Конечно, они прославили Англию на французской и иной почве. Но на «Мюррейфилд» вчера днем им преподали урок.

Пусть урок быстро выучили, пусть империя готовится нанести ответный удар. Крохотная белая роза Шотландии — которая пахнет столь сладко и бередит сердце — еще некоторое время будет греться в лучах славы, поскольку ее сыновья пожали геройскую жатву и одержали победу в состязании, достойном по накалу, отваге сторон, их доблести и мужеству навсегда войти в анналы спортивной истории.

Предварительный этап продемонстрировал, сколь велико психологическое напряжение. Англия облачилась в форму имперской расцветки в тот мартовский день, смягченный по-весеннему теплым ветром и ярким солнцем, а Шотландия вышла из туннеля степенно и уверенно, отчасти даже зловеще, под певучие аккорды «Цветка Шотландии». Искра была в наличии, оставалось лишь зажечь факел.

Англии выпало начинать, они играли по ветру, и свирепость шотландского нападения застала их врасплох; гости откатились к своей базе под давлением, которого, к несчастью для них, не испытывали на протяжении трех предыдущих игр.

За первые восемь минут Крейг Чалмерс трижды добился успеха, и Шотландия повела в шесть очков. Более того, английская самоуверенность была серьезно подорвана безукоризненно выбранной и отработанной шотландцами тактикой.

Первый успешный пенальти Чалмерса завершил наполненную событиями четырехминутку, второй был назначен, когда судья Дерек Бивен дал знать рефери Дэвиду Бишопу, что Джефф Пробин сфолил на Дэвиде Соуле. Удар — гол; а с начала игры прошло всего восемь минут.

Шотландская линия действовала без сбоев, Грей, Кронин и Джеффри наглухо закрыли Дули и Экфорда.

Англия сумела собраться к 14-й минуте. Все началось со свалки за мяч, Тиг перехитрил всех и сделал столь хитроумный пас Ричарду Хиллу, а последний изловчился и переадресовал мяч Эндрю; тот ускользнул от Шона Линина и отпасовал Джереми Гаскотту.

Секундная слабина в центре обернулась тем, что Гэвин Гастингс поглядел на Рори Андервуда — и сам рванул по краю, а прикрывавший его Гэри Армстронг опоздал остановить прорыв, и центровой Бата принес Англии первое очко на «Мюррейфилд» с 1980 года.

Начался лучший для англичан отрезок матча, с многочисленными свалками вблизи зачетной зоны хозяев. Но они так и не смогли забить — подобно валлийцам в матче с Шотландией две недели назад.

В одном из столкновений Дерек Уайт получил травму, которая вынудила его покинуть поле после 27 минут игры; Джон Джеффри перешел на восьмую позицию, а Дерек Тернболл занял место на фланге. Подобная перестановка потребовала от тренера немалого мужества, тем более в такой игре.

Непринужденность, с какой Джеффри занял привычную по клубу позицию в сборной, и его поистине телепатическая связь с Гэри Армстронгом должны были принести плоды, поскольку вторжения Гэвина Гастингса начали беспокоить англичан. Через шесть минут после перерыва Чалмерс забил свой третий пенальти с 40 метров после того, как Экфорд был наказан штрафом.

Если и был момент, когда англичане осознали, что им суждено проиграть, это произошло в начале второго тайма, когда Шотландия с блеском воспользовалась перестановкой.

Джеффри и Армстронг снова устроили кучу, и низкорослый Джед вдруг обнаружил перед собой вездесущего Гэвина Гастингса, которому не составило труда убежать в прорыв. Этот прорыв разметал всю английскую защиту, а Тони Стрэйнджер, стелясь в перехвате, отлетел в угол поля.

Чалмерс не реализовал штрафной, но это не имело значения, поскольку англичане очевидно развалились, поняв, что их безуспешные попытки спасти игру обречены.

В том, что они на время заставили Шотландию обороняться, немалая заслуга Роба Эндрю и не ведавшего усталости Уилла Карлинга. Не раз и не два капитан, впрочем, упирался в шотландскую оборону, а Андервуд тем временем оказался под плотной опекой лучшего защитника в британском регби — Скотта Гастингса.

Единственное очко Англии во втором тайме заработал со штрафного Саймон Ходжкинсон, и то лишь на 15-й минуте, но надежды англичан перечеркнула железная дисциплина шотландцев и великолепная скорость Гэвина Гастингса.

