Около трех часов ночи Гималайский ввалился в свою спальню. И обнаружил в постели Шурика с Линдой. Они пока что просто целовались.

— А!.. Ну, с праздником! — рассмеялся Гималайский. — Только один вопрос: а я где лягу?

— Свами, мы думали, что у вас праздник до утра… — смущенно пробормотала Линда.

— Я и сам так думал, — рассмеялся Гималайский. — Но мои Маклауды вырыли половину бассейна и заявили, что устали. В конце концов, не деспот же я, позволил им расслабиться. Сейчас весь дом и половина сада заполнена храпящими телами. А я привык спать в постели… кстати, где Гюльчатай?

— Значит, спальных мест больше нет? — расстроилась Линда.

— У меня идея, — сказал Шурик. — Свами, у вас, кажется, были где-то гамаки?

— Ну да, под кроватью, — рассмеялся Гималайский. — Если встанешь, то найдешь.

— А в саду много укромных мест… — замечтался Шурик. — Линда, ты когда-нибудь спала в гамаке?

— Нет, но всегда хотела попробовать, — улыбнулась Линда.

Несколько дней Гималайский, Шурик и вся компания ожидали ответных действий дяди Сэма. Тот не спешил, и это было плохо — значит, он продумывал план действий. И, наконец, этот момент настал.

Вечером Шурик вышел из дома Линды и направился к машине — припарковаться пришлось в соседнем дворе. Вроде бы все было в порядке. Он подошел к дверце водителя, достал ключи. И тут…

Чтобы не упасть, Шурик схватился за капот «Шевроле». Очень странный приступ — головокружение, удушье. Шурик попытался сделать глубокий вдох — и не мог, будто бы его тело не знало, как надо дышать. На секунду у Шурика мелькнула мысль «Теперь понимаю, что испытывают астматики во время приступа», но уже через секунду ему стало не до астматиков и не до мыслей. Потому что воздух внутри кончился, а вдохнуть все никак не получалось.

Собрав все силы, Шурик с трудом вдохнул через нос. Вдох получился коротким, но все же получился… Он быстро выдохнул и снова попробовал вдохнуть. С огромным трудом удалось втянуть немного воздуха в легкие через нос. У Шурика были слабые легкие, поэтому обычно он дышал животом. Но сейчас что-то произошло — у него случались такие приступы на море, когда он слишком долго плавал — воздух отказывался проходить в живот, да и легкие как-то не очень хотели дышать. Будто бы внутри взорвалась атомная бомба, и все органы вдруг позабыли свои функции.

С трудом наладив «верхнее дыхание» (Шурик вспомнил, что йоги различают три вида дыхания — верхнее, среднее и полное — и тут же пожалел, что редко практиковал пранаяму и асаны хатха-йоги), наш герой мысленно вернулся в реальность. Так. По крайней мере, он держался на ногах. Правда, для этого пришлось держаться за машину… Машина… ключи. Только бы не выронить ключи — нагнуться за ними он уже не сможет… К счастью, ключи Шурик крепко зажал в кулаке. Теперь надо как-то добраться до дверцы. Всего полшага… Но эти полшага дались ему с трудом — голова кружилась, реальность расплывалась перед глазами, воздух поступал в легкие с трудом и мизерными порциями.

Так. Дошел. Теперь вставить ключ в замок… Нужный ключ Шурик нашел наощупь. Пока искал пальцами замок, поцарапал дверцу ключом. Правда, сейчас ему было плевать на то, что Фердинанд разорется — в эту секунду Фердинанда в личной Вселенной Шурика просто не существовало. Есть! Ключ вошел в замок. Открыть дверь…

Шурик рухнул в салон «Шевроле». Он не знал, сколько времени прошло — придя в себя, наш герой обнаружил, что лежит на сиденьях, а переключатель скоростей упирается ему в живот, затрудняя дыхание. Он поднялся. Дверь была открыта, его ноги торчали из нее. Напрягшись, Шурик сделал глубокий вдох (легкие чуть не лопнули), и как-то сел на водительское кресло. Уронил голову на руль и пару минут приходил в себя после чудовищного напряжения сил. Когда сознание вернулось к нему, он снова вдохнул, вытянул руку и захлопнул дверцу, запер ее изнутри.

«А то вдруг ограбят, пока я тут валяюсь», — успел подумать он.

Итак… Повелитель Травы откинулся на сиденье и медленно начал восстанавливать дыхание. Наконец, что-то произошло. Темная волна, охватившая его целиком, как-то отхлынула. Открыв глаза, он увидел зеркало. Дыхание почти восстановилось, но… Шурик быстро открыл дверцу и нагнулся. Его стошнило. Освободив желудок, наш герой осмотрелся. К счастью, прохожих не было, улица была пуста, его никто не заметил.

— Ну, теперь надо как-то уезжать отсюда, — тихо вздохнул Шурик.

Он закрыл дверцу, посмотрел на часы. Половина двенадцатого. Значит, часа полтора он так провалялся. Надо было как-то ехать. Нужно сконцентрироваться. Шурик завел двигатель, пристегнул ремень безопасности, сделал глубокий вдох и нажал на газ. Машина тронулась с места. Он медленно поехал из одного двора в другой, выехал на тихую улицу. На проспект лучше не соваться — не дай бог, остановят, права спросят… а в таком состоянии Шурика наверняка примут либо за пьяного, либо за обкуренного. Хотя сегодня он не пил и не курил.

«Шевроле» медленно ехал по тихой ночной улице. Шурик мысленно прикидывал маршрут — можно ли дворами и переулками добраться до дома. В принципе, можно…

— Да, чувак, у тебя как будто GPS-навигатор в голове, — усмехнулся Шурик, повернув в тесный переулок.

Один раз ему все же пришлось переехать шоссе, но все обошлось — ни в кого не врезался. Затормозив у своего подъезда, Шурик вышел из машины — и застыл.

Во дворе стоял маленький кирпичный домик — там была какая-то электроподстанция или что-то в этом роде. Сейчас даже в темноте было видно огромную черную свастику, выведенную на белой стене подстанции.

Шурик осмотрелся. Вдалеке на бетонном заборе тоже была какая-то черная надпись. А на соседнем доме огромными буквами было выведено: «Смерть черным».

— Значит, дядя Сэм принял вызов, — вздохнул Шурик, запирая машину. — Ладно, это до завтра. Сейчас пойду спать.

(Немногие знали, что в прошлой жизни Семен Герасимов был одним из идеологов германского фашизма.)

Чтобы представить себе силу дяди Сэма, надо рассказать вот о чем.

В эту ночь во многих крупных городах заборы оказались разрисованными свастиками и фашистскими лозунгами. Бандитствующие уроды существовали там всегда — просто именно в эту ночь они почему-то дружно исписали заборы и стены домов. Почему? Безмозглые зомбированные дегенераты, наверно, и сами этого не знали. Просто их направляла единая воля. Догадайтесь, чья?

Если бы внимательный наблюдатель потрудился изучить эти надписи на заборах в разных городах, он бы заметил одну странность. Несомненно, что надписи были сделаны разными людьми — одному человеку не под силу исписать столько… Но! Удивительно даже не то, что текст надписей везде был одинаков, но и буквы выглядели так, будто были написаны одной и той же рукой. Совпадение? Вряд ли. Достаточно вспомнить трехбуквенник, украшающий заборы и стены домов по всем городам и деревням. Он везде разный. Начертанный разными цветами и шрифтами, объемными буквами или обычными, краской, маркером, мелом, на стенах, заборах, витринах магазинов, мусорных ящиках, лобовых стеклах автомобилей. Если сфотографировать все эти трехбуквенники, получится внушительная коллекция разнообразного народного творчества.

Но с фашистскими лозунгами дело обстояло иначе. Один и тот же текст, один и тот же шрифт… Будто бы все эти надписи — одна большая коллективная галлюцинация, наведенная кем-то, но неизвестно, кем.

Шурик знал автора этой галлюцинации.

Войдя домой, Шурик наглотался таблеток и завалился спать.

Смерть по ночам гулял где-то с Эльвирой. Она даже хотела оплатить ему номер люкс в «Хилтоне», но «костлявчик» благородно отказался.

Утром Шурик проснулся. Таблетки сделали свое дело — невыносимая боль в желудке почти исчезла, зато началась изжога.

— Надеюсь, я вчера сообразил купить молока, — пробормотал Шурик, направившись на кухню.