Дьявол!!! Я очнулся, сидя на своей кровати, тяжело дыша, и не отрываясь, невидящим взглядом уставился в окружающую темноту. По телу стекали холодные капли пота. Рядом с кроватью недовольно заурчал потревоженный моим криком Бакс. Сон… Это только сон. Может, и так, но почему на душе так тепло и радостно, словно встретил родных мне людей?!

Сердце колотилось как бешеное, когда я выбрался из кровати и, сбросив на пол влажную от пота простыню, пошел в ванную. В ушах словно звучала музыка — та самая, из сновидений. Минуты две простоял под холодным душем, подставляя тело упругим струям воды, пока не почувствовал, что это странное чувство тепла уходит прочь, оставляя взамен зияющий провал пустоты и боли неосознанной утраты. Потом долго смотрел в зеркало, словно надеясь увидеть там признаки безумия. Нет, ничего подобного. Знаете, как это бывает в фильмах — человек смотрит на свое отражение в зеркале, потом отворачивается, а его отражение продолжает наблюдать за ним и этим миром. Зазеркалье, еще одна неизведанная часть нашего Бытия…

Рассвет приходил медленно, словно нехотя. Первые троллейбусы, натужно завывая электромоторами, двинулись по улицам, разгоняя остатки утреннего тумана своими длинными усами, которые делали их похожими на больших тараканов. Вместе с ними утро встретил и я, усевшись на подоконнике с чашкой кофе и сигаретой. По-моему, Айдаров, у тебя едет крыша, если незнакомые люди, вызывают такую реакцию. Мало того, во сне, а не наяву. Да, этих людей я не знаю. Никогда не видел. Не встречался. Но они мне не чужие! Как это объяснить?!

Телефонный звонок оторвал от неприятных мыслей о моем психическом состоянии. Казимерас. Ну что опять понадобилось этому святоше, неужели очередной оборотень объявился? Нашел скорую помощь, понимаешь…

— Слушаю.

— Доброе утро, Александр.

— Кому как, — не очень вежливо ответил я. Разговаривать, признаться, совершенно не хотелось.

— Что-нибудь произошло?

— Все хорошо. У меня всегда все хорошо. Что-нибудь случилось, святой отец?

— Нет, слава Иисусу Христу.

— Значит, аминь…

— Все-таки что-то случилось Александр, — он немного помолчал. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Вы… Пожалуй, нет, не сможете. Чем обязан столь раннему звонку?

— Извините Александр, что разбудил. Помните, обещал собрать информацию по поводу лесного озера, которое не обозначено на карте?

— Да, — я отставил в сторону кружку с недопитым кофе, — что-нибудь интересное?

— Сказал бы, загадочное. Но, как я понимаю, для вас эти понятия равнозначны.

— Скорее да, чем нет. Когда у вас найдется свободное время, чтобы встретиться?

— Раны уже зажили, и вы опять рветесь в бой? — с налетом грусти спросил Казимерас.

— Лучше что-то делать, чем просто сидеть и ждать.

— Трудно не согласиться. Вас устроит сегодня вечером, часов в пять, где-нибудь в Старом городе? Например, у костела Святой Марии?

