«Мы могли работать, только лицемеря, скрывая свои истинные цели, — вспоминает Кендалл. — В Италии в августе 1980 года произошел серьезный инцидент на вокзале в Болонье, когда погибло 84 человека и около 100 было ранено. Да, мы тогда сотрудничали, но мы не называли этот случай «терроризмом». В нашем словаре такого слова не существует. Дух Непота все еще витает над нами: мы называем подобные вещи «жестоким уголовным преступлением организованных групп».

Организация не могла долгое время существовать в такой неопределенности. Поскольку не властвовала уже жесткая рука Непота в штаб-квартире, на поверхность всплыли всевозможные жалобы и обиды. И не только фиаско на антитеррористическом фронте было причиной — росло недовольство медлительностью работы организации, почти удушающей бюрократией, нехваткой современного оборудования. И, кроме того, по словам Роберта ван Хова, избранного вскоре членом Исполкома, сложилось общее мнение, что Генеральный секретарь, будучи французом, работает в слишком тесном контакте с министром внутренних дел Франции».

Такое настроение формировалось не только в Европе. В начале 80-х годов наконец-то пробудились Соединенные Штаты. Именно они способны были умножить потенциал Интерпола как основной силы в борьбе с наркобизнесом и международным терроризмом. Из-за Атлантики подул ветер перемен, который с помощью Раймонда Кендалла с его напором и выдающимися способностями, с его неудовлетворенностью должен был в течение пяти лет преобразовать организацию.

Иначе говоря, Интерпол под руководством Кендалла и с мощной поддержкой американцев собирался проложить себе дорогу к эпицентру деятельности по борьбе с международной преступностью. Но сначала предстояло освободиться от железных тисков французского господства.

Интерпол вступил в 80-е годы. Как можно оценить эффективность его деятельности к началу этого периода? Еще в 1974 году Уильям Хиггит, комиссар Королевской конной канадской полиции, сменивший Пауля Дикопфа на посту президента Интерпола, рассказывал репортеру лондонской «Санди тайме»: «В моей книге со всеми террористами следует обращаться как с убийцами. Но дело в том, что если бы мы стали политической организацией, то произошел бы раскол. Мы могли превратиться в дебатирующие Объединенные Нации, тогда как в тот момент уже достигли заметных успехов в нашей деятельности по сбору и передаче информации».

Но даже это скромное заявление выглядит сомнительным. Вспоминает Роберт ван Хов, член Исполнительного комитета в 1981–1982 годах и вице-президент от Европы в 1983–1985 годах: «В начале 80-х годов, когда Непота уже не было в Интерполе, мы стали критиковать его методы работы, и, боюсь, что у нас имелись для этого все основания. Картотека по-прежнему велась сотрудниками от руки, и по сути Интерпол был всего лишь почтовым ящиком, других функций у него не прибавилось. Присылаешь запрос — получаешь ответ: «Да, у нас в картотеке есть парень под таким именем» или «Нет, такой не значится» — вот и все! К ответу, получаемому из Интерпола, не добавлялось ни капли новой информации».

Удивительно, что вообще были какие-то успехи. С середины 70-х годов до начала 80-х годов в среднем за год арестовывалось около 20 000 международных преступников — это прямой результат деятельности организации. Обратимся снова к ежегодным докладам Интерпола на Генеральных ассамблеях и приведем несколько примеров.

В январе 1975 года полиция Монреаля (Канада) при содействии португальской полиции и Генерального секретариата выявила членов банды, занимавшейся изготовлением и распространением фальшивых американских долларов и португальских эскудо. Была захвачена их печатная мастерская и изъято шесть тысяч поддельных долларов США в банкнотах по $ 10, а также различные полуфабрикаты и подсобные материалы (листы незаконченных банкнот в 1000 эскудо, дуговая лампа, гильотина, печатные негативы). В результате расследования, проведенного в Канаде, Португалии и США, арестовано несколько лиц: в Монреале — трое канадцев, в Ньюарке (США) — португалец. К концу года остальные члены банды, главным образом португальцы, все еще находились в розыске.

