— Что ты принес, гонец?

Рыжебородый Титан стоял рядом со своей статуей, только что высеченной из камня дворцовым скульптором. Они были мало похожи друг на друга — живой бог и гранитная статуя. Только размерами да небольшой рыжей бородкой — у статуи она была вымазана красящим соком дербенника. В остальном оригинал был куда величественнее. Огромный — в полтора нормальных человеческих роста, могучий, словно секвойя, с резкими непривычными чертами лица — таким представал Рыжебородый Титан перед своими подданными.

Иусигуулупу раболепно склонился.

— Послание от наместника Куучака.

— Давай его сюда.

Гонец отстегнул кожаный ремешок и протянул кипу своему повелителю. Тот взял послание, пальцы быстро заскользили по разноцветным шнуркам. Лицо Титана просветлело.

— Добрые известия. Я прикажу выдать тебе в награду лишний мешок сушеного картофеля. Можешь отдыхать. Иусигуулупу поклонился, но не сдвинулся о места.

— Что еще?

Гонец разогнул спину и торопливо изложил просьбу Анко-Руя. Титан нахмурился.

— Не успевают? Это их проблема.

— Но, Повелитель, — Иусигуулупу невольно заговорил словами Анко-Руя, — янакона мрут как мухи!

— К сожалению, они мрут гораздо быстрее, чем мухи — усмехнулся Титан. Ладно, я прикажу послать твоему соседу еще несколько рук янакона.

Иусигуулупу склонился в низком поклоне.

— А ты добрый! — с удивлением заметил Рыжебородый Титан. — И, кажется, преданный мне человек.

— Это так, мой Повелитель.

— Хорошо, ступай. Я даю тебе десять дней отдыха.

Иусигуулупу был счастлив. Над страной Уру светило яркое солнце. Великое Пресное море навевало прохладу…

Дождавшись, когда гонец выйдет, Инкий подошел к большому столу, выточенному из матового серого мрамора, и нажал на кнопку. Вскоре послышались быстрые шаги. Вошел Воолий.

— Что случилось?

— Радостные новости. Еще один город в наших руках.

Воолий воспринял это сообщение довольно равнодушно.

— Отлично! — воскликнул он без всякого энтузиазма. — Где?

— Неподалеку от Куучака. Гонец только что принес кипу с этим известием.

Воолий хмыкнул.

— Все-таки странно. Нас всего четверо, а в наших руках земли, втрое превышающие остальные владения атлантов. — В голосе его зазвучали горделивые нотки.

— Не забывай, — одернул его Инкий, — большую часть нашего государства составляют сельва и бесплодные горы.

— Полетишь к Командору? — внезапно изменил тему бывший механик. Было традицией после каждого очередного успеха летать с докладом Командору.

— Да, этой ночью.

— Возьмешь меня? — В голосе Воолия затеплилась надежда.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что в этот раз очередь Герры.

Воолий слегка огорчился.

— Давненько не видел наших.

— Ничего, еще один город — и наступит твоя очередь.

— Ха, еще один город! Как будто это дело двух дней!

— Ладно, кончай канючить! Иди-ка лучше готовиться к церемонии.

— Опять кровь… — скорчив недовольную мину, пробурчал Воолий.

В ответ на слова Воолия Инкий скептически усмехнулся — он не верил в их искренность, но счел нужным сказать:

— Не я устанавливал нравы этой страны. Дикари уважают лишь смерть, и мы не можем столь быстро изменить их душу. Иди и возвести о нашей победе!

Гигантская пирамида Солнца. Четыре яруса каменных, сложенных из стотонных трахитовых блоков, террас, увенчанные зубцами храма-крепости. Каменный монстр и море людей, бушующее у его подножия. Ждут появления Рыжебородого Титана. Ждут дня отдыха и раздачи подарков. Ждут.

Инкий склонился над мраморным ложем священного водоема — каким-то чудом холм, опоясанный пирамидой, пробил родничок — и зачерпнул ледяной воды. Несколько обжигающих холодом глотков, затем атлант набрал живительной влаги в горсть и растер опаленное солнцем лицо. Пора начинать. Накинув на плечи пурпурный плащ и надев увенчанную кондором диадему, Инкий вышел к народу. При появлении своего повелителя людское море загудело. Инкий вскинул вверх руку и начал:

— Сыновья Солнца, я собрал вас здесь, чтобы поведать радостное известие! — Это была дежурная фраза, предшествующая любому заявлению. — Наши доблестные войска покорили еще один город кечуа! — Раздался восторженный рев. Инкий сделал небольшую паузу. — Тысячи и тысячи новых янакона будут трудиться во имя могущества великого Инти Уауан Акус — Города сыновей Солнца! Тысячи, и тысячи митмак будут осваивать безбрежные пространства сельвы. Да славятся великие воины Солнца! Да славится великий народ Солнца! Да славится великий Город сыновей Солнца — Инти Уауан Акус!

