— А в школе тоже репетируют, но для отвода глаз! — добавила Арина. — Или то, что он уже написал! Понимаете?

— Да!

— Ловко они нас обдурили! Эх! — хлопнул сам себя по лбу Витя. Это получилось больно — он даже поморщился.

— Но кто — они? — широко раскрыв глазки, спросила Зоя Редькина.

— Вот это нам и предстоит выяснить, — деловито сказала предводитель мафии. — Придётся как-то вести наблюдение за домами.

— Чьими?

— Тоже не знаю.

— Это нереально, — заметил Витя. — У нас просто времени не хватит. И людских ресурсов.

— А что делать? — пожала плечами Арина, вытаскивая свой заветный блокнот. — Но наш поиск немножко сужается. Потому что два класса точно отпадают. Там, где и без нашего Мыльченко всё нормально. Я думаю, стопроцентно подозрения снимаются с балета — это девятый «А», и с комедии девятого «Б», потому что вряд ли у них получится поставить не Катенькино сочинение. Мы же видели, что там с этой Катенькой как с писаной торбой носятся.

— Да, там свой великий драматург, — усмехнулся Костик.

Поэтому решено было все силы бросить на слежку за девятым «В» и своими родными «ашками» и «бэшками». Что и собиралась начать делать мафия после уроков. А сейчас её ждала первая из сводных репетиций. Так что все четверо направились к спортзалу, где наверняка их уже с нетерпением ждали.

Арина шла и хмурилась.

— Что с тобой? — верный Витя заметил, что она чем-то очень озабочена.

— Нет-нет, ничего, правда, — ответила Арина.

Мысли её были только об одном — что за девятым «В» классом она лично должна проследить особенно тщательно. Ведь Арина никому не сказала о том, что, заглядывая в кабинет биологии, она вполне из-за своего не очень хорошего зрения могла попросту Антошку и не заметить. А значит, это её личная непростительная ошибка, цена которой — свобода брата по мафии. Поэтому после окончания репетиции оперетты Арина хотела как можно скорее пробраться к кабинету девятого «В» и всё ещё раз как следует рассмотреть. Может, был Мыльченко там, может, не был — ведь не все лица она видела одинаково чётко…

Пётр Брониславович не стал оставаться в спортзале после окончания своего рабочего дня. По правилам конкурса классные руководители не должны были помогать своим подопечным в подготовке театральной постановки. Вот он и ушёл, оставив ребятам ключ и пожелав широких шагов к рекорду.

…Витя Рындин сидел возле Арины на спортивной скамейке. Рядом с ними расположились ещё двое ребят, которые доклеивали декорацию. Остальные начали спектакль. Играл баян, звенел треугольничек, кордебалет плясал, хор пел, подпевалы подпевали, а Зоя Редькина попеременно изображала двух главных героев.

Прозвучал последний аккорд на Мамедовом баяне, стих барабан, артистки кордебалета отплясали заключительный танец.

— Ну, как тебе? — обратилась Арина к Вите, который смотрел сегодня созданную его родным классом оперетту первый раз.

— Честно?

— Честно.

— По-моему, полный бред, — тихо сказал Витя, хихикая и отворачиваясь, чтобы никто другой его реакции не заметил. Витя, который очень любил спорт, вообще песен и плясок пугался, а уж когда он увидел всё это в исполнении одноклассников, голова у него вообще пошла кругом.

— А что делать-то? — вздохнула Арина. — Пусть будет так. Видишь, и мы тоже без Антоши никуда. Ничего, сейчас мы кое-что поправим, переделаем — будет очень круто.

Крикнув последние слова весьма громко, она бросилась к артистам. А Витя направился следить за квартирами тех, кто был ему знаком из учеников параллельных «А» и «Б» классов. Он помнил, что сегодня вечером дома у Арины будет сбор их мафиозного братства.

— Всё правда круто! — повторила Арина, подбегая к запыхавшимся артистам. — Мамед, с баяном всё отлично, Вероника, вы рано выбегаете в конце, давайте попозже и все вместе…

Но главные её вопросы были к Редькиной.

— Зоя, а почему ты за двоих играешь? — удивилась Арина.

