Сопротивлялась лишь полиция, да и то со связанными за спиной руками, потому что не имела полномочий действовать за пределами собственных национальных границ. Французский полицейский не имел права арестовать сбежавшего в Великобританию подозреваемого, и наоборот. Такое положение остается в силе и по сей день, но сейчас есть Интерпол — эффективный аппарат, позволяющий просить английскую полицию выполнить для французской стороны эту операцию.

Теоретически экстрадиция (высылка) возможна. Беглеца можно вернуть в страну, где он совершил преступление! Но прежде это был медленный, тягостный процесс, связанный с использованием дипломатических каналов и большим объемом бумажной работы. «Какие формальности! Какая потеря времени! — жаловался Леон Мукэн, почетный Генеральный директор префектуры полиции Парижа. — Правонарушитель может беззаботно сидеть утром за кофе со сливками и читать в местной газете о том, как полиция страны, где он совершил преступление, выследила его и направила необходимые документы в полицейские органы страны его нынешнего пребывания. Он даже не поперхнется во время завтрака. У него полным-полно времени вернуться в свой номер ленивой походкой, упаковать чемоданы и сесть на поезд в другую страну — и все это при отсутствии каких-либо проблем с пересечением границы».

А вот что говорит Анри Симар, еще один крупный чиновник полиции: «Существующее международное законодательство несовершенно, поэтому, несмотря на свое мужество и высокоразвитое чувство профессионального долга, офицеры полиции постоянно наталкиваются на почти непреодолимые трудности, вызываемые законами их стран».

Что-то неминуемо должно было произойти. Когда в небе появились первые аэропланы, а автомобили перестали быть игрушкой для богатых людей, кто-то в рядах полиции должен был попробовать что-то наконец сделать во имя координации полицейских сил мира в их борьбе со все более и более мобильным и неуловимым врагом. Человек, приступивший к решению этой задачи, был, возможно, наименее подходящей фигурой для этого. Речь идет о правителе одного из карликовых европейских государств — принце Монако Альберте I.

Альберт относился к тому типу деятелей, которые стремятся при каждом удобном случае укрепить престиж своей страны. Благополучие крохотного Монако зиждилось на казино, созданном его отцом принцем Шарлем III. Как и его правнук принц Рене, Альберт был женат на красивой блондинке — американской наследнице, чье приданое даже превосходило богатства Рене. Еще в 1888 году известная в свете Алиса Хейн принесла Альберту восемь миллионов долларов, что несравненно больше двух миллионов Грейс Келли в 1956 году. Однако семейная жизнь завершилась разводом, и к 1914 году Альберт был одиноким мужчиной примерно шестидесяти шести лет.

Трудно понять, почему ему вдруг вздумалось заняться проблемами международной полиции. Писатель Франсуа Боваль, например, объяснил это довольно непристойно, но вполне допустимо в этом циничном мире, а именно, что Альберт закрутил роман с «некоей молодой и прелестной немкой», игравшей в казино со своим дружком. Она несколько раз посещала его во дворце, пробираясь в его личные апартаменты тайными ходами, минуя охрану. Как-то ночью, когда она развлекалась на садовой скамейке с одураченным принцем, ее сообщник тем же тайным ходом проник в покои Альберта и очистил их от дорогих вещей. После этого они вдвоем укрылись в Италии, и вследствие примитивного состояния законодательства полиция Альберта ничего не могла поделать с преступниками.

Каков бы ни был истинный мотив, в апреле 1914 года Альберт пригласил ведущих юристов, офицеров полиции и адвокатов со всего мира в Монако на претенциозно наименованный «Первый Международный конгресс криминальной полиции». Прибыло 188 делегатов (включая трех женщин) из 24 стран. Леон Мукэн сообщил им, что они «представляют почти все полицейские силы цивилизованного мира» — и он, несомненно, был прав, если исключить Великобританию и Соединенные Штаты Америки. Официальные делегации прибыли из Монако (естественно), Франции, Бельгии,

Дании, Германии, Италии, Австрии, Венгрии, Швейцарии, Испании, Португалии, Сербии, Румынии, Болгарии, царской России, Персии (Ирана), Египта, Турции, Мексики, с Кубы, из Сальвадора, Гватемалы и Бразилии. Среди ведущих западных держав лишь Соединенные Штаты Америки и Великобритания проявили минимальный интерес: первые были представлены единственным судьей из Дайтона, штат Огайо, а вторая — юристом из Хоува на побережье Сассекса и адвокатом и двумя стряпчими из Лондона. Все четверо англичан были столь непримечательны, что ни один из них не удостоился чести быть включенным в том «Кто есть кто» 1914 года.

И все-таки конгресс, без всяких сомнений, имел огромный успех. В течение шести дней, с 14 по 20 апреля, под председательством декана факультета юриспруденции Парижского университета проходили чрезвычайно интересные дебаты, произносились зажигательнейшие речи, а также нашлось время для приема в правительстве, гала-концерта в Опере, экскурсии в соседний Сан-Ремо в Италии и двух чудесных поездок на автомашинах по Французской Ривьере. Делегаты не только развлекались. Были приняты важные обращения, призывающие к созданию централизованного учета международной преступности (ныне существующего в штаб-квартире Интерпола в Лионе) и к упрощенной и ускоренной экстрадиции, одинаково обязательной для каждой страны цивилизованного мира, что еще до сих пор не реализовано.

На конгрессе было решено, что до того времени, когда эсперанто — международный язык, изобретенный польским лингвистом лишь за 17 лет до описываемых событий, будет повсеместно принят, избрать языком межнационального общения французский язык. Намечалось созвать следующий, Второй конгресс в августе 1916 года в столице Румынии Бухаресте.

Одна из газет Монако гордо заявляла: «Конгресс достиг своей первоначальной цели: установить более тесные контакты между руководителями полиции по всему миру и оказывать поддержку друг другу во все более осложняющейся борьбе с международными группировками правонарушителей. Что особенно важно, у них появится возможность и желание информировать друг друга о научном прогрессе, достигнутом в интересующих их областях при поисках преступников, располагающих мощными ресурсами.

Из пожеланий, высказанных конгрессом, самым очевидным и насущным стала необходимость при условии поддержки соответствующими правительствами создать единую организацию для централизации определенных видов информации, которая может быть использована полицией во всех странах».

Но три месяца спустя в один из жарких летних дней в Сараево убийца застрелил эрцгерцога Фердинанда и его жену, и в пламени и ужасах Первой мировой войны этот проект был положен в долгий ящик.

Перед Первой мировой войной международную полицейскую организацию по борьбе с уголовной преступностью попытался создать принц. А в 1923 году, спустя пять лет после завершения военных действий, эту идею возродил полицейский.

Время было подходящее, поскольку война изменила лицо Европы и потрясла ее стабильность. В континентальной Европе появился новый вид международной преступности. В послевоенные годы уже не было такого сочетания роскоши и злодейства, как в довоенный период, когда преступники могли себе позволить разъезжать по свету в поездах и на пароходах. Сейчас наступило время преступности, рождаемой бедностью, голодом и легковерием, время, окрашенное политическим насилием и безжалостностью сторонников всех партий.

Анархисты взрывали поезда; так называемые националисты, глухие ко всему, кроме зова своего этнического происхождения, использовали политические убийства в качестве формы протеста; правые экстремисты устраивали заговоры с целью свержения хрупких новорожденных демократий и завоевания абсолютной власти; рьяные коммунисты, воодушевленные триумфом их русских товарищей, свергнувших царя и создавших Советский Союз, проповедовали революцию и устраивали беспорядки на улицах.