Западная спецслужба, которая выделила для дочери этого человека персональную стипендию, следит за каждым ее шагом. И в случае чего, как они предупредили, предпримет надлежащие меры. Они регулярно присылали ему условленную сумму денег. Поэтому ничего не оставалось, как выполнять их приказы.

«Чем я мог помешать им, находясь дома, в Варшаве? — продолжал размышлять пан Гузевич. — Видимо, дело не в моей варшавской квартире, коль они позволили остаться там моей престарелой, глуховатой хозяйке?»

Он еще раз перечитал полученную из-за рубежа почтовую открытку: ни слова о хозяйке и квартире. Так в чем же дело? Может быть, решили проверить его лояльность? Или убедиться в возможности дальнейшего сотрудничества с ним? И лишь только тогда поручат ему более ответственное задание? А может, отправили на море, чтобы он не стал свидетелем какой-нибудь секретной операции в Варшаве?

Мягкий звук гонга, приглашавший отдыхающих на обед, прервал размышления Гузевича. Не торопясь он спустился вниз, в столовую.

Поручник Янчак рано утром обошел места, которые его интересовали. В это время Клара фотографировала и описывала окружавшую их местность.

В отсутствие Хенрыка она должна была дежурить и у радиотелефона на случай срочного вызова капитаном Срокой. Ближе к полудню Янчак возвратился к их палатке.

Он не увидел в местах отдыха ни одного подозрительного лица, которое заинтересовало бы его в связи с выполнением задания. Может, враги надеются на своего доверенного человека, который заранее здесь внедрен? Хотя это маловероятно. А может, отложили диверсию? Тогда зачем прибыл в Польшу их специальный агент Альфа?

— По выражению твоего лица не узнаешь, о чем ты думаешь, — сказала Клара.

— Что у тебя нового? — спросил Хенрык.

— Пока ничего. Радиотелефон молчит. Может быть, Альфа обосновался где-нибудь в другом месте?

— Не знаю. Подождем новой информации от шефа. Ты купалась?

— Немного. К нам никто из посторонних не приходил. Подозрительных вокруг палатки не замечалось, — доложила Клара.

Хенрык молча выслушал все это, вспомнив, что, когда он докладывал сегодня утром по радиотелефону Сроке о подозрительном визите в их палатку, то капитан напомнил о бдительности а обратил внимание на то, что за последние два дня было несколько случаев кражи фотоаппаратов и денег, оставленных без присмотра в палатках туристов.

Прозвучал сигнал радиотелефона. Поручник подумал, что, видимо, произошло что-то важное. Капитан Срока спокойным голосом передал данные, полученные несколько минут назад от майора Сливки.

Збышек Сосновский выполнил свой учебно-тренировочный штурмовой налет на предполагаемый военный объект противника. Вскоре после посадки на аэродром с учебного полигона было получено сообщение, что его бомбы и ракеты поразили цель.

— Браво, Збышек! — послышался в наушниках гермошлема обрадованный голос Франека, который еще не покинул своего поста около центра управления полетами.

— Вылезай из своей норы, чтобы видно было, кто мешал мне своей болтовней в полете! — пошутил Збышек.

— Если бы не я, то тебе пришлось бы ежеминутно приземляться, и спрашивать у людей дорогу к цели!

— Балтика слишком велика, чтобы не заметить ее с высоты!

Это была очередная порция безобидных шуток, которыми, как правило, обменивались между собой пилоты, чтобы замаскировать прилив радостных чувств после удачных полетов.

Из подведенных итогов учений стало ясно, что Збышек набрал самое большое количество зачетных очков и будет представлять свой авиаполк на общепольских учениях войск ПВО, которые состоятся через несколько дней.

Подошел Казик Магурский:

— Поздравляю с победой! Отличился на медаль!

— Хотел бы получить ее от Каролины.

— Мы ждали тебя сегодня утром у озера. Но я знал, что ты не придешь, ведь у тебя полеты.

— Я уже встречался с Каролиной вчера вечером.

Казик Магурский неодобрительно улыбнулся, хотя сделал вид, что это его не волнует.

— Порядок, — отрезал он. — Сегодня вечером я зайду к ней. Слышал, что ты участвовал в матче по боксу?

