Раздался дружный смех.
— Глупость какая! — фыркнула Эльвира Накокова, которая не собиралась играть какую-то там блошку. Сама Эльвира планировала стать в будущем или артисткой, или моделью — вслед за своей старшей сестрой, которую, правда, после восьмого класса пристроили обучаться профессии мотальщицы.
— Хуже ничего не мог предложить? — добавила Даша, которой тоже роль блошки не казалась привлекательной.
— А дальше-то что? — поинтересовался Костик Шибай.
— Дальше отвергнутая любовь, убийство… — проговорил Антоша, но одноклассники уже отходили от него.
Накрывалась медным тазом Москва с Большим театром, и чаепитие с тортами, и даже просто почётная грамота… Неделя с небольшим оставалась до того дня, когда будут происходить конкурсные показы, а с постановкой оперетты дела обстояли хуже некуда. Ученики восьмого «В» завидовали всем остальным, которые уже что-то придумали и репетировали, репетировали…
И никто из них не догадывался, что где-то дела обстоят точно так же плохо…
Перед последним уроком, входя в класс, Арина Балованцева вдруг увидела листок бумаги, который был прикреплён кнопкой к доске. Видимо, никто его ещё прочитать не успел. Арина сорвала листок с доски.
— Не может быть… Вот это да! — с этими словами она оглянулась на своих одноклассников, поискала кого-то в толпе и бросилась к Вите Рындину.
— Смотри! — прошептала она, показывая Вите свою находку.
На листе бумаги была отпечатанная на принтере надпись:
ВНИМАНИЮ 8-го «В»!
Поскольку вы не нуждаетесь в таланте поэта и драматурга Антона Мыльченко, мы берём его под своё покровительство — и его блестящие способности найдут достойное применение. Это не шутка. Просим до конца конкурса шухер не поднимать, потому что всё это время Мыльченко в школе не появится (родители его оповещены им самим, так что искать его не будут). Гарантируем, что сразу после спектакля Мыльченко будет отпущен. А вы выкручивайтесь сами!!! Надеемся, что вы не побежите жаловаться, что у вас произошла утечка мозгов, ведь это конкурс, игра. А игра есть игра. И ещё надеемся, что вы смиритесь со своим поражением, которое неизбежно ждёт вас, ведь без мозгов Мыльченко вы — ноль! До встречи на конкурсе!
Хе-хе!
Внизу текста была нарисована большая ухмыляющаяся рожа.
— Нельзя нашим об этом говорить, — тут же решила Арина, пряча листок за спину, потому что мимо прошли две девчонки. — Кто-нибудь обязательно проболтается. И такой шорох начнется…
— А ты думаешь, это правда? — с сомнением произнёс Витя. — Нашего Мыльченко украли?
— Мы выясним, — ответила Арина.
Она помахала рукой, и вскоре к её парте подскочил шустрый Костик Шибай. Он тоже прочитал послание от неизвестных.
— Круто дело повернулось, — сказал Шибай, почесав в затылке. — Да, и правда, говорить про похищение Мыльченко нашим пока не надо.
— Нет, но вы понимаете, что нам бросили вызов! — с азартом заявила Арина. — Кто-то думает, что, украв наши творческие мозги, они действительно покажут всем, что мы — ноль? Вот этого допустить нельзя. Антошу мы найдём и отобьём, но и с конкурсом надо теперь решать вопрос по-другому.
Арина Балованцева, которую до этого борьба за победу в конкурсе любительских спектаклей не интересовала, резко оживилась. Ведь ситуация изменилась. Началась настоящая игра — с борьбой, трудностями и даже с похищением. Это была её стихия. Спрятав листок в карман, Арина вышла на середину класса и, коротким жестом индейского вождя вскинув руку, заставила всех замолчать.
— Послушайте, — сказала Арина так, как умела только она одна — тихо, но пронзительно. — Пока с конкурсом мы облажались. Мыльченко замучили, ничего не сделали. Он, кстати, даже заболел, с уроков ушёл, в школе его не будет. Так что придётся нам нашу оперетту ставить без него. А я сейчас к тому же узнала — нам брошен вызов.
— Какой вызов? — удивились в классе.
— Обыкновенный, — уверенно ответила Арина. — Все думают, что мы вообще ничего не покажем и уж тем более не выиграем.
— Ну, так оно и будет! — согласились мальчишки.
— Ведь не придумали же ничего. Гуманоид наш в пролёте оказался со своими стихами.
