Зеленая змея стремительной ленточкой мелькнула под ногой Иусигуулупу. Тот едва успел отпрыгнуть в сторону: зеленые змеи ядовиты и первыми нападают на человека. От их страшного укуса тело распухает, и укушенный умирает в страшных мучениях. Иусигуулупу выругался и ткнул змею копьем. Бронзовое острие проткнуло гадине череп, та задергалась, истекая грязно-желтым ядом. Выждав несколько мгновений, Иусигуулупу брезгливо наступил ногой на еще трепещущую оболочку, извлек копье и стал аккуратно вытирать тусклый, похожий на лист суммамейры, наконечник о сочную траву. Вскоре он был уже далеко от этого места.

Иусигуулупу был уру — сын Солнца. Так звался его народ и так звался он сам. Он был молод, но уже замечен. Стремительные ноги скорохода создали ему большую славу, и Рыжебородый Титан — правитель Инти Уауан Акус, города сыновей Солнца, не раз посылал Иусигуулупу гонцом в свои многочисленные города. Вот и сейчас он выполнял подобное задание. Рыжебородый Титан послал его с известием к наместнику города Куучак. Иусигуулупу выполнил поручение и теперь возвращался обратно. На поясе его висело кипу — связка шнурков с ответным посланием Рыжебородому Титану.

Гонец нырнул под лиану, тропинка повернула направо. Вдали послышался мерный глухой гул ударов, будоражащий тихую какофонию джунглей. «Дорога», — подумал Иусигуулупу. Он не ошибся. Через несколько сот шагов джунгли рассекла широкая просека. На ней копошились с три десятка обнаженных янакона — людей без земли и без дома. Спины их маслянисто лоснились потом, превращаемым полуденным Солнцем в вязкую соль. Срубив быстро тупящимся медным топором дерево, янакона облепляли его как муравьи и, обвязав лианами, оттаскивали ствол в сторону. Затем они корчевали пень, уничтожали мелкий кустарник и густо усыпали обезображенную землю мелким гравием, перемешанным с сухой глиной. Завтра придет караван — тридцать пушистых мягкогубых лам, груженых ровными базальтовыми плитами, что отшлифованы в мастерских Инти Уауан Акус. Мастера-каменщики разровняют гравий, разровняв, польют его водой и будут ровно-ровно, без малейшей зазоринки, класть на землю серые гладкие кирпичики, тонко смазывая их каменным клеем. И возникнут новые десять шагов Дороги. А затем мастера уйдут, чтобы вернуться через пять солнц. И джунгли станут меньше еще на десять шагов. И так будет вечно. Так будет до тех пор, пока базальт не оближут теплые волны Соленого моря. Минует не одна жизнь, где день равен двум шагам. Минуют десятки и сотни жизней. Но когда-нибудь чуткое ухо уловит в зеленом гаме джунглей нежное пение морских волн. И будет день радости… А завтра Рыжебородый Титан заложит первый камень новой Дороги. Ж-ж-ж-жах! Скрипнуло и упало огромное дерево. Янакона облепили его, полетели куски белесой коры, и вскоре тридцать двуруких муравьев тащили сочащийся свежими ранами ствол в сторону. Через год он станет домом термитов, через два от него останется лишь труха изъеденной коры. Иусигуулупу подошел к стоящему на краю сельвы воину, точнее, не подошел, а подкрался.

— Здравствуй!

Воин вздрогнул и, звякнув болтающимися на загорелых руках боевыми браслетами, стремительно обернулся. Наконечник копья угрожающе уставился в грудь гонца.

— Тьфу, нечистый дух, напугал!

Это был сосед Иусигуулупу Анко-Руй. Они рассмеялись и, воткнув копья в землю, прижались друг к другу грудью.

— Как дела? — спросил Анко-Руй.

— Как видишь, нормально. Иду с большим кипу — Иусигуулупу показал на висевшую на его поясе связку разноцветных шнурков, испещренных многочисленными узелками.

— А-а-а… — уважительно протянул воин. Иусигуулупу знал, что Анко-Руй не умеет читать кипу и хитроумные шнурки повергают его в почти священный трепет. — Тебя ждет большой отдых.

— Да — важно согласился Иусигуулупу. — Повелитель подарит мне пять, нет — семь солнц отдыха!

Воин завистливо вздохнул. Его должны были сменить не ранее чем через тридцать солнц — время, достаточное для того, чтобы кожа стала сухой и горячей, а москиты искусали босые ноги.

