— Как звали эту нечисть?

— Гораций Герберт Китченер. Граф Китченер.

— Охотник погиб?

— Да, — сказал О`Фаррел.

— И стал вечным? — спросил я.

— Да, — кивнул Базиль. — Сам посуди — ведь он посвятил этой травле всю свою жизнь. У него не было времени, чтобы искать предназначенную ему нежить, ведь он охотился на чужую. Он был другом моего наставника, который помогал осуществить эту операцию. Извини, Алекс, за эту историю, но я хочу, чтобы ты понял. Нежить, она может быть в любом обличии. Один поступок в жизни, когда ты даешь слабину — и все, ты можешь сломать не только свою жизнь, но и погубить миллионы других. Такой грех поднять никому не под силу. Ладно, мы едем в Вильнюс?

— Ну куда тебе ехать в таком состоянии, Базиль? — улыбнулся я. — Наталью испугаешь. Спи уж, один съезжу.

— Нет. Я поеду, — возразил Базиль. — Не могу оставить тебя на произвол этих тварей! Я сейчас, минутку, — он тяжело поднялся из-за стола и, покачиваясь, ушел в ванную. Он так и не появился. Когда я уже собрался уезжать, то, заглянув в его комнату, увидел его, лежащего поперек кровати. Вот алкаш, — я покачал головой. Накрыл его шерстяным пледом и поставил рядом чашку сладкого чая. Пригодится, когда очнется.

Через полчаса я уже выезжал в Вильнюсский аэропорт, причем немного не рассчитал по времени. Когда сильно ждешь, всегда хочется сорваться пораньше. Так и получилось, что в Вильнюсе я был на два часа раньше. Да, каюсь, немного ошибся. Ну хорошо, не ошибся, а торопился. Цветы купил еще в Каунасе, так что впереди была безрадостная перспектива просидеть два часа в зале ожидания и бегать каждые полчаса на перекур. Сидеть где-нибудь в баре тоже не хотелось, и я начал думать, чем себя занять. Думать было нечего; идея, куда потратить это время, у меня была. Мне не давала покоя одна вещь. Да, тот самый центр Европы и эти пять точек вокруг него.

Пятьдесят километров в оба конца и полчаса на месте. За час с лишним должен успеть. Кивнув своим мыслям, я развернул машину и направился в сторону Молетай. Дорогу хорошо расчистили, доехал быстро. Даже скорость не превышал. В моей ситуации нарушать правила дорожного движения вообще не рекомендуется. Поставив машину на площадку, я взял фонарик и, дойдя по дорожке до края поля, огляделся. Смотрителей этого памятника поблизости не наблюдалось. Да и чего им здесь делать в такое время? Половина девятого вечера — дома уже все сидят, телевизор смотрят. Я посмотрел на ботинки и вздохнул. Да, не подумал заранее, ноги точно промочу. Ладно, где наша не пропадала! Бросил окурок в ближайшую урну, покрытую пушистой шапкой снега, и пошел по направлению к оврагу. Пройдя около ста метров, подошел к березам. Чуть дальше, метрах в пятнадцати, если верить плану ученого, находился настоящий центр Европы, которым в последнее время интересуются все, кому не лень. Снег на склонах был неглубокий, чуть выше щиколотки, но рыхлый. Видно совсем недавно выпал. Хоть с этим мне повезло.

Я достал из кармана записную книжку и открыл страницу с планом. Вот эти березы, которые указаны на схеме. Вот еще три, которые растут на склоне. А вот и… Черт. Вот уж поистине популярное место. От трассы сюда вела цепочка следов. Правильно — от обочины до этого места дальше топать, чем от дороги. Да и служители не заметят. Подойдя поближе, я увидел небольшую площадку, по которой, как мне показалось, разве что на пузе не ползали. Вытоптали снег дочиста. Такое ощущение, что здесь что-то искали. Или… Или наоборот, что-то оставили. Следуя по следам, я присел на корточки и чуть не гусиным шагом, подсвечивая себе фонариком, начал осматривать это место. Вот здесь, если не ошибаюсь, должна быть одна точка. Неожиданно я нащупал что-то металлическое. Хм… В одной из точек глубоко в землю был забит металлический штырь с кольцом на верхней части. Ничего особенного, обычный железный кол. Никаких «надписей, выполненных на неизвестном людям языке», не обнаружилось. Покопавшись в снегу, я обнаружил еще пять, считая установленный в центре, кольев. Если подумать, то, скорее всего, кто-то просто разметил эту площадку, привязав местность к плану. Зачем? В голове мелькнула дикая идея — вытащить эти колья и переставить их в другое место; но, попробовав, от этой идеи я отказался. Колья, вбитые в мерзлую землю, сидели намертво. Их сейчас даже машиной не вытащить. Забивали со всей дури — вон как верхняя часть сплющена. Больше на площадке ничего не нашел. Покопавшись еще немного, я отряхнулся и полез наверх. Не нашел. Зато нашли меня… На дорожке рядом с тем местом, где я вышел на поле, стоял мужчина. Средних лет, в теплой форменной куртке и с большим фонариком. Он спокойно смотрел на меня и ждал. Ну а куда мне деваться? Не бежать же обратно, как зайцу. Поговорим. Закон не нарушил, памятники не портил, так что предъявить мне нечего. А то, что по полю хожу — так это законом не запрещено.

