— Исполни что-нибудь! Это так приятно, когда детишки музыкальные произведения исполняют! — добавила Галина Гавриловна.

Но Зоя упорно не хотела ничего исполнять. Она изо всех сил рвалась из рук Петра Брониславовича и его супруги. А они, думая, что девочка просто стесняется, настойчиво усаживали её за пианино и даже совали в руки какие-то ноты.

— Нет! — кричала Зоя. — Не хочу я играть! Не хочу, не хочу, не хочу!

— А что ты хочешь? — удивился Пётр Брониславович.

— Не приставай, — проговорила Галина Гавриловна, убегая из комнаты. — Видишь, ребёнок перенервничал. Я сейчас принесу успокоительных капель!

— Если для меня, то не надо! — воскликнула Зоя. — Пустите меня лучше в пианино!

— В пианино? Зачем? — Быстро вернувшаяся Галина Гавриловна выронила пузырёк из рук. В воздухе запахло нервными ландышами.

— Мне надо достать доказательство! — взмолилась Зоя. — Что один из «Чипсов» мне подарил флаер со своим автографом…

— Что подарил? — переспросил Пётр Брониславович.

— Ну, флаер, открытку такую со скидкой для входа на концерт, — всхлипнула Зоя. — Он написал на нём маркером…

Услышав слово «открытку», Галина Гавриловна улыбнулась и сказала:

— Зоя, открою тебе одну тайну.

При этих словах Зоя Редькина вытянула шею, широко раскрыла глаза и замерла…

— Я раньше собирала открытки, — тем временем продолжала Галина Гавриловна. — У меня их целый портфель. Там и котята, и виды Парижа, и — моя гордость — фотографии различной еды. Фрукты, колбаса, торты, пирожные. Там и чипсы, наверно, тоже есть. С детства собирала. Ты посмотри, Зоенька. Выберешь открытки, какие тебе понравятся. И забирай себе — дарю.

С этими словами Галина Гавриловна вытащила из шкафа фиолетовый портфель и раскрыла его. И тут Зоя увидела, как Пётр Брониславович надул губы и обиженным голосом проговорил:

— Ага, Галиночка, а мне тайну? Ведь ты эти открытки никогда мне не показывала…

— Ой, а я думала, что тебе неинтересно, — удивилась Галина, захлопывая портфель.

Пётр Брониславович надулся ещё больше:

— Я же такой любознательный, когда дело касается тебя…

— Ой…

Но Зоя тут же перебила готовых поссориться супругов. Ей нужно было спешить.

— Ну вот вы вдвоём идите в другую комнату и там смотрите открытки! Идите-идите! А я тут посижу! Ладно?

Галина Гавриловна не выдержала. Она сказала:

— Ты знаешь, Пётр, Зоя почему-то очень упорно хочет посидеть тут одна.

— Почему?

— Потому что люблю, — тут же ответила Зоя. — В смысле одна.

— И никак не может объяснить, почему она не может одна у себя дома посидеть, — недовольным голосом проговорила Галина Гавриловна. — А всё почему-то норовит у нас это сделать.

Зоя захныкала. После долгих прыжков вокруг неё Пётр Брониславович и Галина Гавриловна услышали наконец слово «тайник». И то, в каком именно месте он должен находиться.

— А, знаю! Я понял, о чем речь! — воскликнул Пётр Брониславович. — Этот тухлячок! А мы-то всё думали: мышь дохлая или что там. Я, конечно, инструмент-то вскрыл…

— А там этот мешочек тухленький! — подхватила Галина Гавриловна. — И что-то в нём такое органическое! Ленточки, пыль… Мы и решили, что это старое средство от моли…

Зоя вскочила:

— А где этот мешочек?

И не успела Галина Гавриловна произнести: «Да я его вчера в помойку…» — как Зоя с криком: «Где у вас помойка?!» — бросилась на кухню. Через секунду она уже рылась в мусорном ведре, а через пять снова появилась в комнате. В руках у неё было что-то плесневелое. На вопрос о том, что же это такое, Зоя охотно рассказала, что это цветок и тот самый флаер, на котором прямо во время концерта расписался солист её любимой группы «Чипсы», а ещё пирожное, которое в прошлом году ей один очень красивый мальчик в парке подарил. Зоя сохранила его в память о той незабываемой встрече.

— Вот. А теперь я эти свои святыни должна предъявить кое-кому как доказательства, — сказала Зоя, прижимая к сердцу свой тухленький мешочек, перевязанный ленточкой. — Ну, я пошла?