— А никто из ребят не хочет клопика изображать! — чуть не плача, ответила Зоя. — Хору подпевать они ещё согласились, а клопика не хотят…

— Да ладно, клопом мы будем позориться! — крикнул кто-то из мальчишек. — Вон пусть Гуманоид играет, когда выйдет! Сколько он будет болеть? Наверняка к началу конкурса уже выздоровеет!

— А что? — Арина утвердительно покачала головой. — Пусть Антон и играет. Мы сейчас тогда партию хора повторим. После речитатива! Начали!

Хор приготовился повторять свою партию, а Арина подумала: «Ничего. Пусть они ждут Мыльченко на главную роль. Нельзя сомнения в наши ряды вносить. В крайнем случае я Шибая уговорю. Или уж сама клопика изображу. Артистка из погорелого театра… Но сама виновата».

Пока хор пел, добиваясь слаженности, Арина отозвала Редькину в сторону. Та обрадовалась, думая, что сейчас речь пойдёт о таинственных делах мафии. Но Арина, улыбаясь, сказала совершенно другое:

— Зоя, всё классно, только в некоторых местах надо текст заменить. А то непонятно ничего. Мы сейчас с Рындиным смотрели. Он от смеха чуть под лавку не упал.

— А что там? — удивилась Зоя. — Ты скажи, я заменю…

— Ну вот тут хор поёт:

…Вышла жена его

Со сковородкой

И обдала кипятком…

— Ага, — согласилась Зоя.

— А почему кипяток в сковородке? А не в стакане или в чашке? Может, как-нибудь по-другому клопа загасить?

Зоя была очень покладистая. Она тут же зачеркнула что-то в своей аккуратной тетрадочке.

— И ещё, — Арина снова засмеялась. — А она-то ему что говорит:

Эх, маленький бедненький клопик,

Зачем ты под дверью стоял?

Ручки отмёрзли, ножки отмёрзли,

Остался один лишь кафтан…

Зоя охотно закивала — она тоже поняла, что кафтан — это не часть тела бедного клопика. Не отмёрзнет. После внесения изменений репетиция продолжилась. И пусть оперетта восьмого «В» была вся с неожиданными поворотами сюжета и странными рифмами и образами, лучше всё равно Арина, Зоя и их одноклассники придумать не могли. Они решили честно играть то, что слепили. Ведь день показа конкурсной программы приближался. И состояться он должен был не когда-то там, в отдаленном будущем. А — ПОСЛЕЗАВТРА…

И снова Братство Белой Руки собралось на своём ставшем уже традиционным месте заседаний — в большой комнате Арины Балованцевой. Был уже поздний вечер, заседание долго продолжаться не могло.

Все были в самом мрачном расположении духа — ничья слежка никаких результатов не дала. Каждый рассказывал о том, что сделал.

Арина недавно нашла стекло, выпавшее из чьих-то очков, и время от времени приспосабливала его в дело. Вот и в этот раз оно пригодилось: сегодня в школе Арина внедрилась в кабинет биологии, в самую гущу конкурирующей фирмы девятого «Б», приставила стекло к глазу и тщательно рассмотрела всех. Антона не увидела. Её, кстати, даже не бросились выгонять, обнаружив в кабинете, — так заняты были постановкой драмы девятиклассники. Арина покинула их.

Витя обошёл соседние дворы, Костик обежал несколько домов, Зоя по двум-трём дворам прошлась — результат был нулевой. Кого нужно искать? Где? Как?

…Но на то она и существовала, их мафия — сложная и разветвлённая структура. В разгар грусти и самобичевания предводителю мафии позвонил ещё один брат Белой Руки — тот самый Федя Горобец, который учился в другой школе.

— Арина, — с нескрываемым интересом принялся расспрашивать он, — а что, Гуманоид теперь не с нами?

— Нет, он с нами, но не в данный момент… — грустно ответила Арина и хотела рассказать о том, что происходит в их школе.

Но Федя перебил её:

— А то я не пойму! Видел вот сегодня нашего героя! С какими-то левыми ребятами он братается. Еду в спортзал на троллейбусе, смотрю — Гуманоид наш тащится по дороге. В обнимку с ребятами, и даже девчонки какие-то его прямо облепили…

— Где ты его видел? — воскликнула Арина.