— Ты — счастливчик! — воскликнул он.

— У меня быстрые ноги, — словно оправдываясь, сказал Иусигуулупу. Они помолчали, затем гонец из вежливости осведомился:

— А как идут твои дела?

Анко-Руй вздохнул:

— Какие тут дела! Из девяти рук янакона у меня осталось лишь шесть. А ведь не прошло и двадцати солнц! Боюсь, не успею к сроку — Иусигуулупу сочувственно покачал головой. — Болезни. Жара. Вода зацвела — обреченно бормотал стражник — Вчера одного из воинов укусила зеленая змея.

— Ай-яй-яй! — закивал головой Иусигуулупу и рассказал о недавней неприятной встрече.

— Что творится — не пойму! — пожаловался Анко-Руй.

— Наверное, Боги гневаются…

Они снова замолчали. Солнце обогнуло дерево и бросило в беседующих огненную стрелу. Они тут же, не сговариваясь, шагнули в тень. С треском рухнуло еще одно дерево. — А что будет, если ты не управишься с работой — внезапно спросил Иусигуулупу. Воин вздрогнул.

— Ничего хорошего. Меня могут наказать — перевести в митмак.

— Это плохо, — покачал головой гонец — Сейчас много митмак требуется в Уари, а у тамошних племен отравленные стрелы.

— Я слышал об этом, — хмуро сказал Анко-Руй — Слушай, — вдруг встрепенулся он, — ведь ты скоро увидишь Рыжебородого Титана?

— Да, — догадываясь, куда клонит сосед, подтвердил Иусигуулупу,

Анко-Руй взмолился:

— Замолви ему за меня словечко. Скажи, что эта чертова дорога застряла не по моей вине. Опиши ему мучения, которые мы испытываем. Пусть пришлет еще янакона, и тогда мы управимся к сроку.

— Так попроси его сам.

— Я боюсь, — сознался Анко-Руй.

— Чего? Рыжебородый Титан — справедливый правитель.

— Так-то оно так… — протянул воин. И без всякого перехода:

— Так ты выполнишь мою просьбу? Иусигуулупу пожал плечами.

— Попробую. Хотя ничего не обещаю. Если известие, что я несу, будет добрым, Титан, я думаю, выслушает меня.

— А ты разве не читал его?

— Нет, как можно? — обиделся гонец.

— Извини. Это я так. Ты не забудь о моей просьбе, а за мной будет должок.

Иусигуулупу ощерился кривозубой улыбкой.

— Еще бы! А сейчас неплохо бы перекусить!

— О чем речь! — Пойдём.

Анко-Руй созвал остальных охранников, и они сели под развесистой суммамейрой. Гонец устроился на огромном, выпирающем из земли, корне, остальные расположились вокруг. Анко-Руй раздал воинам картофельные лепешки, по куску вяленого мяса и по несколько бананов. Появилась фляга с бражкой, первый глоток которой предоставили сделать гостю.

Заметив, что воины сели обедать, янакона прекратили работу и дружно повернули носы на запах пищи. Тогда Анко-Руй привстал с места, показал им копье и крикнул:

— Работать!

Вновь хрипло застучали топоры.

Насытившись и слегка захмелев, все легли подремать, оставив двух стражников присматривать за голодными янакона. Разомлевший Иусигуулупу не видел, как Анко-Руй воровски, скользким движением ощупал кипу и завязал несколько новых узелков.

Вечером он разбудит Иусигуулупу, и тот отправится в путь по серой базальтовой дороге.

Шесть огромных ступенек из вечного андезита. Двенадцать стражников, вооруженных короткими мечами и копьями. Дворец Рыжебородого Титана. Сотни и сотни раз ступала на эти ступени нога Иусигуулупу, но до сих пор он ощущал внутренний трепет, чувствуя под босой ногой холод божественного камня.

Неосознанно сгорбив спину и приняв раболепный вид, Иусигуулупу миновал стражу, начальник которой слегка кивнул гонцу, забирая у него копье, и вошел во дворец. Блеск тысячи солнц. Золотая зала — тысячи и тысячи золоченых медных пластин, отражавших ослепительное светило, заглядывающее через хитроумные щели в крыше. Пластины были прибиты к гранитным стенам неисчислимыми мириадами крохотных серебряных гвоздиков, загадочно мерцающих ночью. Человек невольно зажмуривался, впервые попадая в эту залу.