И какими же соблазнительными они были!

Из других трофеев этой ночи хоть сколько-нибудь ценной была разве что цепочка Герцогини Насии. Он отложил её в сторонку, до следующего посещения Улицы Корзинщиков, все же остальные украшения сложил в ларец, стоявший перед ним. Откинувшись на спинку стула, он зевнул, потянулся, вскинув руки над головой, и готовясь как следует отоспаться за день.

Снова взяв свечу, он направился к кровати, как вдруг замер, похолодев при виде открытого футляра для эликсиров, брошенного посреди покрывала. Он весь затрясся и поскорее воткнул свечу в держатель возле кровати, затем схватил футляр. Две бутылки исчезли. Две!

Он добавил свечей и распахнул дверцы одёжного шкафа. На вид всё было как прежде, но он-то знал! Повыкидывав оттуда туфли и сапоги, он рванул потайную панель и схватил запертый ларец. Тот больше не был заперт, и флакон, в котором была такая мощная, такая сильная душа Герцогини Эоны исчез!

Брадер!

Позабыв про все свечи, он рванул к комнате своего кузена, и негромко постучался в дверь.

Спустя какое-то время Брадер открыл ему. Он был одет в ночную рубашку, но его тёмные глаза были ясными и насторожёнными.

- А ну идём со мной, — прошипел Атре.

Он дотерпел, пока они не оказались в его спальне за надёжно запертой дверью, а затем развернулся к Брадеру, который, конечно, уже заметил царящий тут беспорядок.

- Как ты мог проявить такую беспечность? — трясясь от гнева, рыкнулл Атре. — Если тебе приспичило выпить, почему не сказал мне до того, как идти в театр?

Выражение лица Брадера было пугающе невозмутимым.

- Это не я.

Мимолетное сомнение Атре сменилось леденящим душу страхом.

Он гневно стиснул кулаки, борясь с желанием заорать во всё горло:

- Никто, слышишь ты, ещё никто не подбирался близко к моим тайникам. Ни разу! А сейчас несколько эликсиров исчезло!

- Я тебе говорил, что нам скоро придётся отсюда убираться.

- А я говорил тебе прикончить их! — зарычав, Атре выдернул из-под кровати видавший виды мешок и вытряхнул туда содержимое шкатулки.

- Для этого я должен был их разыскать, не так ли? — и это пугающее его спокойствие было предвестием нарастающего гнева. — Чёрт тебя подери, Атре, ты снова втянул нас во всё это! Моих детей, мою жену!

- Что? Это чем же? Тем, что обеспечил вас всем? Тем, что дал задрипанным балаганным шутам возможность вкусить благ Римини? Или тебя опять щиплет в задницу твоя проклятая совесть? Что, притомился жрать души детишек, Брадер? — Атре шумно выдохнул и рывком натянул на себя свежую рубаху, потом плюхнулся на кровать, чтобы натянуть пару старых сапог. — Твоя драгоценная семейка будет в безопасности, когда мы исчезнем.

- Да тебе ли судить!

- Одевайся, ради всего святого! Мы сваливаем!

Атре вытащил из дальнего угла шкафа старую коричневую рубаху и натянул её.

- Нет.

Атре удивлённо обернулся. Такое было впервые.

- Как долго, по-твоему, ты протянешь, если я перестану тебе помогать? Только не говори, что ты наконец-то решил покончить со всем этим.

- Это лучше, чем бросить их тут одних. Я не могу этого сделать. Только не так.

Атре едва сдержался, чтобы не закричать: да чего такого особенного в этой твоей семейке?

Но это было ясно без слов.

Он давно боялся, что этот день наступит, с того самого момента, как у Меррины родился первенец, а быть может, и ещё раньше: он же видел, как Брадер смотрит на неё. Тот отказался уже от стольких жён и стольких детей, но всякий раз они мало-помалу, незаметно изменяли его, пока он не дошёл до того, чтобы начать ненавидеть то, что поддерживало в нём эту самую жизнь, позволяющую наслаждаться женой и ребятишками.

Он встал и подошёл к Брадеру.