— Вполне…

— До встречи, Александр…

За полчаса до назначенного времени я припарковался у набережной, оплатил стоянку и присел на невысокую каменную ограду. Что-то популярным местом становится этот храм. Да, тот самый, прибрежный, имени «спасения на водах», где я познакомился с Авгуром. Старый костел, основанный в самом начале пятнадцатого века. Кстати, насчет фундамента, якобы заложенного в 1400 году — вопрос остается спорным до сих пор, документов не сохранилось. Скорее всего, сначала была построена временная деревянная часовня, а уже потом начали возводить фундамент. Нам, в наше веселое время, хорошо известно, что начать строить — это одно, а вот достроить и содержать — это другое. Дорого… Если все храмы достраивать, да еще и поддерживать — извините, никаких денег не хватит. Князь Витаутас сделал умный шаг: призвал монахов францисканцев из Вильнюса. Представляю себе эту картину. Наверное, подвел их к деревянной часовне на берегу, широким жестом развернул свиток с планом каменного костела и огласил, что данный храм он безвозмездно дарит монахам, наказывая заботиться о нем, не покладая рук. Монахи тоже были не глупые люди, поэтому вежливо осмотрели деревянную часовню и смиренно поинтересовались: а где, собственно, сам подарок, сиречь каменный костел? Где стены из красного кирпича и разноцветные витражи? Где, наконец, дубовые двери, украшенные коваными решетками? Князь резонно заметил, что дареному коню в зубы не смотрят, а подарок надо достраивать; естественно, все расходы целиком и полностью ложатся на плечи серого братства. Уронив от удивления четки, монахи пытались что-то возразить и даже попытались отказаться от этого презента, но Витаутас в нескольких «дипломатичных» выражениях объяснил, что в планах развития города костел уже значится, так что мнение святых отцов никого не интересует. Братья во Христе высказали несколько реплик (не сохраненных летописцами) и грустно согласились, что, без всякого сомнения, каменный костел очень украсит город.

Около двадцати лет, о костеле ничего слышно не было. Наверное, францисканцы, подсчитав расходы, погрузились в скорбь, где и обитали до самого 1439 года. Потом махнули рукой на устав ордена и отправились в город Базель, где и подписали несколько договоров, положив таким образом начало туристическому бизнесу с Европой (так сказано в документах Вильнюсского дипломатического корпуса). Разослали грамоты, где описывали возможность использования костела людьми, прибывшими из Ливонии и Пруссии. Увы, бизнес-планам серого братства не суждено было сбыться. Как только первый прусак пересек границу Литвы, строители и каменотесы, работающие на стройке, подняли цены на свои услуги, поставщики — на материалы, а евреи-менялы добавили в кредитные списки пункт «о реновации», аргументируя, наверное, тем, что строить костел — это таки одно, а строить туристический объект, «я вам скажу, как родному» — совсем другое…

Ладно, про дальнейшее развитие этого бизнеса, основанного на Вере — немного позже. Не буду такие вещи рассказывать при отце Казимере. Он уже здесь, идет навстречу.

— Саша, что вы знаете о францисканцах? — спросил он почти без предисловия.

— Немного, но если это важно… — осторожно ответил я.

— Нет, — махнул рукой Казимерас, — не настолько, чтобы тратить время на изучение. Но про Джованни Карпини наверняка слышали?

— Доводилось. Если память не изменяет, то в 1238 году им был основан монастырь в Риге, откуда францисканцы прибыли в Литву, к князю Миндаугу.

— Именно так, Саша, — кивнул он. — Видите ли, я не случайно назначил вам встречу рядом с этим костелом. В середине XVII века, как вы знаете, Каунас заняли шведы. Все находившиеся здесь монахи-францисканцы были убиты, а сам костел разграблен и разрушен.

— Как же иначе могли поступить культурные европейцы, черт побери, — пробурчал я в ответ и осекся. — Простите, святой отец.

— Вы не меняетесь, Саша, — покачал головой ксендз, — даже некоторые события, которыми богата жизнь, не научили смирению. Но довольно, оставим это бунтарство на вашей совести. Так вот, на самом деле погибли не все, один из монахов спасся. Это был Иордан Бернардоне, который сумел выжить, а позднее нашел убежище в нашем костеле.

— Интересно…

— Крайне интересно, Александр! После него осталось несколько дневников, с которыми ознакомились только после его смерти. Большая часть хранится в архивах Литвы, но несколько из них затребовал Ватикан, а точнее…

— Конгрегация Доктрины Веры, — закончил фразу я.

— Вы совершенно правы, мой друг.

— Извините меня, Святой отец, а как вам удалось достать эту информацию? Эта курия — не публичная библиотека, секреты ее архивов охраняют, пожалуй, лучше, чем самого Папу Римского. Надо ли понимать, что вы один из ее представителей?

Казимерас поднял на меня взгляд, внимательно посмотрел в глаза и неожиданно улыбнулся:

— Как вы любите говорить, Александр, «многия знания — многия печали», не так ли?

— Понял, больше не спрашиваю, — я поднял ладони вверх, — и что же было сказано в этих дневниках про лесное озеро?