— Что случилось, мама? Почему ты плачешь?
— Смотри, это ваш отец.
— Наш отец? — спросила девушка с удивлением. — Но ведь отец умер!
— Жив! Жив! Но не узнает нас! — захлебывалась от плача пожилая женщина.
Девушка взглянула на арестованного. Тот опустил голову, но через минуту снова поднял ее. На этот раз не было сомнений: его глаза были полны слез.
Я подошел к окну и открыл его. В комнату ворвался свежий воздух.
НОВЫЕ ДАННЫЕ
Постовой задержал машину и не впускал на территорию части. Был теплый июльский вечер. Я вышел и, опершись на шлагбаум, терпеливо ожидал. Наконец подошел дежурный сержант. Я показал ему свое удостоверение и сказал, чтобы доложили командиру. Сержант долго рассматривал мое удостоверение и фотографию, внимательно смотрел на меня, затем подал знак, чтобы пропустили.
Командир, молодой лейтенант, уже ожидал меня в кабинете. Еще раз показал ему удостоверение.
— Итак, вы хотите поговорить с нашим младшим сержантом? Сейчас позовем.
Через несколько минут явился высокий, стройный, улыбающийся молодой парень. Доложил о прибытии и стоял навытяжку, ожидая распоряжений.
— Капитан, — сказал лейтенант, — хочет с вами поговорить о сегодняшнем донесении. Садитесь.
— Заинтересовало меня ваше донесение. Буду вам благодарен за подробный и точный доклад. Мелочи, которые вам покажутся незначительными, для меня могут оказаться очень важными.
— Понимаю, товарищ капитан. Постараюсь повторить все очень точно.
— Закурите, лейтенант?
— Охотно.
— А вы, младший сержант?
— С удовольствием, это как будто облегчает мышление… Итак, товарищ капитан, — начал младший сержант, — в субботу ночью я работал на радиостанции и передавал телеграмму для «Тополя». Прием был хуже некуда. И вдруг наступил перебой. Я начал искать своего абонента. И тут же близко, в его поясе, услышал импульсы, трудные для определения. Сначала, товарищ капитан, подумал, что это какой-то радиомаяк для самолетов. Однако нет. Это не были сигналы, повторяющиеся равномерно; импульсы передавались в разных промежутках времени. Навострив уши, без труда, — младший сержант усмехнулся, — я принял текст, передаваемый знаками Морзе.
— Вы в этом уверены?
— Да, конечно, товарищ капитан, импульсы обозначали точки, а когда не было импульсов, передавали знак тире. Это, наверно, новый способ передачи. Читал где-то, что называется он «временным кодом».
Я кивнул, соглашаясь: слышал уже о таком способе. При радиоподслушивании это был трудный вариант для расшифровки. Кто-то сидел возле аппарата с часами в руках и каждые несколько секунд передавал невинные импульсы, которые можно было принять за треск или какие-то помехи в эфире. Принимающий радиосигналы смотрел спокойно на свои часы и записывал их. В течение минуты можно было передать около десяти или даже больше знаков. Перерывы в передаче были, конечно, заранее учтены.
— В котором часу все это происходило?
— В два часа. И длилось три или четыре минуты.
— А можете вы приблизительно определить, с какого места передавали?
— Это трудно, товарищ капитан. Здесь нужна перекрестная пеленгация. Если бы не слушал, что передают, а сообщал службе радиоподслушивания, не сумел бы принять знаков. Сначала думал, что это передает «Тополь».
— А что передавали, может быть, вы записывали?
— Немного записывал. Часть текста восстанавливал по памяти. Есть какие-то буквы и слоги. Вместе это как-то не звучит.
— Покажите!
Младший сержант достал из кармана мундира бумажку и осторожно, как большую ценность, подал ее мне. И не ошибся. Потом оказалось, что эта бумажка крайне важная составная моих поисков.
Я задал младшему сержанту еще несколько вопросов. После этого на полях моего кроссворда начал вырисовываться все более понятный образ.
Лейтенант скептически подошел к этому делу:
— Наш младший сержант — настоящий ловкач. У меня с ним постоянные хлопоты. Не любит дисциплину.
