– Ни Девлину, ни мне не нравятся твои проделки, – хмуро внушал он Джессике, напустившей на лицо столь ангельское выражение, что он не удивился бы, если бы за ее спиной внезапно появились крылья.

– О чем ты, Бэррет? – Джессика одарила брата улыбкой херувима.

– Ты прекрасно знаешь, о чем. Девлин и я запретили тебе надевать это красное платье с большим декольте, потому что оно не приличествует леди. И после этого ты осмелилась дать его гостье!

Джессика неопределенно пожала плечами и начала играть складкой на портьере. Выглянув в окно, она заметила пересекающих пастбище Девлина и Мориа.

– Я думала, это понравится вашей красавице.

Меж бровей Бэррета легла складка.

– Я знаю, почему ты дала это платье Мориа. Но ты совсем неправильно судишь о ней. Она прекрасная девушка и, безусловно, заслуживает уважения и внимания.

Глаза Джессики округлились еще больше. Боже, теперь и второй брат отчитывает ее, как напроказившего ребенка. А ведь до появления Мориа подобного не было никогда. С какой отвагой оба бросились на защиту этой белобрысой потаскухи – она таки сумела вскружить голову братьям!

– Не надо меня учить. – Теперь Джессика отнюдь не напоминала ангела. – Я видела, как ты увивался вокруг Мориа, как ты на нее глазел. Мы оба знаем, кто она на самом деле. – Джессика гневно фыркнула. – Она замечательная, да? Думаю, только в кровати. Я уверена, что за годы, которые она провела в борделях, эта шлюха довела свое искусство до совершенства.

Бэррет обрушил на сестру полный ярости взгляд.

– Придержите язык, леди, – хмуро произнес он.

– Я знаю, ты с нетерпением ждешь, когда Девлин уедет, а эта девка останется с тобой, – бросили Джессика. – Но я не дам случиться этому под моей крышей! Отправляйся в бордель, где, я уверена, у Мориа есть комната для приема посетителей.

Бэррет с трудом сдержал желание ударить сестру – так ему хотелось стереть с ее лица злую ухмылку.

– Я буду следить за каждым твоим движением, Джессика, – негромко произнес он. – Если ты хотя бы раз попытаешься оскорбить Мориа или сделаешь еще какой-нибудь мерзкий намек, я так тебя отлуплю, что ты не сможешь сидеть целую неделю!

Уже второй раз за последнее время ей угрожают, и причина – все та же Мориа. Эта женщина непременно должна покинуть их дом. Она заигрывает с обоими братьями, видимо, еще не решив, с кем из них ей будет выгоднее завязать постоянные отношения.

– Платье, которое ты подберешь ей завтра, будет таким, какое приличествует леди, – требовательно произнес Бэррет.

– С какой стати? Ваша Мориа определенно не леди. На это нет даже и намека.

Бэррет сжал кулаки, и это помогло ему сдержаться.

– Девлин собирается завтра взять Мориа в Тусон для того, чтобы приобрести ей одежду, но в городе Мориа должна появиться в хорошем платье.

Вот как? Чертовка так очаровала Девлина, что он готов приобрести для нее целый гардероб? На что еще могут пойти братья, чтобы снискать благосклонность рыжеволосой шлюхи? Джессике не хотелось даже строить предположения. И эти двое еще смеют ее отчитывать! Нет, она должна привести их в чувство!

– Следи за тем, что делаешь, Джессика, – отрывисто бросил Бэррет. – Я не буду терпеть твои колкости. Хочешь ты того или нет, но Мориа будет оставаться здесь до тех пор, пока сама не решит покинуть наш дом.

Слова Бэррета удивительно напоминали то, что ей уже довелось выслушать от Девлина. Из-за какой-то Мориа родные братья пинают ее, словно кошку, случайно встретившуюся на пути.

Теперь, видимо, ей придется забыть о прежнем заботливом отношении к ней с их стороны. У них появился новый кумир. А ведь Джессика так ждала возвращения Девлина, молилась, чтобы с ним ничего не случилось! И вот он вернулся – для того, чтобы почти не глядеть в ее сторону. Все его внимание, которое раньше безраздельно принадлежало Джессике, теперь всецело отдано какой-то чужой женщине, а ей достаются одни укоры. Похоже, от нее ожидают, что она немедленно ляжет в могилу. Вот бы обрадовалась этому голубоглазая гарпия! Ну нет, такому не бывать! Она будет бороться – до тех пор, пока не вышвырнет Мориа со своего ранчо вон.