— Добрый вечер, — поздоровался я, когда вышел на дорожку и начал топать ногами, чтобы сбить налипший снег.

— Добрый — поздоровался охранник и посветил в мою сторону. — А что вы здесь делали?

— Ничего, — пожал плечами я. — Ехал мимо, и знаете, в туалет захотелось. На площадке кабинки не оказалось, пришлось до оврага прогуляться. Не гадить же мне на памятник, — я кивнул в сторону освещенной стелы.

— Понятно, — облегченно вздохнул охранник. Судя по всему, мои объяснения его удовлетворили. — А туалет вы не заметили потому, что его в другое место переставили, — он махнул рукой в направлении дома.

— Буду знать на будущее, — кивнул я. — Вы уж извините, что так, но поверьте, честное слово искал будку.

— Да нет, понимаю, — охранник взмахнул фонариком, — дело житейское. Времена сейчас такие — боимся, как бы вандалы малолетние сюда не добрались. Разрисуют стелу краской, потом отмывать замучаешься.

— Краски у меня точно нет, — улыбнулся я.

— Но и в поле сидеть — тоже не дело, — нахмурился он. — Я начальству уже говорил, что надо указатель сделать. А то вы уже не первый, кто в этот овраг бегает.

— Как не первый? — деланно удивился я.

— Да вчера, понимаете ли, напарник рассказывал. Сидел он на дежурстве и решил обход сделать. Положено у нас так — каждый час территорию проверять. Идет он по тропинке и слышит, будто кто-то стучит. Скажу по секрету, он вообще малость глуховат, думал, что послышалось. Потом видит — рядом с оврагом люди стоят. Он пока обратно в дом вернулся, за фонариком и рацией, пока сюда дошел, люди и ушли. Чего им ждать? Сделали свое дело и уехали.

— А стучать-то зачем? — спросил я.

— Может, ему и показалось, кто знает. У нас на объекте ничего не сломано, проверяли. Но людей, говорит, видел.

— Ладно, поеду, пожалуй. Вы уж извините, что потревожил. До свидания.

— Да я понимаю, — охранник отмахнулся, — дело житейское. Удачной дороги.

Люди. Как кричал актер Фарада в одном из фильмов: «люди, здесь были люди». И эти люди видели схему ученого из Праги. Ватикан? Да ну, бред какой. Если им надо провести какие-нибудь исследования в этой области, то стоило бы только слово сказать — вся Литва бы по стойке смирно стояла. Значит, еще кто-то. Но кто? И главное, зачем?

Ладно, к черту мысли! Меня ждала встреча, самая дорогая, которую только можно представить. Я и правда соскучился без Наташки. Очень. А завтра Рождество. Пусть католическое — отпразднуем все праздники подряд. И католическое, и Новый год, и Старый Новый год, и русское Рождество. И все последующие, сколько бы их ни было в жизни. Только бы вместе. Не хочу, чтобы было иначе. Так просто не должно быть.

— А ты не боишься, — спросила меня Наталья, — что тебя могут посадить?

— Пока ты рядом — нет, не боюсь, — улыбнулся я.

— Я буду рядом, — тихо сказала она и, обняв меня за шею, прижалась ко мне. — Только я все равно боюсь. Много думала про твое обвинение. Может, это как-то деньгами можно решить? Продадим квартиру, например.

— Чью квартиру? — не понял я.

— Мою, конечно. Может, получится как-то откупиться от них…