М. Ф. Власов — председатель ЧК Северо-Кавказской советской республики

С. М. Буденный с группой кубанских чекистов. Крайний справа — А. И. Шеуджен, о котором рассказывается в очерке А. Темрезова «Сокрушение джинноуджипа». Майкоп, 1929 год

Обращение Кубанской ЧК к населению Екатеринодара, опубликованное в газете «Известия» — органе Кубанского облисполкома и Екатеринодарского Совета рабочих, казачьих и солдатских депутатов 28 апреля 1918 года

Первая коллегия Кубано-Черноморской ЧК (слепа направо): И. Д. Павлов, К. Н. Симонова — сотрудница для поручений. Д. П. Котляренко — председатель, С. В. Виноградов, И. А. Волков, 1920 год

Руководитель кубанских чекистов, особоуполномоченный Реввоенсовета Кавказского фронта Г. А. Атарбеков. Екатеринодар, 1920 год

В своей деятельности органы ВЧК всегда опирались на помощь широких масс трудящихся. Об этом свидетельствует и публикуемая здесь фотокопия объявления, помещенного в областной газете «Красное знамя» 14 мая 1920 года

В. Е. Дровяников. О нем можно прочитать в очерке В. Назаренко «Рассказывает В. В. Павлова»

В. Е. Дровяников и А. М. Горький в Сорренто, 1928 год

Аппарат Кубано-Черноморской ЧК активно привлекал население к участию в выявлении контрреволюционных гнезд на Кубани проводил сложную воспитательную и разъяснительную работу. Примером этого может служить обращение, опубликованное в областной газете «Красное знамя» 20 мая 1920 года

В середине августа 1942 года в Южный штаб партизанского движения, располагавшийся в Сочи, был вызван старший лейтенант госбезопасности Алексей Дмитриевич Бесчастнов. Ему приказано принять командование только что созданной Новороссийской опергруппой.

В Сочи Бесчастнов был представлен члену Военного совета Северо-Кавказского фронта, начальнику Южного и краевого штаба партизанского движения, первому секретарю Краснодарского крайкома партии Петру Ианнуарьевичу Селезневу.

Член Военного Совета сразу заговорил о задании:

— Группа у Вас, Алексей Дмитриевич, особая. И задание особое. Задачу на ближайшие дни, надеюсь, вам обрисовали.

— Так точно, товарищ комиссар. Численность, состав, маршрут, дислокация и оперативное задание — все есть.

— Добро. Теперь на будущее. Вся Кубанская равнина и большая часть предгорий захвачены врагом. Бои идут за Новороссийск и Туапсе. В ближайшие недели вступят в дело наши партизанские отряды.

Селезнев подошел к настенной карте, отдернул шторку, положил ладонь между Новороссийском и Туапсе. Переходя на «ты», неторопливо продолжал:

— Тебе для ориентировки надо знать: краевой штаб партизанского движения объединяет семь территориальных соединений, или, как мы их назвали, кустов. Твоя группа придается одному из них — ты будешь действовать в составе Новороссийского куста. Там пятнадцать партизанских отрядов. Вот с ними и организуй работу. Возглавляет куст секретарь крайкома партии Степан Евдокимович Санин. Там ты встретишь еще двух секретарей крайкома: Егорова Алексея Александровича — он командир группы партизанских отрядов Анапского куста, и Сущева — он занимается Новороссийском. В Новороссийске найди коменданта города Холостякова. Это тебе на первый случай опора.

Селезнев взглянул на часы и чуть собраннее, короче закончил:

— Своих людей направь во все партизанские отряды, тщательно проинструктируй. Бдительность и еще раз бдительность. Работа с личным составом. Разведка и разведка. Ну, желаю успеха!

Бесчастнов где-то добыл видавший виды громыхающий трехтонный ЗИС, в его растерзанный кузов нас набилось, как сельдей в бочке. Чекисты почти все знали друг друга, а на меня посматривали с некоторым недоумением, хотя я и предъявил старшему предписание Южного штаба партизанского движения, в котором говорилось, что политрук… направляется в опергруппу для организации партийно-политической работы. Задачи свои я представлял четко, но с чекистами мне работать не приходилось и чувствовал себя среди этих бывалых, опытных людей весьма неуверенно. Но служба есть служба и приказ есть приказ. И я в меру своих способностей пытался сблизиться с новыми людьми. Да и чекисты отнеслись ко мне очень чутко, по-товарищески.

В Геленджике собрались в каком-то поврежденном бомбежкой здании, командир разбил нас на четыре подгруппы, назначил старших, поставил конкретные задачи. Нашу, самую большую, Бесчастнов повел в Новороссийск.

Город уже был под артобстрелом. Гитлеровцы наводнили Новороссийск и окрестности парашютистами-диверсантами, сигнальщиками-наводчиками, сеятелями паники, провокаторами. То и дело слышались одиночные выстрелы, вспыхивали короткие перестрелки.

Командир группы быстро разыскал на девятом километре Санина, Ечкалова, Сущева, а с их помощью — в городе Холостякова. Связался с местными чекистами Бурдой, Жешко, Вороновым, Козюрой, Буруновым и другими. Сориентировавшись в обстановке, разослал людей на задания. Мне было сказано:

— Пойдешь на хлебозавод. Там местный новороссийский чекист Ковалев валится с ног. Поможешь обеспечивать бесперебойную работу хлебозавода.

Обсыпанный мукой, с красными от напряжения и бессонницы глазами, Ковалев метался от печей к замесной, от замесной — в мучной склад, оттуда — к хлебовозкам. Когда я представился, он прохрипел мне в лицо сорванным голосом:

— Хлеб давай, понял? Хлеб! Бойцам! На передовую! Понял?

— Так чем вам помочь?

— Мешки с мукой таскать можешь? Давай! И проследи, чтоб шоферы и ездовые на хлебовозках не ловчили. Чтоб по очереди… чтоб порядок, понял? Дуй! И чтоб вода… Люди у печей падают. Гляди. И — хлеб! Главное — хлеб. Давай! А я сбегаю — тут у меня под присмотром тоннель, а в нем тыщи полторы народу. Детишки, старики… В общем, сбегаю гляну. А ты — даешь, понял?

Ковалев бросился за ворота и появился только перед закатом, прохрипел, притянув к себе за плечо:

— Людей выводи. Форсунки — на полную мощность, заслонки открой, подтащи к топке столы, скамьи — все, что хорошо горит, поливай соляркой и поджигай.

Выпалив все это, он метнулся в задымленный, грохочущий взрывами и автоматными очередями ближайший переулок. Город я знал смутно, ориентировался плохо. Спасибо, старик-пекарь Василий Карпович, местный старожил, поняв мое замешательство, предложил себя в проводники. С его помощью мы выбрались в район цемзаводов, и тут нашу группу остановил майор-пограничник. Узнав у меня, что за люди в группе, чертыхнулся, потом решительно приказал: