— И вы обратились к нему?

— Нет-нет, я… у меня духу не хватило… Такой знаменитый учёный! Но Глэдия сделала это для меня. Она… такая. Он объяснил ей, что вы отправились на встречу с его дочерью доктором Василией Алиеной. Очень удачно, потому что я с ней знаком.

— Да, мне это известно, — сказал Бейли.

— А как вы… — тревожно начал Гремионис. — Вы и её обо мне спрашивали? — Тревога его перешла в обескураженность. — В конце концов я обратился к доктору Василии, и она сказала, что вы только что уехали и вас, возможно, следует искать в какой-нибудь коммунальной Личной, а эта — ближайшая к её дому. Я не сомневался, что вы воспользуетесь ею, а не станете искать дальше. То есть для чего бы вам это понадобилось?

— Вы рассуждаете совершенно верно, но каким образом вы так быстро очутились здесь?

— Я работаю в Институте робопсихологии, и мой дом — на его территории. Ролер домчал меня сюда за несколько минут.

— Вы приехали сюда один?

— Да! И всего с одним роботом. Видите ли, мой ролер двухместный.

— И ваш робот ждет снаружи?

— Да.

— Ну так объясните, зачем вы всё-таки захотели меня увидеть?

— Я должен добиться, чтобы вы не думали, будто я имел хоть какое-то отношение к этому роботу. Я даже ни разу о нём не слышал, пока вся эта история не попала в «Последние известия». Так могу я поговорить с вами сейчас же?

— Да, но не здесь, — категорически заявил Бейли. — Идёмте отсюда.

До чего же странно, подумал Бейли, что он рад выбраться из стен во Вне. В этой Личной было что-то гораздо более чуждое в сравнении со всем, с чем ему доводилось сталкиваться и на Солярии, и на Авроре. Всепланетное небрежное отношение к таким вещам было достаточно неудобоваримым, но куда хуже был ужас, охвативший его, когда к нему открыто подошли и заговорили с ним, будто так и надо! Поведение, не делающее различий между этим местом с его назначением и любым другим местом с иным назначением.

Фильмокниги, которые он просмотрел на космолете, этот предмет не затрагивали даже бегло. Ну да, как правильно указал Фастольф, писались они не для землян, а для аврорианцев и, отчасти, для потенциальных туристов с сорока девяти других космомиров. В конце концов, земляне почти не посещали космомиры, а уж Аврору и подавно. Их тут не жаловали. Так с какой стати делать фильмокниги с расчётом на них? И с какой стати останавливаться в фильмокнигах на том, что всем известно? С какой стати рассусоливать о том, что Аврора имеет сферическую форму или что вода — мокрая, а в Личной один человек может самым спокойным образом заговаривать с другим?

Но это же превращает в насмешку самое название подобных устройств! Тут Бейли невольно вспомнил женские Личные на Земле, где, как он часто слышал от Джесси, посетительницы без конца болтали между собой и никакой неловкости не ощущали. Почему только женщины, а мужчины — нет? Бейли никогда прежде об этом не задумывался, а принимал просто как обычай — извечный обычай. Но если женщинам можно, так можно и мужчинам!

Впрочем, неважно. Эта мысль была логичным выводом, но не затрагивала того механизма его сознания, который вызывал в нём всеподавляющую и необоримую брезгливость к подобному поведению.

— Идёмте отсюда! — повторил он.

— Но там же ваши роботы! — возразил Гремионис.

— Ну и что?

— Но я хочу поговорить конфиденциально. Как человек с человеком. — На последнем слове он запнулся.

— Полагаю, вы хотели сказать: как космонит с землянином.

— Если угодно.

— Присутствие моих роботов необходимо. Они — мои партнеры в этом расследовании.

— Но моё дело к расследованию никакого отношения не имеет, говорю же вам!

— Об этом позвольте судить мне, — твёрдо сказал Бейли и вышел из Личной.

Гремионис замялся, потом последовал за ним.

Дэниел и Жискар ждали — невозмутимые, непроницаемые, терпеливые. Но Бейли показалось, что лицо у Дэниела чуть озабочено. А впрочем, он мог приписать такое выражение этим нечеловечески человеческим чертам. Жискар, меньше напоминающий человека, естественно, сохранял полную невозмутимость, чего бы ни хотелось ему приписать.