В ноябре 1975 года в аэропорту Вены благодаря опыту и интуиции офицера таможни у трапа самолета, вылетавшего в Цюрих, был задержан немец. При нем найдена 5101 поддельная ливанская банкнота достоинством в 100 фунтов. Банкноты были спрятаны в потайном отделении его чемодана. Немец признался, что он курьер и получает деньги от араба, с которым познакомился на вечеринке. Но задержанный настаивал на том, что опознать его не сможет. После экспертизы образца поддельной валюты Отдел по борьбе с подделкой валюты пришел к выводу, что эта банкнота — того же типа, что и 3363 поддельных ливанских 100-фунтовых банкнот, изъятых два месяца назад у другого иностранного путешественника и в другом швейцарском аэропорту. Последний признался также, что вез банкноты для араба (уже другого) и опознать его не может. Информацию отправили в НЦБ-Вена.

Поймали в конце концов португальских фальшивомонетчиков? Или нет? Что случилось, когда австрийская полиция получила полную информацию о поддельных ливанских банкнотах? Мы никогда не узнаем. Ежегодный доклад Отдела по борьбе с подделкой валюты очередной Генеральной ассамблее не дает ответов на эти вопросы.

«Мы не знаем конца истории» — эту расхожую жалобу часто можно было услышать в Сен-Клу, а ныне — в Лионе.

4 марта 1979 года НЦБ-Гонконг сообщило по телетайпу в Сен-Клу, что некий человек, имени которого они не могут назвать, только что сел в самолет, вылетающий в одну из стран Европы, и везет с собой сумку с клюшками для гольфа. У них есть информация, что в сумке может находиться партия героина. Сен-Клу немедленно разослал это сообщение по радио всем европейским НЦБ. Прошло три дня, и в аэропорту Копенгагена был задержан канадец с сумкой для гольфа, прибывший из Гонконга. В мячиках для гольфа в его сумке было обнаружено 4,5 килограмма героина № 3.

В феврале 1976 года осведомитель в Берне сообщил местной полиции о чешской группе торговцев каннабисом, промышляющей в Западной Европе. Это был новый выход чешских эмигрантов-уголовников. Швейцарское НЦБ переправило эту информацию через Сен-Клу французскому, испанскому и марокканскому НЦБ. В результате 24 мая 1976 года в Сете (Франция) был арестован курьер, перевозивший 187 кг каннабиса. А 12 августа того же года в кемпинге «Дорадо Жарако» в Валенсии (Испания) полиция обнаружила и конфисковала 260 кг каннабиса (почти половина — в жидкой форме).

20 марта 1977 года НЦБ-Гонконг передало по радио в Сен-Клу имена и подробные описания четырех китайцев, подозреваемых в попытке контрабанды героина из Бангкока в Нидерланды. Интерпол немедленно направил зеленые извещения в таиландское и голландское НЦБ. 14 апреля того же года голландская полиция арестовала четверых преступников вместе с их местными сообщниками и захватила 2,185 кг героина в одной из амстердамских квартир: за ними следили из аэропорта Амстердама, где им умышленно позволили пройти таможенный досмотр без всяких осложнений.

27 января 1978 года гаагское НЦБ радировало НЦБ в Афинах, что двое голландских граждан, путешествующих на самолете компании КЛМ из Бангкока в Вену через Карачи и Афины, подозреваются в провозе большой партии героина. На следующий день греческая полиция ожидала их в афинском аэропорту. В багаже контрабандистов было обнаружено 17,934 кг героина № 3.

Роберт Литтас, шведский офицер подразделения по борьбе с наркотиками в Сен-Клу, вспоминает: «Один мой коллега, тоже офицер связи, привез из Лиссабона фотографию морского катера, который по подозрениям португальских властей, мог быть замешан в наркобизнесе. Никаких серьезных доказательств у них не было, поэтому они не стали рассылать эту фотографию по официальным каналам. Мой коллега вручил мне фото вместе со списком членов команды, а я передал все это моему знакомому в Великобритании с просьбой поискать нужную информацию.