Капитан понимал, что иного выхода нет, надо именно сегодня атаковать банду, завтра будет поздно.

— Ничего, Виктор, выход найдем. Сергей будет жить!

…К трем часам ночи боевая группа прошла долину. В первом перелеске капитан сделал остановку, поджидая Василия. Тот появился вовремя, незаметно вынырнув из кустов:

— Все бандиты — на мосте, правда, некоторые не спят…

— Сапронову выдан маскировочный башлык?

— Да…

Капитан подошел к каждой группе и поставил задачу. Белая ракета — сигнал к открытию огня.

— Ну, пора!

Группы скрытно подползли и заняли свои позиции. Одна за другой разорвались две гранаты. Завязался бой. На участке Шкурындина бандиты пошли на прорыв. Однако, потеряв пять человек, укрылись в пещере. Через несколько минут они попробовали прорваться в секторе группы Соколова, но тоже были отброшены назад.

— Катрич убит!

Третью попытку прорваться бандиты предприняли с другой стороны пещеры, где был отвесный спуск вниз. Там, внизу, уже вела бой группа Неженца. Капитан, оценив обстановку, вместе с Василием и Сапроновым зашел к бандитам в тыл: прорвавшаяся группа была уничтожена.

Стремительно наступал рассвет. Пещера была уже хорошо видна. Бойцы из группы Неженца попытались было проползти через открытое пространство, но из пещеры ударил пулемет, отогнавший смельчаков назад.

— Отставить! — капитан подполз к Анатолию. — Отставить атаку! Всем оставаться на своих местах!

Стало совсем светло… Что там, в пещере? Сколько осталось бандитов? Где Сергей, жив ли?

Прошло еще полчаса томительного ожидания. Вдруг в пещере раздались пистолетные выстрелы, а потом оттуда вывалился труп. Василий вскочил с места как ужаленный.

— Лежать! — приказал капитан.

— Так это же Чернышов вывалился! — И Василий, не обращая внимания на окрик капитана, исчез в кустах. Минут через десять появился:

— Чернышов убит — пуля прошла ему в затылок. Сергея среди убитых я не нашел… Непонятно, кто же вытолкнул Чернышова и кто его пристрелил?

— Подождем…

Прошло еще полтора-два часа. Пещера молчала. Капитан оставил с собой Неженца, Василия и Виктора, остальным бойцам приказал уходить в станицу — подбирать убитых бойцов.

Пещера молчала.

— Да, пожалуй, теперь пора…

И капитан первым поднялся и пошел к пещере… Там было все разбросано — посуда, оружие, одежда, патроны… Но из людей — никого. «Где же все-таки Сергей?»

К капитану подошел Василий:

— Все перерыл, а пистолет Сергея не нашел.

…Не доходя станицы, капитан приказал Василию и Виктору пробраться к Нине Ефременко и там ждать дальнейших указаний. В штабе к капитану бросился Шкурындин:

— Нигде нет Сергея: ни среди убитых, ни среди живых… А Катрич и два бойца лежат в кабинете председателя колхоза. Я видел Нину, мне показалось, она только делала вид, что убита горем. Может, зайти к ней?

Капитан и Неженец, войдя в дом Нины Ефременко, остолбенели: за столом, рядом с Виктором и Василием, сидел улыбающийся… Сергей.

— Ты мне всю душу вымотал, — обнимая его, сказал капитан.

…К концу боя в пещере осталось трое: Чернышов, тяжело раненный Чаплыгин и Сергей. Чернышов лежал у пулемета, он и сейчас не разрешал Сергею выйти из своего угла.

Наконец раздалась команда Чернышова:

— Ефременко, ко мне!

Едва Сергей вышел из своего угла, Чернышов, полуобернувшись, дважды выстрелил в него из ТТ. Отличный стрелок, он и на этот раз промазал, лишь слегка задев второй пулей локоть правой руки Сергея. Однако Сергей упал, имитируя смертельное ранение… И как только Чернышов повернулся к пулемету, Сергей тут же выстрелил в Чернышова, а затем добил Чаплыгина.

— Я видел вас в засаде, но выйти не мог. Во-первых, ваш пулеметчик меня сразу бы скосил, а во-вторых, не хотел всем показываться — может, я еще пригожусь?