За дверью ждал ещё один робот — очевидно, сопровождавший Гремиониса. Облик его был даже примитивнее, чем у Жискара, и какой-то облезлый. Сразу было видно, что Гремионис не слишком преуспевает.

Дэниел сказал — с радостным облегчением, как почудилось Бейли:

— Я доволен, что вы чувствуете себя хорошо, партнер Элайдж.

— Очень хорошо. Но мне любопытно узнать вот что: если бы вы услышали, что я внутри закричал, вы бы вошли?

— Немедленно, сэр, — ответил Жискар.

— Хотя вы запрограммированы не входить в Личные?

— Необходимость защитить человека — и особенно вас, сэр, доминировала бы.

— Да, партнер Элайдж, — подтвердил Дэниел.

— Рад это слышать, — сказал Бейли. — Перед вами Сантрикс Гремионис. Мистер Гремионис, перед вами Дэниел и Жискар.

Оба робота учтиво наклонили головы. Гремионис только взглянул на них и небрежно приподнял руку. Он и не подумал представить своего робота.

Бейли посмотрел по сторонам. Дневной свет заметно померк, ветер дул порывами, воздух стал прохладнее, солнце совсем исчезло за тёмными облаками. Всё было подёрнуто мрачностью, но она не подействовала на Бейли, который продолжал упиваться тем, что благополучно вышел из Личной. Ему понравилось оказаться во Вне! И настроение у него сразу улучшилось. Конечно, случай особый, но начало положено, и он, бесспорно, одержал победу!

Бейли уже обернулся к Гремионису, чтобы продолжить разговор, и тут краем глаза уловил какое-то движение. По траве в сопровождении робота шла женщина. Она приближалась, но на них даже не смотрела — её целью явно была Личная.

Бейли протянул руку, словно намереваясь остановить её, хотя их разделяло расстояние ещё метров в тридцать, и буркнул:

— Разве она не знает, что это Личная для мужчин?

— Что-что? — переспросил Гремионис.

Женщина всё приближалась, и Бейли смотрел на неё в полном недоумении. Затем робот отошёл в сторону, а женщина вошла в строение.

— Но ей же туда нельзя! — растерянно пробормотал Бейли.

— Почему? Это общественное удобство.

— Так для мужчин же!

— Для людей, — поправил Гремионис, совсем сбитый с толку.

— Обоего пола? Вы что-то путаете.

— Вообще для людей. Я ничего не путаю! А вы как бы хотели? Я вас не понимаю.

Бейли отвернулся. А он-то ещё несколько минут назад думал, что заговорить с кем-то в Личной — это предел невоспитанности, всего, что недопустимо!

Даже попытайся он придумать что-нибудь похуже, кошмарная возможность столкнуться в Личной с женщиной ему бы даже в голову не пришла. Земные обычаи требовали, чтобы он полностью игнорировал присутствие других мужчин в обширных Личных планеты, предназначенных для общего пользования. Однако никакие обычаи или условности не помешали бы ему узнать женщину, пройди она там мимо него.

Что, если бы, пока он был в Личной, туда вошла женщина — спокойно, равнодушно, вот как сейчас эта? Или хуже того: что, если бы он вошёл в какую-нибудь Личную и наткнулся там на женщину? Нет, он не представлял, что с ним было бы. Никогда раньше даже возможность такой ситуации ему в голову не приходила, сама мысль о ней была невыносима.

А фильмокниги его и об этом не предупредили! Он взялся за них, чтобы заранее ознакомиться с аврорианским образом жизни и не попасть впросак, а они умалчивали о самом важном!

Как же он сумеет распутать все узлы загадки, в которую превратилась смерть Джендера, если на каждом шагу спотыкается о собственное глубочайшее невежество?

Всего минуту назад он торжествовал из-за крохотной победы над ужасами Вне, а теперь его сокрушало сознание своего невежества во всём, даже в природе этого невежества. Именно в эту секунду, отгоняя от себя картину того, как женщина пересекает воздушное пространство, недавно занимавшееся им самим, он чуть было вовсе не отчаялся.