Порыв ветра надул плащ, заключивший фигуру Инкия в пурпурно-солнечный нимб. Словно в объятия Солнца.

Слушатели, восторженно заревев, начали скандировать последние слова Инкия, присовокупляя к ним:

— Да славится великий Повелитель! Слава Правителю Города сыновей Солнца! О-о-о! А-а-а! У-у-у! — ревела толпа на разные лады. Взгляд Инкия медленно окинул покорную, прославляющую его толпу. Пестрые богатые одежды. Ни янакона — потерявших свободу слуг, ни митмак — крестьян, терпко пахнущих натруженным потом. Здесь были лишь блистающая золотом знать, хранители знаний жрецы, воины и небольшие, вкрапленные то там, то здесь группки камайок — богатых ремесленников. Все это сборище ревело и славило своего мудрого Правителя — Рыжебородого Титана. Лица их выражали восторг, в голосе звучало торжество. Победа!

Приветственно махнув рукой, Инкий ушел в тень ворот крепости. Речь его была краткой: не стоило утомлять сгоравших от нетерпения людей долгими словами, ведь они пришли сюда ради второй части действа — принесения кровавой жертвы Солнечному Ягуару — Богу войны великого Инти Уауан Акус.

Грозно и торжественно заревели медные трубы. Цепь воинов, стоящих на верхней террасе, звонко ударила мечами о щиты. Шел Бог! Человек, одетый в пятнистую шкуру с грациозными повадками кошки. На голове его была маска ягуара, небольшие матово поблескивающие темные стекла заменяли мертвые глаза хищника, гипертрофированные золотые клыки ощерились в грозном оскале.

Толпа взвыла. Человек-ягуар встал на самом краю платформы и начал завораживающий танец смерти. Нервные скользкие движения, удары хвостом, быстрые прыжки и сальто — и все это в сиянии золотой кровожадной улыбки.

Из ворот, куда скрылся Инкий, появились трое. Два сильных, закутанных в черные плащи с капюшонами, человека крепко держали за руки темноволосую стройную девушку. Ноги ее подгибались, глаза бессмысленно смотрели вперед. Она явно не понимала, что здесь делает. Человек-ягуар приблизился к жертве и, хищно забив хвостом, начал круг смерти. Черные фигуры отшатнулись и скрылись в сумраке ворот. Один круг, еще… Девушка механически поворачивала голову за движениями своего палача, который медленно подводил ее к огромной каменной чаше, стоящей с правого края платформы. Толпа настороженно затихла. И вот девушка достигла чаши. Человек-ягуар начал свой последний круг, проскользнул по самому краю платформы и, чудом не упав вниз, оказался возле девушки. В руке его блеснул широкий, отточенный словно бритва, нож. Яростные глаза ягуара — куски волшебного камня, посланного небом, украшали рукоять этого ритуального орудия смерти. Схватив горло девушки рукой, человек-ягуар полоснул ее шею хищно блеснувшим ножом. Толпа взвыла. Девушка забилась, сознание, находящееся прежде где-то далеко, на мгновение вернулось к ней. Но поздно! Желтые клыки ягуара вонзились в трепещущую плоть и окрасились алой кровью. Бессильно упавшая голова свесилась над чашей, и кровь хлынула в священный сосуд. Горячая, из еще трепещущего тела. Толпа стонала в экстазе. Человек-ягуар бросил тело девушки вниз, и оно покатилось по каменным террасам, пятная их редкими мазками крови. Толпа расступилась, дав телу место для падения, а затем вновь сомкнулась, раздирая на куски кровавое мясо. Счастлив тот, кому достанутся остатки трапезы Солнечного Ягуара — всю жизнь ему будет светить Солнце, всегда будет полный достаток, сладкий картофель и страстные женщины. И люди рвали теплое мясо! Подобно стервятникам!