— Но за что нас убивать?

— Тебе же известно: когда толпа беснуется, всё может произойти.

— Но ведь никто не знает, где находится робот, разве не так?

— Это легко узнать.

— Значит, ты боишься именно этого — беспорядков?

— Понимаешь…

— Тсс! — Он прижал Джесси к подушке и придвинулся к самому её уху. — Он вернулся. А теперь слушай и не говори ни слова. Всё в порядке. Утром он уйдёт и больше уже не вернётся. Ничего не будет, никаких беспорядков.

Говоря это, он ощутил огромное облегчение. Он почувствовал, что сможет наконец-то заснуть.

Мысленно он повторил ещё раз: «Никаких беспорядков, ничего. И никакой деклассификации».

Уже погружаясь в сон, про себя подумал: «И даже никакого расследования. Ничего подобного. Разгадка найдена».

И он заснул.

Комиссар полиции с необыкновенной тщательностью протёр свои очки и водрузил их на переносицу.

«Неплохой финт, — заметил себе Бейли. — Даёт время подумать и, в отличие от раскуривания трубки, ничего не стоит».

При мысли о табаке он невольно вытащил трубку и те скудные запасы низкосортного курева, которые у него ещё оставались.

Табак был одним из тех немногих предметов роскоши, которые пока ещё выращивали на Земле, но всё шло к тому, что скоро и от него должны были остаться лишь одни воспоминания. За всю свою жизнь Бейли не помнил такого случая, чтобы цена на табак понизилась. Она всегда ползла вверх, а нормы его выдачи постоянно сокращались.

Поправив очки, Эндерби нащупал на конце своего стола переключатель, щелкнул им, и на мгновение дверь его кабинета стала прозрачной изнутри.

— Кстати, где он сейчас?

— Он попросил разрешения осмотреть департамент, и я позволил Джеку Тобину выступить в роли гида.

Бейли закурил трубку и потуже затянул её дымопоглощатель. Как большинство некурящих, комиссар не выносил табачного дыма.

— Надеюсь, вы не сказали ему, что Дэниел — робот?

— Конечно, нет.

Что-то держало комиссара в полном напряжении. Его пальцы бесцельно теребили автоматический календарь, стоявший на столе.

— Как дела? — спросил он, не глядя на Бейли.

— Средней паршивости.

— Очень жаль.

— Вы могли бы предупредить меня, что он — точная копия человека, — с упреком сказал Бейли.

Комиссар, казалось, сильно удивился:

— Разве я не предупреждал? — Затем с внезапной вспышкой раздражительности воскликнул: — Могли бы и сами догадаться, чёрт возьми! Разве я просил бы вас поселить его у себя, если бы он выглядел, как Р.Сэмми?

— Всё это так, комиссар, но в отличие от вас я никогда раньше не видел таких роботов. Я даже не думал, что такое возможно. Просто жаль, что вы не сказали об этом, вот и всё.

— Вы правы, Лайдж. Извините. Мне следовало предупредить вас. Просто эта работа, вообще всё так действует мне на нервы, что я часто набрасываюсь на людей без всякой причины. Он — я имею в виду эту штуку, Дэниела, — робот нового типа. Он всё ещё находится в стадии эксперимента.

— Он так мне сам и объяснил.

— Да? Что ж, тогда и дело с концом.

Бейли внутренне напрягся. Дальше откладывать не было смысла. Он стиснул трубку зубами и сказал как бы между прочим:

— Р.Дэниел организовал для меня поездку в Космотаун.

— В Космотаун? — насторожился Эндерби.

— Да. Такой шаг подсказывает логика, комиссар. Я хотел бы осмотреть место преступления, задать кое-какие вопросы.

— Мне не нравится эта идея, Лайдж. — Комиссар решительно покачал головой. — Мы обыскали там всё вокруг. Сомневаюсь, что вы узнаете что-нибудь новенькое. И потом… это вам не земляне. К ним нужен тонкий подход. А у вас в этом нет никакого опыта. — Он провёл своей пухлой рукой по лбу и добавил с неожиданной горячностью: — Ненавижу их.

— Чёрт возьми, комиссар, — в голосе Бейли послышались нотки враждебности, — робот был у нас, и я должен побывать у них. Достаточно неприятно делить с роботом переднее место, но оказаться на заднем у меня нет ни малейшего желания. Конечно, если вы считаете, что я не способен вести расследование…

— Дело не в том, Лайдж. Вы тут ни при чём, всё дело в космонитах. Вы не знаете, какие они.

