Решив, что с Мориа она поговорит после отъезда Девлина, Джессика кивнула, демонстрируя послушание, хотя это и далось ей с большим трудом.

– Хорошо, я постараюсь быть любезной с этой проституткой...

– Она не проститутка! – гневно оборвал сестру Девлин.

Глядя прямо в его помрачневшее лицо, Джессика с вызовом добавила:

– Пусть она забирает все мои платья – хотя я и сомневаюсь, что они ей подойдут. Когда они ей больше не потребуются, я сожгу их.

Девлин угрожающе поднял палец:

– Предупреждаю тебя, Джессика. Если я услышу еще хоть одно злое замечание или поймаю хотя бы один косой взгляд, я положу тебя на колено и выпорю.

– Я уже стара для порки. – Джессика вздернула подбородок.

– Я и на это не посмотрю. – Девлин старался сдержать ярость. – То, как я и Мориа относимся друг к другу, тебя совершенно не касается. И лучше не суй свой нос туда, куда не следует. Этот нос тебе могут очень больно прищемить.

– Я не сую нос. Я вообще не хочу видеть твою... – На этот раз Джессика не произнесла того слова, которое намеревалась, – Девлин смотрел на нее так, словно уже заносил руку для порки. – Твоего «нового друга».

– А теперь, когда я тебя предупредил, марш наверх и выбери для Мориа подходящее платье. Да захвати духи и туалетные принадлежности. У нее не было таких удобств, которыми мы тебя, кажется, вконец избаловали.

Джессика недовольно подумала, что Девлин никогда не ругал ее столь свирепо, как теперь, когда в их доме появилась эта мерзавка. Наоборот, ее старший брат был с ней всегда мягок и заботлив. На этот раз он холоден и жесток – и все по вине этой гадкой Мориа. Словно золотоволосая ведьма наложила на Девлина заклятие, которое лишило его обычного доброго расположения духа. Предательство Беркхарта брата, видимо, ничему не научило. Теперь его с не меньшим успехом охмуряет ловкая проходимка, которая сумела сделать своим оружием даже слепоту.

– Ты все сказал? Тогда я хотела бы подняться наверх, чтобы подобрать одежду твоей герцогине, – насмешливо проговорила Джессика.

– И я очень советую тебе к ужину стать любезной хозяйкой. – В голосе Девлина зазвучала угроза. – Если ты меня не послушаешь, то сильно пожалеешь об этом.

Джессика распрямила плечи, гордо подняла подбородок и, прямая, как флагшток, двинулась прочь из комнаты. Ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не произнести вслух пожелание золотоволосой ведьме вылететь вон из ее дома прямиком в ад!

Пока слуги заполняли ванну горячей водой, Бэррет обходил вместе с Мориа дом, показывая расположение комнат. Когда они закончили обход и оказались в предназначенной для Мориа комнате, Бэррет улыбнулся и сказал:

– Чувствуй себя как дома. – Повернувшись, он направился к двери.

Скользнув взглядом по стене, Бэррет заметил, что на полке нет полотенца. Он рассеянно захлопнул открытую дверь, но затем направился обратно – к двери в соседнюю комнату, чтобы принести вещи, которые могли бы понадобиться Мориа после ванны. Услышав стук двери, Мориа решила, что осталась одна. Ей захотелось немедленно сбросить с себя грязную рубашку. Когда Бэррет двинулся из комнаты брата обратно с полотенцем в руке, она уже начала расстегивать брюки. Бэррет словно прирос к полу, разинув в изумлении рот.

Толстый ковер помешал Мориа услышать, что кто-то вошел в комнату. Она сбросила с себя рубашку, и Бэррет застыл, неподвижный, словно статуя. Его глаза восхищенно скользнули по округлостям ее загорелых грудей, тонкой талии и изящной линии бедер. Черт подери, почему самое лучшее всегда достается его брату? Тело Мориа было воплощением совершенства, оно словно принадлежало сошедшей с небес богине. В голове Бэррета мелькнула мысль, что ему не следует пялиться на полуобнаженную женщину подобно любопытному подростку, но он был просто не в состоянии оторвать взгляд от Мориа. Продолжая пожирать глазами восхитительное видение, Бэррет повесил полотенце на место.

