За свои ошибки нужно платить. За глупость - тоже. И дёрнул же чёрт "мистера Пузикоффа" поздравить этого буржуя, этого капиталиста, этого эксплуататора!... А теперь, хочешь - не хочешь - а машину придётся выбирать! А что ему оставалось делать? Он и выбрал.

 И ещё примерно через месяц "фрэнда мистера Форда, мистера Пузикоффа" вновь пригласили в Посольство США - и вручили ему ключи от автомобиля и ключи от гаража. И тёплое, дружественное письмо от его американского друга мистера Форда, в котором американский друг выражал надежду, что "мистер Пузикофф" останется очень доволен его подарком. Просил не забывать и кланяться от него родным и знакомым.

 А потом простого советского инженера Пузикова на машине с дипломатическим номером доставили к его собственности - к гаражу, в котором его ждал Ford - и передали документы на автомобиль и документы на строение (гараж). И счастливый Пузиков после этого лет десять наяривал по Москве на личном "форде". А сотрудники КГБ СССР кусали локти, ногти, рукти - но ничего не могли поделать. Совсем ничего. Ничегошеньки.

 А ещё потом в стране наступило Интересное Время - время, когда некоторые люди вдруг становились очень богатыми, а некоторые - очень бедными. Время, когда у некоторых сограждан, как и у инженера Пузикова, стали появляться и "форды", и "линкольны", и прочие чудеса техники - а некоторых сограждан стали отстреливать. Такое вот Интересное Время началось.

 Пузикова, правда, не отстреляли. И вообще, ничего с ним не случилось - до сих пор жив, наверное... Но вот однажды утром подошёл он к своему гаражу - и... И понял, что всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Прибывшие на место угона сотрудники милиции только подивились, насколько высокопрофессионально произведено вскрытие гаражных замков и отключение сигнализации. Словно, джеймсы какие-то бонды поработали... У Пузикова возникла, было, версия, кем бы могли быть эти джеймсы бонды, оставившие его без подарка американского фрэнда - но вовремя решил держать язык за зубами. Так безопаснее будет.

 P.S. Те, кто рассказывал мне эту историю, уточняли, правда, что долгие годы после этого "мистер Пузикофф" слал поздравления своему американскому другу - на день рождения, а также - на Рождество, Новый Год, 23 февраля и 7 ноября - а американский друг ему всегда отвечал, и в свою очередь, тоже поздравлял с днём рождения и всеми прочими праздниками. И просил не забывать, и кланяться родным и знакомым.

 Случай этот имел место в середине теперь уже далёких восьмидесятых годов прошлого века на N-ском Заводе Тяжёлого Машиностроения имени большевика Валериана Шайбышева. Я не знаю биографии большевика Шайбышева, да и не хочу знать: и без того понятно, что большевик был конспиратором. Большевикам вообще свойственна конспирация. И, надо полагать, строя свой «рай на земле», большевики, в глубинах своих большевицких душ (или что у них есть ещё там?) мечтали построить этакое тотальное общество конспираторов. Я так думаю…

 А те двое – они, наверное, очень хорошо изучили биографию Валериана Шайбышева и других большевиков, ибо конспираторами были отменными! – а уж в партии и подавно состояли: во-первых, потому, как были рабочими – а все сознательные рабочие просто обязаны были состоять в «партии ленина» – а во-вторых, потому, что из партии этой их, в конце концов, и выгнали. За любовь. За чистое и светлое чувство, которое возникает между мужчиной и женщиной…

 Им было немногим за тридцать. Он работал токарем, а она была мастером цеха. И они любили друг друга – такое между людьми тоже случается… Правда, он был женат, а она – хотя и развелась с мужем-алкоголиком, но дома, в однокомнатной «хрущёвке», она жила не одна, а с мамой-пенсионеркой и маленькой дочуркой. Он, кстати, тоже был бы не против развестись – да вот беда: они с женой стояли в очереди на квартиру (спроси, малыш, у старших, что такое «очередь на квартиру» – они тебе объяснят), а разведённых в сысысысэре в очереди на квартиру отодвигали в самый хвост. Такие вот печки-лавочки, такая, блин, вечная молодость…