Она не обращала внимания на то, с какими удивлёнными лицами провожали её взрослые.

— Зоя, а у тебя в этом пианино ещё одного тайника нет? — спросил Пётр Брониславович, когда Зоя уже обула ботинки.

— Не-а, — ответила Зоя. — Он у меня был один такой. Ценностей у меня пока ещё мало. Но их нужно как зеницу ока беречь.

— Да. Это точно, — автоматически согласилась Галина Гавриловна.

— Зоя, — сказал Пётр Брониславович, — если тебе ещё что ценное нужно будет спрятать, ты сразу к нам приноси. Не стесняйся.

— Мы люди надёжные, — добавила Галина Гавриловна, в полном изнеможении плюхаясь на тумбочку.

— Да. Я ж знаю. Спасибо! — кивнула Зоя, выходя в дверь. — У вас — как в могиле. До свидания!

— Пётр, — едва за Зоей Редькиной закрылась дверь, спросила Галина Гавриловна, — почему у нас, как в могиле?

— Веришь — не знаю, — тихо ответил Пётр Брониславович. — Может, в смысле — надёжно?

— Ой, может… Ну, лишь бы у Зои всё было хорошо, — вздохнула Галина Гавриловна и отправилась домывать полы.

Замёрзший Антон наконец-то увидел Зою, которая вылетела из подъезда, как пробка из бутылки.

— Вот они! — торжествующим голосом произнесла она и протянула Антоше свои реликвии. — Убедись и гордись до пенсии!

Антон внимательно осмотрел жёлтенькую листовочку и надпись на ней. Сухой цветок Зоя ему в руки не дала, а про пирожное вообще говорить ничего не стала. Она была очень горда своим поступком и совершенно забыла о том, как хныкала, пытаясь пробраться в пианино.

— Ну, как там у них? — вообще-то Антона больше интересовал не редькинский тайник, а то, что удалось Зое выведать в квартире классного руководителя. — Расскажи, как они себя вели?

— Как-как? Нормально, — ответила Зоя, но вспомнить ничего особенного не могла.

— Хорошие чувства выражали? Комплименты говорили?

— Мне?

Антон готов был по голове стукнуть глупую разведчицу.

— При чём здесь ты-то? Друг другу!

— Нет, — попыталась припомнить что-нибудь подобное Зоя. — А зачем?

— Затем, что так ведут себя все нормальные влюблённые молодожёны, — тоном знатока изрёк Антоша. — А за руки держались?

— Нет, не держались! — уверенно крикнула Зоя. — Это точно! И не целовались даже при встрече! Они вообще всё время очень далеко друг от друга стояли. Она у тумбочки, он у вешалки… Мне самой это подозрительным показалось.

— Так, уже лучше. — Антоша наконец услышал то, что подтверждало его теорию. — Ну, давай дальше рассказывай, как там что было.

Зоя набрала в лёгкие побольше воздуха и принялась тараторить, со всеми деталями описывая то, что успела заметить в доме Петра Брониславовича. Антон внимательно выслушал её донесение и сделал выводы. Особенно ему понравились сведения о том, как поссорились молодожёны из-за каких-то открыток с изображением продуктов питания.

Зоя тоже поняла, что добыла действительно ценные сведения. Правда, она выполнила свою миссию не до конца. Ведь при ней семейство не ело. Так что отнимает ли еду Галина Гавриловна или нет, установить не удалось. Это огорчало Зою.

— Не рассказывает Гавриловна мужу о себе и своих открытках, значит, нет у них друг к другу доверия! — изрёк Антон и поведал о том, как Пётр Брониславович питался почками с деревьев и собирал их в карманы.

— А она меня пирогами с мясом пыталась накормить! — возмутилась Зоя, вспоминая, как вкусно пахло из кухни Галины Гавриловны. — И беляшами!

— Пироги и беляши она сама трескает, — вздохнул Антоша.

— Да! — подтвердила Зоя. — Так и сказала: у меня пирожки с мясом и беляши. Не У НАС, а У МЕНЯ…

— Ну что ж, значит, завтра нужно будет принести Брониславовичу еды в два раза больше, — решил Антон.

— Сделаем! — согласилась Зоя. Она была довольна собой и тем, что Антоша оценил её реликвии. Ведь это была маленькая Зоина победа.

…Пётр Брониславович подсел к Галине Гавриловне, которая уже закончила мыть полы, и разжал кулак.