Девлин начал освобождать Мориа от одежды, покрывая каждый появившийся из-под нее участок кожи жаркими поцелуями.

Когда его язык коснулся набухшего кончика ее груди, Мориа словно нырнула в пучину, которая становилась все глубже и глубже при каждом его прикосновении. Девлин полностью обнажил ее, и теперь ничто не отделяло от нее возлюбленного.

– Почему, Мориа, – услышал вдруг Девлин срывающийся с собственных губ свистящий шепот, – почему ты позволила Чаносу дотрагиваться до тебя?

– Потому что с ним мне было безопасно, – прошептала она в ответ и жадно вдохнула воздух. – Не так, как с тобой...

– А со мной? – Девлин крепче прижал Мориа к себе.

– С тобой я всегда теряю голову, но сейчас я хочу, чтобы ты разжег во мне огонь. Я безумно хочу тебя...

Слова Мориа были для Девлина подобны брошенному на сухие ветки факелу. Он сжал Мориа с такой силой, что она потеряла способность дышать. Ее тело было объято пламенем – диким, неудержимым, разгоравшимся все ярче и сильнее. Оно было горячее тысячи солнц и словно сплавляло их тела воедино, не требуя для своего горения никакой пищи, кроме восхитительных ощущений, которые испытывали они оба.

Мориа чувствовала себя совсем обезумевшей. По ее телу пробежала дрожь, и, жадно хватая ртом воздух, она начала выкрикивать имя Девлина.

В эти минуты Мориа не просто уступала страсти Девлина – в ней самой бушевало не меньшее желание. И сознание того, что он желанен, приносило Девлину еще большее удовольствие.

В голове Белого Призрака на миг вспыхнуло воспоминание о его предыдущих любовных опытах, и он поразился, насколько бедными и бесцветными они были. Девлин пришел к выводу, что Мориа притягивала его не только физически – она была для него еще и сложным, интересным, не перестающим удивлять и восхищать человеком. Ни у кого из прежних его возлюбленных он не встречал столь сильной воли и неустрашимого духа. Мориа без колебания принимала любой вызов, который бросала ей судьба, и вступала в борьбу с такими трудностями, перед которыми любая другая женщина давно отступила бы.

Девлин решил, что, когда с него будут сняты все обвинения и его поединок с Беркхартом завершится, он начнет новую жизнь с Мориа, если только сможет убедить ее остаться. Он будет относиться к ней с любовью и нежностью, которых она заслуживает. А она не будет ни в чем нуждаться и позабудет боль и унижения, которые испытала за последние десять лет. Тогда, с надеждой подумал Девлин, ее физическое влечение к нему может перейти в стойкую привязанность. Но даже если этого и не произойдет, он все равно будет продолжать ее любить и постарается доказать Мориа, что именно он тот человек, с которым она может соединить свою судьбу.

Его мысли прервались, когда пальцы Мориа коснулись шрама на его груди. Ее рука скользнула ниже, к бедру, но затем снова вернулась обратно.

Издав стон, напоминавший рычание льва, Девлин приник к мягким губам Мориа. Однако долгие часы, проведенные им в дороге, начали оказывать свое действие. Ему хотелось уснуть в объятиях Мориа, чтобы во сне они смогли продолжить то, что уже не были в состоянии делать наяву.

Мориа чувствовала себя непривычно слабой. Уютно устроившись на груди затихшего Девлина, она погрузилась в сон. Последней ее мыслью было то, что она давно не чувствовала себя так хорошо и что между нею и Девлином сегодня словно протянулись какие-то невидимые нити. Девушка и не подозревала в эту минуту, что снизошедшие на ее душу покой и безмятежность означают лишь короткое мгновение затишья, которое обычно предшествует буре...

Проснувшись, Мориа отстранилась от Девлина и села, радостно ощущая свежесть воздуха, тепло солнечных лучей на спине, почти неуловимые ароматы раннего утра – все то, на что совершенно не обращала внимания, когда была зрячей. Сейчас же она научилась распознавать многие звуки и запахи, которые соответствовали определенному времени суток. Ее чувства за последнее время невероятно обострились. Вместе с тем Мориа стала замечать, что в серой пелене, которая стояла перед ее глазами, появилось куда больше оттенков после того, как Чанос смазал ее глаза своим волшебным зельем.

