— Скажи, а если бы ты знал, на что на самом деле подписываешься, ты пошел бы туда?

Александр задумался.

— Не знаю, — ответил он.

Где-то далеко, в неприступных горах затаилась крепость. Ее построили не для того, чтобы обороняться от возможных врагов. Укрепление было создано как приют для юных умов, которые должны были изменить мир. В крепости могли разместиться до двухсот пятидесяти персон, а если учесть обширные подземные пещеры, то и вся тысяча. Да, крепость была своего рода входом в подземные пещеры, которые извилисто, как лабиринт, проходили под всей цепью гор. Когда-то в этих пещерах обитали монстры, но тот, кто возвел эту крепость, быстро показал им, кто здесь главный, и загнал тварей в самые недра гор.

В данный момент в крепости, в главном зале, который был богато украшен картинами, люстрами и прочей подобной атрибутикой, стояли люди. Их было двадцать пять, и все они были дети. Двадцать пять детей, возраст которых колебался от одиннадцати до четырнадцати лет. Они стояли шеренгой по пять человек в ряд, одинаково одетые в плащи с гербом: дракон, стоящий на книге, утопающей в монетах. Они были словно маленькие солдаты, готовящиеся отправиться на войну. Среди них были Александр, Штик и Эльзи. Эти стояли во втором ряду, стараясь не смотреть по сторонам.

Прошло некоторое время, и по широкой мраморной лестнице со второго этажа в главный зал спустились трое мужчин в плащах одинаковой темно-фиолетовой расцветки с той же символикой. Александр сразу же узнал в одном из них Гросса, и это успокоило его. Второй мужчина был низкого роста, но широк в плечах. Как и Гросс, он был побрит налысо. Александр подумал, что ему тридцать-тридцать три года. Третий мужчина, скорее всего, обладал изящной фигурой. Александр не мог сказать точно, ведь тело скрывалось под плащом. В его лице читались черты аристократа. Удивительно, но и этот мужчина был побрит налысо, и выглядел моложе всех.

— Дорогие алхимики! — как Александр и предполагал, голос у этого изящного мужчины был тонким, почти женский. — Меня зовут Цемаль, и я буду учить вас алхимии, этому трудному ремеслу, которое подвластно лишь избранным.

— Меня зовут Кхэш, — хриплым басом представился низкий человек, — я также помогу вам познать тайны алхимии.

— Думаю, — Гросс окинул смиренно стоящих детей теплым взглядом, — меня уже и так все знают. Но, на всякий случай представлюсь еще раз. Мое имя Гросс, и я буду следить за вашими успехами. И от лица всего нашего ордена я бы хотел еще раз поприветствовать новоприбывших. Добро пожаловать домой, дорогие друзья!

Алхимики бурно зааплодировали. Речь Гросса проняла их до глубины души. Они действительно чувствовали себя в этой крепости как дома.

Александр аплодировал громче всех.

— Надо же, с каких это пор культы стали называть орденами? — язвительно спрашиваю я.

— Мы еще не знали, куда попали. Думали, что это место, в котором собираются лучшие алхимики, дабы совершенствовать свое мастерство. Мы так полагали, но правда все же всплыла на поверхность, хоть и не сразу.

Недавно Александру исполнилось семнадцать. Он даже не заметил смену цифры в своем жизненном календаре, словно этот листок упал сам по себе. Когда-то неокрепший, но желающий знать все об алхимии Александр, стал теперь благодаря труду и усердию очень умелым алхимиком, мастерство которого вызывало уважение почти у всех. Лишь Эльзи не признавала в Александре профессионального алхимика, считая его слишком слабым для этого занятия. Почему Эльзи так считает, Александр не знал, да и не придавал этому особого значения.

Каждый день Александра начинался с душа, затем быстрый завтрак, и бегом в лабораторию работать над новым проектом. Сегодня он и еще пара алхимиков попробуют создать зелье, которое сможет превращать твердые объекты в мягкие. Да, Эльзи смогла превратить камень в желеобразную субстанцию, но сейчас алхимики добивались другого результата. Им нужно было, чтобы камень оставался камнем, но при этом мог становиться настолько мягким, насколько это возможно, а через некоторое время опять затвердевать.