Лежа на траве у берега реки, Мориа подставила лицо теплым лучам полуденного солнца. Ее тело еще продолжало хранить воспоминания о том, как она и Девлин занимались любовью. Они отправились в путь, чтобы прогуляться по ранчо, но затем изменили решение и оказались здесь.

Девлин невольно задержал взгляд на прекрасном лице Мориа. Он тоже еще не пришел в себя после того, что они делали всего несколько минут назад. Два последних дня с Мориа были полны небесного блаженства. Девлин надеялся, что и у Мориа останутся такие же яркие воспоминания об этом времени. Хорошо бы убедить ее остаться на ранчо и подождать, когда его поединок с Беркхартом закончится. Все словесные аргументы он уже исчерпал. Последнюю надежду на то, что Мориа станет его ждать, могли дать только пережитые ими вместе ощущения.

– Я хочу, чтобы это никогда не кончалось, – прошептала Мориа, проводя пальцем по его руке.

– И я. – Девлин поцеловал ее мягкие, как лепестки роз, губы.

Улыбка медленно сошла с лица Мориа. Если бы у них была хотя бы неделя... У нее не осталось времени даже на то, чтобы мимолетное чувство, которое испытывал к ней Девлин, переросло в любовь, а без любви смысла оставаться с ним рядом не было.

Да и стоит ли ей мечтать о счастье? Мечты приносят лишь невыразимые страдания, потому что в конце концов приходится снова возвращаться к реальности. Ей надо научиться смотреть на вещи трезво...

Донесшийся издалека стук копыт заставил Мориа и Девлина поспешно натянуть на себя разбросанную вокруг одежду. Когда к речке подскакал Бэррет, они уже сидели рядышком, непринужденно разговаривая.

– Ах вот вы где... – Глаза Бэррета задержались на спутанных волосах и раскрасневшемся лице Мориа; затем он перевел взгляд на взъерошенные волосы Девлина. Счастливец, подумал Бэррет. А он-то жалел брата, которому так тяжело живется в горах!

– Я хотел присоединиться к вам в вашей поездке по ранчо.

– Мы ждали тебя. – Девлин чувствовал себя неловко под испытующим взглядом Бэррета.

Он не сомневался, что тот не поверил ему ни на мгновение.

– Вот как! – насмешливо бросил Бэррет и притворно закашлялся. – Давай покажем Мориа наш торговый пункт. Наша семья, – обратился он к Мориа, – владеет им уже на протяжении нескольких поколений.

Девлин и Мориа сели на своих лошадей, и все трое направились на восток. Бэррет начал рассказывать о переезде его деда из Теннесси в Аризону, а затем о добросердечных отношениях Сайруса Грэнджера с апачами. Из его рассказа выходило, что Сайрус первым засеял местные поля. В суровые зимы он часто снабжал индейцев зерном. Производимые на ранчо продукты он обычно обменивал на шкуры и кожи, которые отправлял на восток. Грэнджер был щедрым человеком – он никогда не скупился в торговле с индейцами, а временами просто дарил им вяленое мясо, одеяла и другае необходимые вещи. Однако после появления в этих краях белых золотоискателей многое изменилось. Белые столбили участки и захватывали земли индейцев, совершенно не обращая внимания на их нужды.

Мориа, не шевелясь, слушала взволнованный рассказ Бэррета. Его, как и брата, возмущала всякая несправедливость. Бэррет знал и высоко ценил индейские традиции. Мориа поймала себя на мысли, что знакомство с братьями сильно изменило ее мнение о мужчинах.

– На нашем ранчо объезжают лошадей лучше, чем где-либо в стране, – объявил Девлин, отрывая Мориа от ее размышлений. – Мы платим за объездку апачам и мексиканским пастухам, которые у нас работают. Неудивительно, что за наших лошадей дают хорошую цену.

На Мориа эти слова произвели большое впечатление. Грэнджеры сумели создать целую империю в этой плодородной долине – и при этом сохранили хорошие отношения с индейцами.

Приближающийся топот копыт заставил Мориа тревожно выпрямиться в седле. Рука Девлина успокаивающе легла на ее плечо.