- Ты же сделаешь это? Ради меня, кузен? — грустно спросил он. — Неужели после всех этих лет… после целых столетий, пережитых вместе, ты бросишь меня на верную погибель? Ведь ты знаешь, как сильно я в тебе нуждаюсь. Только вспомни, ты сам, добровольно согласился на эту жизнь. И она нравилась тебе. Вспомни былые времена, кузен! — И хотя в тоне его была мольба, но в глазах появилась жёсткость, когда он добавил: — Прошу, не вынуждай меня поступать с ними жестоко. Ты же знаешь, та маленькая особая коллекция всё ещё при мне.

Брадер на пару мгновений прикрыл глаза.

- Я… помогу тебе выбраться из столицы.

- Думаю, о большем я и не смею тебя просить. Ну же! Бегом, одевайся! Нам надо ещё до восхода добраться до Улицы Корзинщиков.

Брадер полагал, что оставил Меррину спящей, однако возвратившись в спальню, он застал её возле кровати, Она вся дрожала и прижимала к груди зажатый в руке кинжал. Настоящий, не из театрального реквизита. По щекам её катились слезы, но одновременно она была само воплощение ярости.

Он попытался, было, приблизиться к ней, боясь, что она поранит себя, но Меррина отшатнулась от него и замахнулась кинжалом:

- Вы — чудовища!

Сердце Брадера скакнуло в груди:

- А ну потише!

- Я ходила за тобой, Брадер. Я стояла под дверью, так что слышала всё, о чём вы там говорили. Думаешь, я идиотка? Мы вместе столько лет, а ты ничуть не изменился, выглядишь так же, как и в день нашей свадьбы. А все эти ваши тайны! Так и норовите улизнуть, как только думаете, что я отвернулась, перешептываетесь за закрытыми дверями с этим твоим «кузеном». Или это тоже ложь?

- Нет. Это как раз правда.

- Я-то думала… боже милосердный, я грешным делом надеялась, что вы просто любовники, но всё ещё хуже! Каждый раз, стоило нам задержаться в каком-то городе, там начинали умирать детишки. Я старалась не думать об этом, уговаривала себя, что мне просто почудилось…, но оказывается всё правда? Кто же вы такие?

- Этому нет названия, насколько мне известно.

- И вы… вы, действительно, пожираете души детей? Это же чудовищно!

- Чёрт возьми, да тише ты!

- А то что? Сожрёшь и мою душу тоже?

- Я нет, но он может. И души наших детей.

Глаза её в ужасе округлились.

- И ты ему позволишь?!

- Я у него в руках, это из-за вас. Все эти годы. Но нынче же вечером он уйдёт. Даст мне то, что поможет вас защитить, но это только если я помогу ему выбраться из столицы. Я стану свободным и мы все будем в безопасности.

Она выставила перед собой нож и прошипела:

- В безопасности? Да я не желаю больше тебя видеть! Никогда! Попробуй только приблизиться к моим детям, и я расскажу им, чем занимается их папаша. Да я всажу этот нож в твоё черное сердце! Забирай, за чем пришёл, и убирайся!

Голос её снова угрожающе зазвенел.

Он быстро оделся, собрал свои вещи и пристегнул меч. Затем, с гулко колотящимся сердцем, снова повернулся к ней, в последний раз, однако от ненависти в её глазах у него сжало горло.

Она указала ему на дверь.

- И не вздумай вернуться. Если он нас убьёт, знай: наша кровь на твоих руках.

Он и сам это знал.

Вскинув на плечи свой мешок, он возвратился к Атре.

И так было всегда.

АЛЕК едва не прозевал момент, когда темный силуэт вынырнул из-за угла дома. Для Брадера что-то низковат. Он улыбнулся немного хищной улыбкой: Атре! Тем лучше. Когда тот стал красться к задворкам дома, Алек мог запросто пустить ему в спину стрелу, но ведь Атре был им нужен живым, чтобы смог отвести туда, где припрятал душу Иллии. Времени идти за своей лошадью и друзьями у него не было, так что всё, что он смог теперь предпринять, это крикнуть совой, авось да сработает. Силуэт уже почти скрылся из виду, когда в темноте, сзади, беззвучно появились Серегил и Микам.

- Он один, — сообщил Алек, отправляясь вслед за Атре.

- Я бы за это не поручился, — пробормотал Серегил, озираясь.

Взять след оказалось не так-то просто.

Неверный отсвет зари и гулкое эхо пустынных улиц не давали приблизиться настолько, чтобы не упускать его из виду. Миновав пару-тройку кварталов, Атре начал теряться среди домов, то ныряя во дворы, то перескакивая через невысокие стены оград.