Решив переплыть небольшое озерцо, в которое впадал сбегающий с гор ручей, Мориа направилась к нему по уже хорошо знакомой ей тропинке.

Когда девушка вошла в воду, у нее на миг перехватило дыхание от холода, но затем она решительно нырнула и быстро поплыла по водной глади.

Мориа очень не хотелось менять свое убежище на ранчо Девлина. Именно в горах в ее душе наконец настал покой и девушка уже начала понемногу забывать все свои прошлые невзгоды. Но если бы она стала противоречить Девлину, он, по-видимому, просто связал бы ее, запихнул ей в рот кляп и отвез в Тусон, хотела она этого или нет. Как Мориа ни мечтала остаться в одиночестве, ее печалила мысль, что с Дев-лином ей скоро придется расстаться навсегда. Нет ничего вечного. Этот смелый человек полон внимания к ней лишь потому, что жалеет ее из-за слепоты, и, может, еще оттого, что ревнует ее к Чаносу. Но его привязанность неизбежно должна исчезнуть, поскольку слепая женщина может быть только обузой. Мориа не сомневалась, что все хорошее мимолетно и обязательно рано или поздно кончается. Так было в ее жизни всегда. Как только она чувствовала себя вполне довольной своей судьбой, непременно происходило что-то неожиданное, и все резко менялось. С каждым разом Мориа становилась все более недоверчивой к людям и еще мрачнее смотрела на жизнь. Она признавалась себе, что испытывает сильные чувства к Девлину и их, по всей видимости, можно назвать любовью, Но Мориа уже знала, как больно терять того, кого любишь, поэтому боялась привязаться к Девлину слишком сильно. Тогда разрыв с ним ей было бы невозможно перенести.

Когда-нибудь Девлин просто привыкнет к ее физической привлекательности и ему надоест ее беспомощность. К тому же Белый Призрак не относится к числу мужчин, которые могут довольствоваться связью с одной женщиной. Если бы это было не так, он давно бы остепенился, решила Мориа. В том, что Девлин так сильно привязался к ней, виновато было его долгое одиночество. Когда рядом появилась привлекательная женщина, он просто уступил своим физическим потребностям, которые до этого сдерживал. И еще – он просто ее жалеет. Но жалость всегда кончается равнодушием. Рано или поздно необходимость заботиться о ней Девлин станет считать тяжелым бременем.

Внезапно где-то неподалеку раздался негромкий треск. Когда Мориа вспомнила, что похожий звук издают гремучие змеи, ее сердце сжалось от испуга. Остановившись в воде, Мориа напряженно прислушалась. Звук повторился снова, и на этот раз в сопровождении шипения, которое уже не оставляло никаких сомнений: рядом с озером появилась змея, и, может быть, не одна.

Мориа повернулась в обратную сторону и поплыла назад так быстро, как могла. Но почти сразу же рука Мориа ударилась об острый край выступающего из воды камня, и девушка вскрикнула, думая, что ее укусила змея.

Этот полный страха крик разбудил Девлина. Он вскочил на ноги и прищурил глаза, пытаясь разглядеть Мориа в отблесках отражавшегося от воды солнечного света. Несколько мгновений он удивленно оглядывал озеро, не понимая, что могло послужить причиной ее испуга.

Сердце гиганта заколотилось как бешеное, когда он заметил в тени скалы, рядом с кромкой берега, целый клубок переплетающихся друг с другом змей.

Девлин поспешно схватил лежащий поблизости камень, жалея, что его пистолет и ружье остались в пещере, и запустил им в самую большую черную змею, которая упрямо продолжала ползти к озеру. Потом он стал беспорядочно кидать камни в других змей, надеясь отвлечь их от Мориа.

Девушку охватил ужас. Она не могла видеть, как камни сыплются на берег, но слышала разъяренное шипение и треск, раздававшиеся со всех сторон. Мориа прекрасно понимала, какой беззащитной оказалась в эту минуту. От мысли, что даже не знает, откуда исходит угроза, Мориа почувствовала отчаяние.