В небольшой, безыскусно обставленной комнатушке пахло сырой землей. Здесь был тот минимум вещей, без которого Атре было не обойтись. Он запер за собой низкую дверь и поставил светильник на стол, стоявший посредине комнаты. Свет тотчас заиграл в стеклышках сотни флаконов, аккуратно расставленных в высокой стойке у дальней стены. Большинство из них были сейчас пустыми. Старинные глиняные сосуды, унаследованные Атре от матери вместе с её даром, давно разбились или же были утеряны во время их частых бегств. Но эти стеклянные были даже лучше: сквозь них было видно, что находится внутри.

Атре направился к дальнему от двери углу и вытащил из стены вставленный в неё камень. В полости, открывшейся за ним, находилась небольшая металлическая шкатулка. Отнеся её на стол, он отпер её и достал хранившееся там старинное ожерелье. Оно было сделано из костей человеческих пальцев, нанизанных на тонкий ремешок из человечьей кожи, по крайней мере, так говорила ему матушка, когда обучала его магии. Она и сама верила в это, а у него не было причин ей не доверять. На костях ещё сохранились нацарапанные на них темные узоры, однако от долгого употребления они изрядно потёрлись. Он надел ожерелье себе на шею, выбрал шесть пустых склянок и расставил их на столе. Для начала он вытащил из-под стола простенький ящик. Открыл его и выбрал наугад шесть вещиц: сломанный перочинный нож, резной грецкий орех, глиняный шарик, осколок красного стекла и две тоненькие косички из человечьих волос. Прищурившись, он поглядел на слабые сияющие ниточки, исходящие от каждой из них — совсем крошечные. Только ноги протянуть на таком пайке, если бы вещиц не было у него так много. Чтобы выжать из них всю пользу, требовалось достаточно долгое время обработки.

Он положил каждую из вещиц в отдельный флакон, затем вытащил из кармана предусмотрительно помеченную ярлычком цепь, подаренную ему нынче вечером герцогом Ланеусом. Он задумался, глядя на неё: этот ужин на кухне здорово уязвил его самолюбие. Атре вздохнул и, присев на корточки, открыл другой ларец, находившийся под столом — позатейливее и побольше размером. Цепь он отправил к небольшой коллекции изящных украшений, хранившихся там. На несколько мгновений он положил на них свои ладони, чувствуя побежавшую по телу легкую дрожь от той мощи, что была заключена тут. Ему потребовалось сделать над собой известное усилие, чтобы запереть шкатулку и задвинуть обратно под стол. Ох, какие разрушения он мог нанести при помощи вот этого!

Из того, что ему удалось подслушать, он узнал, что Рельтеус с Кирином были участниками заговора против Принцессы Клиа, а Герцог Ланеус и его друзья действовали против них. Так неужели Ланеус с остальными, действительно, замышляет убийство самой королевы, а также крон-принцессы? И опять на его чело набежали ревнивые морщинки от нехороших мыслей.

Римини был, безусловно, самым привлекательным из всех мест, в которых ему доводилось бывать. С тех самых пор, как они с Брадером были в Зенгате, он давненько не сталкивался с таким сплетением интриг, как здесь. И если быть достаточно осторожным и выбрать верную сторону, то из всего этого можно было извлечь неплохую для себя пользу.

Пока что он был не готов к тому, чтобы так называемая «чума» заявила о себе среди сильных мира сего. Пока нет. Такого, конечно, было вовсе не нужно. Ведь чем больше объект потрёпан жизнью, тем меньший срок надобен на приготовление эликсира, особенно когда за неимением времени ты готов пожертвовать его качествами. Однако следует принимать во внимание и иной возможный хронометраж. Такой, который не заставит хозяина окочуриться в ту же самую ночь, когда с ним находился Атре, а всего лишь причинит ему некоторые, скажем так, неудобства, на чём, конечно же, с радостью настаивал бы Брадер, знай тот, что Атре снова принялся за своё. Как будто за все эти годы он, Атре, ничему не научился!