Александр никогда не задавался вопросом, зачем он и другие алхимики изо дня в день проводят какие-то опыты, находят новые формулы, создают зелья. Кому это нужно? Да неважно, это просто не имеет значения. Опыты шли обычно по восемь часов, и это сильно изнуряло алхимиков, но они получали от своих экспериментов колоссальное удовольствие. Это был их мир — мир, в котором получить новую формулу — праздник, удачно сварить зелье — все равно что совершить выгодную сделку и так далее.

По ночам Александр читал старые фолианты об алхимии древности, стараясь взять из них столько информации, сколько позволял его организм. Он знал, что человеческий мозг не может хранить бесконечный объем информации. Нужно попытаться сохранить только самую важную, и поэтому запоминать, когда у тебя, например, день рожденья — не имеет смысла. Так же, как и многое, многое другое. Нужно лишь помнить свое имя, имена тех, с кем работаешь, знать свое начальство и формулы, тысячи формул.

В один из дней, когда настроение Александра было сильно испорчено неудавшимся экспериментом, к нему подошел Гросс.

— Александр, можешь пройти со мной? — спросил он.

— Да, — вяло ответил алхимик.

Гросс повел Александра в ту часть крепости, в которую алхимики обычно не ходят. Говорят, что там какие-то склады или что-то в этом роде. Да и плюс ко всему, их туда просто не пускали. Сердце Александра дрогнуло в тот момент, когда Гросс открыл запретную для простых алхимиков дверь.

— Но там же… — начал Александр.

— Пошли, — требовательно сказал Гросс.

За дверью оказалась винтовая лестница, ведущая и вверх, и вниз. Если пойти наверх, решил Александр, то окажетесь на одной из башен, а если вниз, то, наверное, попадете в пещерные лабиринты.

— Знаешь, — сказал Гросс, спускаясь вниз по лестнице, — ты ведь многого достиг.

— Да, — согласился Александр, следуя за своим наставником.

— Ты служил этому ордену верой и правдой, пора рассказать тебе один секрет.

— Секрет? — взволнованно уточнил Александр.

— Да, секрет. Как ты думаешь, сколько мне лет?

Александр впал в ступор. Вроде бы Гроссу на вид лет семьдесят, и напоминать ему о его почтенном возрасте как-то невежливо, а соврать, убрав лет десять, тоже нехорошо…

— Шестьдесят? — Александр решил снизить планку на десять лет.

— Сто семьдесят, — ответил Гросс.

— Что? — Александр подумал, что ослышался.

— Мне сто семьдесят лет. А как ты думаешь, какой возраст Цемаля и Кхэша?

— Ну…. Где-то тридцать и тридцать три.

— Сто два и сто тринадцать.

— Господин Гросс, — голос Александра дрожал, — вы ведь шутите, да? Человек не может прожить столько!

— Нет, Александр, не шучу. Я расскажу тебе одну историю…

Казалось, что винтовая лестница не имеет конца. Александр все шел, шел и шел по ней вниз, а его наставник рассказывал о том, как он сумел прожить на этой земле сто семьдесят лет.

— Знаешь ли ты, что около ста лет тому назад мы вели войну с Северным континентом. Его жители имели белую кожу, белые волосы и жили на земле, где круглый год царит зима.

— Да, я слышал про это. Мы вроде подписали пакт о нейтралитете…

— Да, да, — оборвал Александра Гросс, — но все это неважно. Я был участником той войны. В то время мне было семьдесят лет. Наши войска имели особое подразделение алхимиков, которые использовали свои зелья для нашей победы: лечили солдат, сращивали их кости и так далее. Я тоже был в этом отряде. Мне приказали создавать зелья регенерации, дабы наши солдаты смогли восстанавливаться быстрее. Знаешь, зачем мы начали эту войну?

— Н-нет…

— Все началось с того, что один алхимик открыл формулу бессмертия. Специальный препарат вводится тебе в тело, и ты перестаешь стареть. Это было около двухсот лет тому назад. Алхимик, открывший этот препарат, держал формулу в секрете, ибо знал, что если люди прознают о том, что можно стать бессмертными, то каждый захочет иметь его. Нет, он не был жадным, он просто боялся, что все вокруг перестанут страшиться смерти. Он знал, что умирать — естественно и необходимо. Что бы случилось, если бы люди перестали умирать? Перенаселение, ускоренное потребление ресурсов, а затем — конец. И у этого алхимика была жена… была. Она умерла незадолго до открытия им препарата бессмертия.