— Кто Чернышова вытолкнул?

— Я…

Прозоров, слушая Сергея, подумал: «Выждал-таки он там, в пещере, удачный момент и не упустил его!» Подошел к Сергею, пожал ему руку:

— Молодец… Но пока из дому не выходить, чтоб тебя никто не видел. Сегодня отдыхай, а завтра получишь новое задание…

Капитан Прозоров сел писать донесение майору Ярцеву:

Краснодар я знал хорошо. В 1920 году работал в этом городе в военном трибунале 9-й армии, затем не раз приезжал в Краснодар перед войной. Это был город-сад, утопающий в зелени акаций, абрикосов, яблонь. Краснодарцы его называли городом радости. И действительно, нельзя было не радоваться, слыша смех молодежи на улицах и в парках, шум рынков, дробь барабанов и задорную песню шагавших по улице пионеров…

А потом я приехал в Краснодар в марте 1943 года, сразу же после освобождения его от фашистских оккупантов. Город был разрушен. Я ходил по улицам и не узнавал их. Пожарища, развалины, руины. Были взорваны здания всех институтов, техникумов, библиотек, Дома культуры и сотни жилых домов.

Люди еще не успели избавиться от кошмара, который им пришлось пережить. Они только и говорили о душегубке, оврагах, наполненных трупами людей, казнях детей…

Среди казненных немецко-фашистскими преступниками назывались известные в Краснодаре люди. Это — профессор Вилик, талантливый актер театра музыкальной комедии Елизаветский и его шестнадцатилетняя дочь Лиза, старейший врач города Красникова, учительница средней школы № 36 Фиденко, директор школы Никольченко, пионер Витя Сузак, жена и дочь офицера Красной Армии Возьмищевы и многие другие краснодарцы.

Вот несколько примеров фашистских злодеяний, о которых стало известно сразу же после освобождения Краснодара и других городов края.

За два дня — 21 и 22 августа 1942 года — гитлеровцы истребили почти всех евреев, проживавших в городе.

23 августа 1942 года было уничтожено триста двадцать больных, находившихся на излечении в краевой психолечебнице.

9 октября 1942 года фашисты погрузили в машины двести четырнадцать детей, эвакуированных в город Ейск из Симферопольского детского дома, вывезли их за город, побросали в ямы и закопали живыми. Дети были в возрасте от четырех до семи лет.

На железнодорожной станции Белореченская фашисты заперли в два товарных вагона восемьдесят советских раненых солдат и офицеров и сожгли их.

По дороге от станицы Белореченской до села Вечного были найдены восемьдесят восемь советских военнопленных, замученных и застреленных гитлеровцами.

В селе Воронцово-Дашковском немецкие захватчики учинили дикую расправу над двумястами четырьмя пленными ранеными советскими солдатами и офицерами. Их кололи штыками, им обрезали носы, уши. Такая же участь постигла четырнадцать тяжелораненых военнослужащих в селе Новоалексеевском. А перед самым бегством из Краснодара фашисты повесили на улицах восемьдесят советских граждан…

Сразу же после освобождения Краснодара Чрезвычайная Государственная комиссия начала расследовать преступления оккупантов. Она установила, что гитлеровцы убили и замучили десятки тысяч мирных советских граждан, поголовно истребили население многих хуторов и поселков Кубани. Оккупанты и их сообщники — предатели нашей Родины умертвили только посредством отравляющего газа (окиси углерода) около семи тысяч советских людей.

Собранные по поручению Чрезвычайной Государственной комиссии местными органами власти материалы о чудовищных зверствах немецко-фашистских оккупантов на территории советской Кубани были направлены Генеральному Прокурору Союза ССР для расследования и привлечения виновных к уголовной ответственности. После окончания дела о зверствах немецких захватчиков Генеральный Прокурор Союза ССР направил его в военный трибунал Северо-Кавказского фронта для открытого судебного рассмотрения и уголовного наказания виновных в тягчайших злодейских преступлениях против мира и человечности.

Участвовать в рассмотрении этого дела в качестве председательствующего довелось мне. Государственным обвинителем выступил генерал-майор юстиции Л. И. Яченин.