К финальному свистку некоторые англичане буквально валились с ног, а вот ликующий Джон Джеффри пробежал еще добрых 50 метров.

Так завершилось величайшее регбийное шоу на планете. Так была повержена Англия, и так Шотландия вновь доказала обоснованность своих притязаний. Вражда и смута, по Киплингу, обернулись победой на «Мюррейфилд». В такой день разве могло регби остаться просто игрой?

Романист Ирвин Уэлш появился на литературном подиуме в 1993 году, неожиданно возник ниоткуда, с беспощадным, мрачным и все же забавным романом о компании лишенных каких бы то ни было надежд молодых людей; этот роман ознаменовал рождение литературы нового века. Роман произвел впечатление на читателей и породил немало подражаний, куда менее талантливых, чем оригинал. В одном из ранних интервью Уэлш прекрасно описал автора как лишь частично излечившегося наркомана.

Должны ли мы начать с той поры, когда Ирвин Уэлш пел в панк-группе, когда вешал на одежду собачье дерьмо и выкрикивал оскорбления людям в автобусах? Или с его криминального досье, включающего условный приговор за разгром общественного центра на севере Лондона в спровоцированном виски безумии? Или же с его опытов с героином и нынешней приверженности экстази? Или достаточно просто заглянуть в его книгу?

Нужно сказать, что «На игле» — скандальный заголовок для потенциального бестселлера; попробуйте попросить эту книгу в «Уотерстоун» и оцените, какими взглядами вас наградят окружающие. Тем не менее пиар-отдел лондонского издателя Уэлша, «Сикер и Уорбург», развернул шумную рекламную кампанию, беспрецедентную для шотландского автора-дебютанта; они всюду с придыханием сообщают, что книга прекрасна, а сам Ирвин — «очень милый человек». Представитель издательства заявил, что Уэлш сделал для Эдинбурга то же самое, что Джим Келмен для Глазго. Джефф Торрингтон, лауреат премии «Уит-бред», назвал дебютный роман «злобным, но остроумным… Это как плохой день в бедламе». «Литературное обозрение» восхваляет «умилительно мерзкое описание смерти второй половины и того, почему это важно».

Вся эта шумиха обычно ведет к тому, что обладающие чувством собственного достоинства журналисты отходят в сторонку. Но не на сей раз — «На игле» буквально посадил на иглу. Это наихудший кошмар читателя «Санди пост», история жизни наркоманов с неоценимыми советами относительно способов введения героина в гениталии, насчет стеклянных пепельниц как оружия в пабах и насчет маточных колец с опиумом при диарее. Книга содержит мат, в ней есть душа — и проблеск надежды. Страницы романа населены такими персонажами, как Второй Призер, Ренте, Дохлый, Картошка и Свонни. Вообразите Джима Келмена с чувством юмора и шестью канистрами лагера, и вы получите представление об Уэлше. Роман вызывает отвращение, он забавен, страшен и глубоко человечен. Что важнее, он разрушает миф о том, что единственное достояние шотландской городской культуры заключено в переулке между стадионами «Паркхед» и «Айброкс» с его пабами.

Ирвин Уэлш, в кухне квартиры на втором этаже с видом на залив Лейт, предлагает банку экспортного (13 % сверху бесплатно) и рассказывает о своем приятеле, который предложил включить в книгу глоссарий, чтобы «шикарная публика» поняла такие слова, как «торчать», «поц», «кумар», «корефан», «тянуть резину», «барыга» и «ширяться». «Ни за что, — говорит он. — Терпеть не могу этих отстойных яппи с экземпляром модной книжонки рядом с филофаксом. Последнее, чего я хочу, так видеть, как сволота с Шарлотт-сквер треплется на этом жаргоне, будто со сцены. Хрен им».

Уэлш высок и худощав, темные волосы начинают редеть, они коротко подстрижены и уложены гелем. Он носит черный джемпер, «вареные» синие джинсы и черные башмаки. Его лицо выглядит несколько асимметрично, говорит он ровно, монотонно, почти не разжимая губ. Время от времени он усмехается, что сразу уменьшает его возраст лет на десять, и его глаза сверкают. Мы быстро перебираем жизненные вехи.