Бейли нахмурился ещё больше.

— Ну что ж. Тогда, комиссар, может быть, вы поедете с нами?

Он машинально скрестил два пальца левой руки, лежавшей у него на колене.

Глаза комиссара широко раскрылись.

— Нет, Лайдж. Я не поеду туда. И не просите. — Бейли почувствовал, что он с радостью взял бы свои слова обратно, но было поздно. Взяв себя в руки, комиссар жалко улыбнулся: — Понимаете, много работы здесь. Накопилось за несколько дней.

Бейли задумчиво наблюдал за ним.

— Тогда вот что. Может, вам присоединиться к нам позже с помощью трёхмерника? Совсем ненадолго. Если мне вдруг понадобится помощь.

— Хорошо. Думаю, это я сделать смогу, — ответил комиссар нехотя.

— Вот и отлично. — Бейли взглянул на стенные часы, кивнул и поднялся. — Я буду поддерживать с вами связь.

Выходя из кабинета, Бейли на долю секунды задержался в дверях и оглянулся. Он заметил, как голова комиссара начала клониться к рукам, лежавшим на столе. Сыщик мог бы поклясться, что услышал всхлипывание. «Боже мой, да он в полном смятении!» — подумал Лайдж.

В общей комнате Бейли остановился и присел на угол ближайшего стола, не обращая внимания на сидевшего за ним сотрудника. Тот поднял голову, пробормотал приветствие и вернулся к своей работе.

Бейли отстегнул от трубки дымоглушитель и продул его. Затем опрокинул саму трубку над встроенной в стол маленькой вакуумной пепельницей, и она поглотила пудрообразный белый пепел. Он с сожалением посмотрел на опустевшую трубку и, снова насадив на неё глушитель, убрал её в карман. Ещё одна трубка табака исчезла навсегда!

Он ещё раз прокрутил в голове разговор с комиссаром. С одной стороны, реакция Эндерби не удивила его. Он ожидал встретить сопротивление любой попытке войти в Космотаун, предпринятой с его стороны. Он достаточно часто слышал, как комиссар разглагольствовал о трудностях работы с космонитами, о том, как опасно позволять вести переговоры неопытным лицам, даже если предмет этих переговоров — сущий пустяк.

Однако Бейли не ожидал, что комиссар уступит так легко. Он предполагал, что Эндерби, по крайней мере, будет настаивать на совместной поездке. В сравнении с важностью этого расследования все другие дела просто теряли смысл.

А Бейли как раз и не хотел, чтобы Эндерби ехал вместе с ним. Ему нужно было именно то, чего он и добился. По его замыслу комиссар должен был присутствовать на переговорах в виде объёмного образа — так, чтобы он наблюдал происходящее с безопасного расстояния.

Безопасность — вот что самое главное. Бейли нужен был свидетель, которого нельзя будет тут же устранить. В этом была хоть какая-то гарантия его личной безопасности.

И комиссар сразу же согласился на его предложение. Бейли вспомнил услышанное напоследок всхлипывание — или ему это только показалось? «Господи, — подумал он, — старине явно не по силам такое дело».

Бейли вздрогнул от раздавшегося у самого его плеча бодрого гнусавого голоса.

— Какого дьявола тебе нужно? — раздраженно спросил он.

На лице Р.Сэмми застыла глупая улыбка.

— Джек велел передать, что Дэниел ждет вас, Лайдж.

— Хорошо. А теперь убирайся отсюда.

Он проводил уходящего робота хмурым взглядом. Ничто так не раздражало Бейли, как постоянное панибратство этой металлической штуковины. После своего первого разговора с Р.Сэмми он пожаловался комиссару, но тот лишь пожал плечами:

— Ничего не поделаешь, Лайдж. Общественность Земли настаивает на том, чтобы роботы конструировались с усиленной дружеской цепью. Вот он и тянется к тебе. Называет тебя самым дружеским именем, какое только знает.

Дружеская цепь! Ни один из существующих роботов ни при каких обстоятельствах не мог повредить человеческому существу. В этом заключался Первый Закон Роботехники: «Роботу запрещается причинять вред человеческому существу как действием, так и бездействием».