Поборов соблазн, он занялся обработкой более слабых ингредиентов, на извлечение из которых какой ни на есть силёнки, требовалось лишь несколько дней. Он заполнил флаконы водой из кожаного меха и заткнул их пробками. Затем от светильника на столе зажёг толстую сальную свечу и её темно-зеленым воском залил горлышки каждого флакона. Когда воск на них застыл, матушкиным медным стилусом он нанёс нужные значки. Все, кроме единственного — центрального символа. Затем, по очереди подержав над каждым ладонь, Атре произнёс магическое заклинание. И всякий раз внутри флакона происходила слабая вспышка, означавшая извлечение очередной души. Ещё шестеро малышей нынче упокоились в трущобах.

Он аккуратно расставил в штативе флаконы и спрятал ожерелье. Затем выбрал себе уже готовое зелье. В молочно-белой мути он смог разглядеть лишь грубую, покрытую синей глазурью бусину. Как ему сказали, такие бусины носили, чтобы отвести от себя беду. Он с улыбкой сорвал восковую пломбу и выпил содержимое, стараясь, чтобы бусина осталась в бутылочке. Эликсир потёк по языку и глотке, оставляя кисловатое послевкусие с примесью металла — словно кровь на его губах. Чувствуя, как в жилы вливаются силы маленькой жизни, он удовлетворённо вздохнул.

Мало. Этого было мало.

Он выпил ещё один, и ещё, и заставил себя остановиться. Руки его тряслись. Мало!

Стиснув зубы, он набрал ещё дюжину готовых эликсиров, уложил их в ячейки кожаного футляра, затем поправил всё, как было, и вышел, тщательно заперев за собой дверь.

КАК БЫ ТАМ НИ БЫЛО, Алек, похоже, произвел на принцессу хорошее впечатление. И несколько дней спустя после стрелкового состязания их с Серегилом снова пригласили на стрельбы и на пикник, который должен был состояться после них на одном из островов залива. В приглашении принцесса напоминала Алеку, чтобы не забыл прихватить с собой свой лук.

Мероприятие было отнюдь не приватным, ибо на нём также присутствовали Принцесса Аралейн с тремя младшими своими дочерьми, Герцог Рельтеус, Алайя, пять молоденьких фрейлин и многочисленные придворные, большинство из которых Серегилу запомнились ещё с прошлых состязаний в стрельбе из лука. И ещё он отметил, что Целин был нынче не приглашён. Кроме того, была целая толпа прислуги, нагруженная подушками и корзинами с едой, а ещё менестрели и личная охрана, числом не менее двадцати человек. Поднимаясь по трапу на борт лощёной каравеллы, пришвартованной у королевского пирса, Элани взяла под руку Рельтеуса. Сегодня принцесса была одета в синее летнее платье, но туфли при этом она надела весьма добротные. На ней не было никаких украшений, а светлые волосы её под широкополой солнечной шляпкой были схвачены на затылке яркой разноцветной лентой.

Едва они вышли в море, сиявшее под чистой лазурью утренних небес, менестрели заиграли развеселую мелодию и кое-кто из гостей пустился на палубе в пляс. Элани же в окружении своих дам, осталась вместе с Рельтеусом у борта и кивнула Алеку с Серегилом, чтобы те присоединились к ним.

- Рада снова приветствовать вас, милорды, — сказала она, протягивая им руку. — Дядюшка как-то упоминал, что Вы одаренный певец и арфист, Лорд Серегил. Надеюсь, не откажете нам в удовольствии Вас послушать?

- Я как всегда, всецело к вашим услугам, ваше Высочество, — Серегил поклонился. — Кстати, у Алека тоже очень недурной голос.

Элани улыбнулась Алеку:

- Похоже, Вы просто кладезь талантов.

- Их не так много, Ваше высочество, — отвечал Алек.

Когда менестрели прервали свою игру, Серегил подхватил арфу и они с Алеком очутились на какое-то время в центре всеобщего внимания, пропев несколько любовных баллад и военных песен. Серегил сумел даже спеть несколько песенок, которые слыхал в театре, что вызвало новую бурю аплодисментов.

- Лорд Серегил и Лорд Алек владельцы этой новой трупы в Бакланьем Переулке, — торжественно объявил всем Рельтеус.

- В самом деле? — фыркнул Граф Толин, юный блондин, которого Алек видел тогда у Кирина. — Лично мне больше нравится Тирари.

- В таком случае Вы лишаете себя величайшего удовольствия, — сказал ему Рельтеус. — Их премьер это нечто!