— Не надо было на него наезжать так сильно, — ответила Арина. — А обидеть поэта каждый может.
— И что ты предлагаешь? — поинтересовалась Эльвира Накокова, которая уже успела проститься с карьерой самой великой артистки школы.
— Как — что делать? — удивилась Арина. — Нам брошен вызов. Наши конкуренты, то есть другие классы, которые в конкурсе участвуют, не верят, что мы оперетту поставим. Разве мы хуже всех…
— Вызов? — раздались удивлённые и обиженные голоса.
— Чего это мы хуже всех-то?
— Чего это мы ничего не поставим? Да пошли они со своим вызовом!
— Нет, — перебила эти голоса Арина. — Вызов — дело чести. И мы его принимаем. Оперетта так оперетта. Сделаем мы эту оперетту. Так что давайте сегодня после уроков встретимся, лучше вечером попозже. Попросим Петра Брониславовича спортзал нам открыть. Он только рад будет, что мы репетировать там начнём.
— Что репетировать-то? — захлопав наивными глазками, спросила Зоя Редькина.
— Вот тогда и придумаем, — без тени сомнения заявила Арина. — Только все должны прийти. Раз это дело чести для нашего класса. Значит, давайте-ка соберёмся в шесть вечера. А до этого времени пусть каждый что-нибудь узнает, что в этих опереттах вообще бывает. Я, например, про них ничего не знаю. Но Интернет-то нам на что? К тому же у меня дома книжка про оперетту есть. Я принесу.
— А я спектакль в театре видела, — пискнула Редькина. — Оперетта «Орфей в аду».
— В аду? — усмехнулся кто-то из мальчишек. — Что ты, Редькина, гонишь? Оперетта — это танцы, пляски, визги. А в аду обычно страдают, значит, это трагедия.
— Нет, на афише было написано: «Оперетта!» — попыталась защититься Зоя.
Но в это время в класс вихрем внеслась учительница математики.
— Решено: собираемся в шесть! — крикнула Арина Балованцева, бросаясь к своей парте.
Одноклассники с ней согласились, расселись по местам, обдумывая планы будущей постановки. И обычно страшный урок геометрии прошёл даже как-то весело. Потому что появилась надежда. А надежда — она же ведь компас земной…
Глава III Братство Белой Руки разрабатывает план спасения
В большой просторной комнате среди бела дня царил полумрак. Окно было плотно зашторено, дверь закрыта на латунную щеколдочку. Никто посторонний не мог войти туда, где происходило экстренное заседание мафиозного клана Братство Белой Руки. Из шести человек, которые входили в его состав, присутствовали здесь всего четверо. Двоих не хватало. Один из них томился в плену у неизвестных похитителей. А второй… учился в другой школе на противоположном конце города.
Потому что братьями Белой Руки были дети. И вот сейчас предводитель детской мафии поднял руку и первым нарушил молчание.
— Дорогие братья Белой Руки. Мы собрались с вами сегодня по причине, которую все мы знаем. Неизвестные… — пока неизвестные! — люди похитили нашего брата Антона Мыльченко, — серьёзным голосом начала Арина Балованцева, глядя на сидящих в её комнате Витю Рындина, Зою Редькину и Костю Шибая. — Когда-то мы пообещали защищать друг друга и помогать, что бы ни случилось. И вот сейчас брат Мыльченко нуждается в нашей помощи. Его взяли и украли. И хоть мы понимаем, с чем связано это похищение и что это всё игра, допустить такого не можем. Ведь Антон не вещь, чтобы его воровать.
— Это точно, — согласился брат Костик.
Детская мафия жила по своим законам. Никто не знал о её существовании, кроме самих мафиозных братьев. Какая бы операция ни проводилась Братством, ребята соблюдали строгую секретность. Общая тайна сближала, из-за этого всё вокруг казалось наполненным особым смыслом.
На первый взгляд даже предположить было трудно, что именно могло соединить вместе таких разных ребят. Брат Костик Шибай — насмешник и непоседа, который, как ураган, носился по школе и успевал везде; мафиози Редькина — скромная и очень наивная девочка с тонкими пегенькими косичками; украденный брат Антоша по кличке Гуманоид, которого с детства пинали и угнетали за поэтическое видение мира… Спокойный и серьёзный Витя Рындин, самый сильный мальчик во всей параллели. И Арина Балованцева — странная девчонка, в голове у которой постоянно рождались экстремальные идеи. На радость и созданной когда-то Ариной мафии.