В этот момент Джессика неслась по коридору, горя нетерпением поделиться своими горестями с Бэрретом. Разыскивая брата, она заглянула в одну из комнат и увидела, что он стоит неподвижно, впившись глазами в их полуодетую гостью. Эта сцена так поразила Джессику, что она на миг замерла от изумления.

Но только на миг. Зло сжав губы, Джессика стремительно повернула обратно. Бэррету жаловаться бесполезно. Эта чертовка и его поддела на крючок!

Чувствуя, что ее буквально разрывает от злости, Джессика направилась в свою комнату, чтобы выбрать для ведьмы, забравшейся в их дом и отнявшей ее братьев, самое страшное платье.

Услышав звук шагов и догадавшись, что его застигли глядящим на полуобнаженную Мориа, Бэррет поспешил тихо ретироваться через дверь в спальню Девлина. Он мысленно обругал себя за свое поведение, но тут же возразил сам себе: какой нормальный мужчина смог бы добровольно оторваться от столь удивительного зрелища? И Бэррет, поразмыслив, решил, что ему не в чем упрекать себя.

Стук в дверь, раздавшийся ровно в восемь утра, заставил Девлина сорваться с кровати Мориа и стремительно броситься в свою комнату. Сонно подняв голову, Мориа на ощупь попыталась определить месторасположение рубашки Девлина, которая временно выполняла функции ее ночной сорочки. Она еще одевалась, когда в ее комнате появился нежданный визитер.

– Простите за непрошеное вторжение. Надеюсь, вы не будете возражать, – отрывисто бросила Джессика, толкая впереди себя тележку с завтраком. На том, чтобы она доставила наверх завтрак, настоял Бэррет.

Мориа более чем возражала по поводу столь раннего визита, однако она не стала говорить этого вслух и постаралась изобразить любезную улыбку.

В ее голове вспыхнуло воспоминание о прошедшей ночи, посредине которой она была разбужена поцелуями и нежным прикосновением рук Девлина. Всю ночь, почти до утра, она провела в его объятиях, пока перед самым рассветом не забылась сном...

Позвякивание тарелок и аромат жареного мяса подсказали Мориа, что Джессика доставила ей завтрак.

– Это так мило с вашей стороны – принести все сюда, – пробормотала Мориа, поспешно проверяя, правильно ли застегнуты пуговицы ее рубашки. – Но в этом не было совершенно никакой необходимости. Я могла бы спуститься в столовую.

Джессика внимательно оглядела смятую постель.

– Надеюсь, вы хорошо спали? – язвительным тоном спросила она.

– Как грудной младенец, – ответила Мориа и вздохнула. – Я давно не спала в кровати.

«Ты давно не спала в кровати одна, милочка», – гневно подумала Джессика, не отрывая взгляда от подушки, на которой были ясно различимы две вмятины. Судя по всему, ночью эта приблудная потаскушка пыталась еще больше расположить к себе Девлина. Черт бы ее побрал!

Джессика с силой стиснула края подноса, жалея, что это не горло их гостьи. Затем почти швырнула поднос Мориа на колени.

– Бэррет решил, что вам, может быть, захочется утром позавтракать в постели.

Мориа заметила прозвучавшую в голосе Джессики злость и удивленно подняла брови. Та же злость проскальзывала в ее репликах и вчера за ужином. По-видимому, Джессика не очень рада появлению незнакомой женщины в своем доме.

– Это очень любезно со стороны Бэррета. Мне кажется, он истинный джентльмен.

При этом замечании Джессика стиснула зубы. В том обществе, в котором отирается эта потаскушка, джентльменов нет вообще. Именно поэтому, как только ей встретился такой человек, как Грэнджер-старший, она поспешила запустить в него свои острые коготки. И совсем не случайно она позволила пялиться на себя Грэнджеру-младшему, когда раздевалась, чтобы принять ванну. Нет сомнения, что эта ведьма стремится завлечь в свои сети и его.

Когда Мориа откинула назад пряди длинных волос, Джессика произнесла, стараясь сделать голос как можно любезнее:

– Томатный сок у вас справа.

Мориа послушно протянула руку и поднесла к губам чашку. В следующее мгновение из ее горла вырвался крик боли – горячий кофе обжег ей губы.