были правыми или военными диктатурами. Их страны страдали от нападений террористов, финансируемых и вооружаемых из-за рубежа. И действительно, подавляющее большинство государств, возглавляемых военными режимами наподобие хунты генерала Пиночета в Чили, с удовольствием присоединилось к США. Они приняли резолюцию с призывом к Интерполу пересмотреть свое отношение к проблеме терроризма.

Вооружившись этой резолюцией, Симпсон предложил созвать следующее заседание Исполнительного комитета в июне 1983 года, чтобы вынести на обсуждение эту проблему, — и вновь получил отказ.

Что же теперь делать? Еще в Вашингтоне Симпсон и Стейнер решили поднять этот вопрос на предстоящей Генеральной ассамблее в Каннах в октябре, а также затронуть его еще раз — как потом оказалось, безуспешно — на третьем, за день до Генеральной ассамблеи, заседании Исполнительного комитета. Желая убедиться, что они на правильном пути, руководители Интерпола обратились в Правовой отдел Министерства юстиции. Могут ли Интерпол и его члены, действуя в рамках однозначной интерпретации статьи 3, сотрудничать в предупреждении и подавлении терроризма, несмотря на его очевидные политические мотивы? Заключение подтвердило, что юридическое толкование статьи 3 не требуется, поскольку Генеральная ассамблея обладает полномочиями давать свое собственное толкование. Так что для Ассамблеи это означало: «Полный вперед!» — организация получила возможность заново обсудить данную проблему.