— Да? Расскажите, пожалуйста, детали… Они мне будут нужны для оценки его донесения.
— Пожалуйста. В прошлом месяце, например, поймал его, когда он слушал во время дежурства джазовую музыку. Не принял сигналы абонента. А это были важные извещения. Ну и, конечно, я получил за него как следует.
— А что он делал до армии?
— Работал техником на Польском радио. В общем-то, он способный парень. Только этот несчастный джаз…
— Вы правы, лейтенант. Он способный юноша.
Дальше следствие по делу. Бернарда — Юзефа Пшибыляна вел другой офицер. После каждого допроса протоколы передавались мне.
Предполагалось, что с воздушным шаром прилетел шпион, будем его называть номер один, а Бернард — шпион номер два, находившийся уже в Польше, мог получить точные данные, где спрятан шар, чтобы при необходимости воспользоваться им. Создается впечатление, что шпион номер один прилетел пятого мая. С Бернардом мог быть совсем не знаком; объединял их единственно шар, которым один прилетел, а другой должен был улететь.
Бумажка младшего сержанта играла немалую роль в моих предположениях.
Зажег лампу на письменном столе, задвинув шторы, сел в кресло и начал просматривать материалы допроса.
В о п р о с. Расскажите, что делали после приземления?
О т в е т. Приземлился на рассвете.
В о п р о с. Какого числа?
О т в е т. Не помню.
В о п р о с. Какого числа вы вышли из рыбацкого судна?
О т в е т. Пятого мая в половине третьего.
В о п р о с. Повторяю вопрос. Расскажите, что делали после приземления?
О т в е т. После приземления быстро закопал шар. Затем кружным путем пошел к шоссе, которое вело на Кошалин — Бялогард. Задержал грузовую машину и доехал до Бялогарда. Там позавтракал. Познакомился с водителем машины, который вез свиней в город Пилу. Он забрал меня с собой. В Пиле сел в поезд и поехал в Познань, куда прибыл под вечер.
В о п р о с. Имели ли вы разработанный план и маршрут следования?
О т в е т. Да.
В о п р о с. Кто это все разработал?
О т в е т. Маршрут передвижения был разработан в Западном Берлине. Обучил меня движению по нему какой-то Рейнхольд.
В о п р о с. Что вы делали в Познани?
О т в е т. В Познани, на вокзале, сдал в камеру хранения маленький чемоданчик, в котором была радиостанция, замаскированная под магнитофон советского производства. Квитанцию камеры хранения спрятал под почтовый ящик, который находился при входе на территорию торговой ярмарки, напротив вокзала.
В о п р о с. Кто определил вам это место?
О т в е т. Это место предложил мне Рейнхольд. Он также приказал в назначенное время быть в Познани.
Следующий вопрос был задан Бернарду по моей просьбе. Хотелось до конца выяснить тайну «летающей тарелки».
В о п р о с. Как получилось, что вы так далеко залетели на шаре?
О т в е т. Не смог сразу открыть клапан, чтобы выпустить газ, долго с ним возился. Если б не это, приземлился бы примерно в пяти километрах от границы.
История Бернарда — одна из многих историй времен последней войны. Его вывезли на работы в Германию. После окончания войны он не вернулся к родным. Встретил там женщину и связался с ней. Жилось сначала неплохо, но длилось это недолго. Начал пить, потерял работу. Нашелся «жалостливый» опекун, который и привел его в разведку, обещая золотые горы, легкую жизнь и помощь во всем. Бернард прошел обучение, а потом уже не было возврата. Знал, конечно, что, если в Польше поскользнется, никто ему не поможет. Попал в обстановку, в которой из него сделали безвольное орудие.
Анализ почерка регистрационной карточки, выписанной на имя Гральского, не подтвердил сходства с почерком Бернарда. Значит, это не он работал на радиостанции в Быдгощи. Подтвердились, единственно, мои доводы, что прибывшему шпиону была поручена какая-то очень важная миссия, поскольку ему доставили радиостанцию. Сразу после ее получения, ночью, шпион приступил к работе.