 А любовь, как известно, это не только вздохи на скамейке. О, далеко не только!… Особенно, если ты – молодая здоровая женщина, а мужа нет, но рядом – молодой красавец-токарь без в/п и с ч/ю. Или, если ты – красавец-токарь, женившийся на стервозной деревенской дуре, которая красит лицо, не умываясь перед этим, а рядом с тобой – зрелая, эффектная красотка, похожая на ту… ну, из чехословацкого журнала, который у фарцовщиков за трёху купил… ну, на развороте – видели же? Та ещё в кино снимается…  

 И вот, они рядом – Он и Она. И они любят друг друга, и кровь кипит, и бьёт в голову страсть!… Но! – НЕГДЕ. Просто, НЕГДЕ – и всё! У неё дома – мама-ветеран труда, да дочурка-третьеклассница, у него – эта дура в папильотках, скрученных из газеты. И в гостиницу их не пустят – нет, не пустят! а на каком, собственно, основании их в гостиницу пускать? – во-первых, НЕ иногородние, а во-вторых, НЕ муж и жена. Как глянет администратор их паспорта, так и погонит взашей – вся любовь!

 Хорошо, в этом смысле, в сысысысэре жилось всяким интеллигентам, у которых были личные а/м – инженерам всяким, продавцам, барменам и прочим фарцовщикам: сел на машину, посадил рядом любовницу – да и поехал в ближайшую лесополосу! Ну, а им, нашим героям – какая машина? Какая, я вас спрашиваю, машина могла быть у совецкого токаря, которому едва минул тридцатник?! Не заработал ещё! С его зарплатой он купит себе «жигулёнка» только лет через двадцать, к пенсии – в аккурат, тогда и очередь на машину подойдёт. Ну, конечно, если не сопьётся раньше с тоски…

 Но наши герои не зря учились в совецкой школе и изучали биографии большевиков-подпольщиков – чему-то и они, эти подпольщики, научить могут. Конспирации, например. И вот, наши изобретательные влюблённые, во время очередных вздохов на скамейке кой до чего доизобретались. Они работали не просто на заводе, и не просто на заводе тяжёлого машиностроения – они работали в цехе холодного проката. А прокатывали в этом цехе такие большие-большие железные трубы, которые потом использовались для всяких коммунальных нужд – для подачи тепла, для строительства канализации… И лежали все эти холодно прокатанные трубы прямо в цехе, где работали наши герои. Большие такие трубы – метров по десять, а то и больше, в длину – и диаметром, что-то, около метра. Много труб. Очень много.

 И вот, Он притаскивает из дома матрас, а она – простыню и подушку, и они выбирают в цехе, среди этих огромных труб одну такую укромную трубу, и… Короче говоря, когда на заводе раздавался гудок, оповещавший всех работяг о наступлении обеда, они не спешили в столовую – они спешили в свою трубу, да. И только потом – в заводскую столовую.

 Я забыл сказать, что историю эту рассказал мне врач – почтенный человек, всю жизнь проработавший на этом самом заводе начальником заводского здравпункта. Этот человек, в силу своей профессии, всегда одним из первых узнавал о любых ЧП на заводе – а уж самых разных ЧП на совецком производстве хватало. Вот и о любовниках в трубе он узнал одним из первых – узнал, и лично поспешил на помощь. И – едва ли не впервые в жизни – материл отборным матом собравшихся вокруг гыгыкающих и гогочущих пролетариев. И, полагаю, на его месте всякий порядочный человек не сдержал бы своих чувств…

 Что же случилось? Как тайна двух сердец стала достоянием всего цеха, и почему потребовалось вмешательство медицины? А произошло всё по воле Его Величества Случая.

 На этот раз, Его Величество Случай выбрал личину местного дурачка – был на заводе свой дурачок, и работал этот дурачок каким-то, не то подметальщиком, не то ещё кем-то в том же роде… Дурачок не ходил в обеденный перерыв в заводскую столовку – он приносил свой обед из дома, и съедал его на рабочем месте – а потом шлялся по цеху, по территории завода… Одним словом, вёл себя, как и положено дурачку.