— Да. Отвел душу. Можешь не беспокоиться, все в порядке. И я доволен, что твое звено истребителей будет защищать честь полка в групповых общепольских летно-тактических учениях.

Когда жара немного спала, Майер направился в Гняздово. Зашел в парикмахерскую, не вступая в пространный разговор, побрился, хотя парикмахер пытался было поболтать с незнакомцем.

В спортивном магазине агент купил небольшую дорожную сумку, в которую положил свою радиоаппаратуру и взрывчатку, а немного позже сунул в нее и пистолет.

— Где здесь поблизости ресторан? — спросил он в магазине.

Продавец показал ему на дорожку, которая вела к «Русалке».

— Пан с турбазы? — безразличным тоном осведомилась кассирша.

— С турбазы, — подтвердил Майер.

— Талоны пан имеет?

— Нет…

Кассирша подала ему меню.

— Прошу пана побыстрее выбирать, а то перед ужином мы закрываем на перерыв. К вечеру снова нахлынут толпы посетителей…

Майер заказал обед. Ему подали скромную туристскую закуску и горячее блюдо, от которого у него еще больше разгорелся аппетит.

— Если у пани имеются лимоны и апельсиновый сок, то я с благодарностью купил бы, — обратился он к молоденькой официантке.

Через несколько минут Майер, забрав несколько лимонов и банок с апельсиновым соком, покинул ресторан. «Неплохо бы сейчас поспать», — подумал он. Однако тут же прогнал эту мысль: сперва надо выполнить задание. Если все удастся согласно плану, то через несколько часов он будет уже на пути домой. «Может, счастливая судьба поможет мне найти надежных помощников, которые сыграли бы определенную роль в сегодняшнем спектакле?» — подумал агент.

Он подошел к пристани. Внимательно присмотрелся к лодкам. Большинство из них было привязано только цепями или канатами прямо за крюки, вбитые в деревянный помост.

Многие отдыхающие, изнывая от жары, покидали пляж. Оставались только шумные ватаги подростков. С деревянной вышки, принадлежащей спасательной службе, они прыгали в воду. На специальной доске отмечались мелом зачетные очки за стиль и четкое исполнение прыжка.

Майера прежде всего интересовала плотина. Установлены ли там милицейские посты? Издалека их не было видно. Он подошел поближе, внимательно присмотрелся к стальным воротам шлюзов, трансформаторной будке, стоявшей вдали. На ее дверцах ярко выделялось предостережение: «Опасно для жизни!»

Ночью все это наверняка отлично освещается лампами дневного света, подвешенными на высоких мачтах в нескольких метрах от плотины. Заржавевшие рельсы узкоколейки свидетельствовали о том, что по ним уже давно не проходил локомотив.

В разведцентре существовало противоречивое мнение о назначении этой узкоколейки, ведущей в лес. В обязанности Майера входило проверить на месте, что она представляет собой и не ведет ли, в частности, к какому-нибудь военному объекту.

Майер почувствовал усталость и вместе с ней какое-то безразличие к предстоящей диверсии. У него заранее был разработан план действий, и он не намеревался выдумывать что-то новое. Он был уверен в успешном исходе операции. Это подсказывал ему многолетний опыт разведчика-диверсанта.

За плотиной тянулся лесной массив. На опушке раскинулся молодежный лагерь. Юноши и девушки, одетые в яркие спортивные костюмы, выстраивалась на линейку.

Возле разгоравшегося костра шло веселое представление.

Зрители сидели на сложенных вокруг костра бревнах.

Агент подумал: не солдаты ли это, охраняющие ночью плотину?

Когда Майер возвращался обратно, он увидел двух парней с удочками, которые, подвернув брюки, ловили рыбу около основания шлюзов. Одновременно, покуривая сигареты, они внимательно наблюдали за плотиной. Майер остановился вблизи. Он мог теперь спокойно определить конструкцию стальных ворот.

Именно в этом месте, как было определено на макете плотины в разведцентре, он должен будет заложить мощный заряд ВВ. Майер неоднократно тренировался на модели, как лучше и быстрее вставлять взрыватель и пользоваться часовым механизмом.