Судьбе было угодно, чтобы с некоторых пор Девлин Грэнджер посвятил всего себя мести. На протяжении года все, что бы он ни делал, служило только одной-единственной цели, а тому, кто мстит, нет времени на женщин. Но сейчас, прижимая к себе красавицу с сапфирово-голубыми глазами, Девлин чувствовал, что его прочная как гранит целеустремленность дает трещину.

Если быть до конца честным, непрошеное волнение он испытывал уже не раз. Еще в первую ночь, когда Девлин, стоя на краю утеса, увидел карабкающуюся по горам гибкую фигурку, она вызвала в нем целый рой давно забытых эмоций. Позднее он пытался представить, что может скрываться под этим измазанным в земле, местами порванным платьем из миткаля. По-видимому, в такое состояние платье привела чья-то попытка овладеть этой девушкой. Но, судя по всему, силе она уступить не пожелала.

Хотя Девлин старался не давать воли мыслям, возникшим от столь близкого присутствия незнакомки, он чувствовал, что совершенно не в силах им противиться. Его взгляд словно независимо от него прогулялся по ее лучащимся в свете солнца голубым глазам с длинными ресницами, затем опустился ниже, на розовые губы, нежные, словно лепестки роз. Мягкая податливость ее плоти под пальцами заставила его собственное тело вспомнить те ощущения, которых он не испытывал уже больше года.

Девлин с удивлением подумал, что он сейчас совершенно забыл о мести. Единственным, что его теперь занимало, было желание узнать, каким окажется поцелуй губ стоящей рядом красавицы.

– Как твое имя? – спросил Девлин и сам удивился тому, как изменило его голос проснувшееся желание.

– Мориа Лэверти, – ответила девушка, даже не замечая, что ее взгляд так и остался прикованным к искушающей линии его рта.

Мориа... Это имя напомнило Девлину шелест влажного ветерка в безжизненной, сожженной солнцем пустыне.

«Меня сейчас точно сожжет, но вовсе не солнце», – подумала Мориа, чувствуя, как в глубине ее тела разгорается какой-то неведомый огонь. Может быть, пока не поздно, надо ударить этого человека в самое его уязвимое место и разом прекратить столь тревожную близость... Эта мысль появилась неожиданно и так же неожиданно исчезла. В следующее мгновение Мориа вдруг поняла, что ее губы коснулись его теплых и влажных губ. У мускулистого гиганта оказалось удивительно мягкое и осторожное прикосновение, словно он проверял, как она отнесется к его поцелую и как почувствует этот поцелуй он сам. Мориа чуть ответила на поцелуй; чуть ответил и он – не больше, чем она. Она прижалась своими губами сильнее – и именно с той же силой ответили его губы, ни на секунду не становясь грубыми или нетерпеливыми. Прошло всего несколько секунд, и те искорки, которые пробегали между ними двоими, перешли в обжигающий огонь.

Его руки опустились ниже и начали гладить ее спину так умело, что сердцу Мориа стало тесно в груди. Ее собственные дрожащие руки поднялись к его плечам, словно пробуя их могучую силу.

Столь неожиданное для обоих объятие могло бы и не произойти, не проведи Девлин целый год в горах и не будь Мориа столь заинтригована этим таинственным человеком. Но оно произошло – и породило в их телах пожар, ясно говорящий обоим, что их желание близости взаимно.

Его второй поцелуй оказался более жадным, нетерпеливым, словно Девлин начал терять контроль над собственными чувствами. По-видимому, у Мориа был природный дар вызывать в мужчинах желание, и Девлину, с его долгим воздержанием, было трудно с этим даром бороться. Его кровь забушевала подобно горному потоку.

Девлин со стоном прижал Мориа к себе, его язык проник сквозь ее губы, дыхание стало сбивчивым. Все самообладание гиганта исчезло, словно его никогда и не было.

Мориа больше не сопротивлялась. После года сущего ада она почувствовала себя в этих сильных руках словно на небесах. Восхитительное ощущение только усилилось, когда руки Девлина и впрямь оторвали ее от земли и грудь девушки коснулась его могучей мускулистой груди.

На какой-то момент Мориа даже испугала реакция, которую вызывал в ней этот человек. О том, что подобное можно пережить с мужчиной, она никогда раньше и не подозревала. По ее нервным окончаниям пробегали искры, которые иногда превращались в молнии; по телу прокатывались волны тепла. Чувствуя нехватку воздуха, Мориа жадно открыла рот, но воздуха ей все равно не хватало, как будто его отнимали эти магические, волшебные движения рук Девлина...

И вдруг, когда его рука опустилась на ее грудь, в голове Мориа кто-то словно произнес предупреждающие слова. Громко вскрикнув, она изо всех сил ударила Белого Призрака по щеке и метнулась прочь из рук мужчины, которого, по всей видимости, послал ей змей-искуситель.

Но тут же Мориа пришлось убедиться, что она слишком поспешила; зацепившись ногой за выступ скалы, она не удержалась и упала в воду небольшого озерца с холодной водой, проклиная себя за глупость жалея лишь о том, что вода не смогла погасить жар ее теле.

Вконец смущенная, девушка поднялась и начала поспешно вытирать губы, которые еще хранили на себе обжигающий вкус поцелуев Белого Призрака.

– Ты не должен был целовать меня, – все еще задыхаясь, выкрикнула она. – И вообще – кто дал тебе право ко мне прикасаться? Для человека, который говорит, что думает только о мести, ты ведешь себя странно.

Однако Призрак, к ее удивлению, только рассмеялся – так его позабавил ее вид после неожиданного купания.

– Ты сама хотела этого, Мориа, – поддразнил он ее с лукавой улыбкой.

– Этого не было! – яростно выдохнула она.

–Ты раздумывала, каким будет ощущение моего поцелуя, и я всего лишь дал тебе это почувствовать, – ответил он. – Простое женское любопытство с твоей стороны и мужское исследовательское с моей. Ни больше ни меньше.

Мориа произнесла про себя пару крепких слов по поводу его умения читать по лицам. Похоже на то, что она совершенно не способна хранить от этого человека какие-либо секреты, если только не научится превращать лицо в непроницаемую маску. Именно так она и сделает, покуда будет находиться в обществе этого таинственного обитателя гор. Мысль, что ей вечно придется делить компанию с Белым Призраком, Мориа совсем не понравилась. От него шло столь сильное мужское обаяние, что девушка не чувствовала себя способной этому сопротивляться.

– Убирайся и оставь меня одну! – выкрикнула Мориа, поднимая края своей мокрой юбки и выбираясь из воды. – И больше никогда не пытайся до меня дотронуться, черт бы тебя побрал!

От природы острая наблюдательность Девлина так усилилась за время жизни в горах, что он, еще не видя, почувствовал появление кого-то постороннего и в то же мгновение словно забыл о златовласой богине, пытаясь понять, что именно заставило его насторожиться.

Поспешно схватив ружье, Девлин внимательно оглядел горы, а затем, бросив мимолетный взгляд на Мориа, двинулся к скалам в направлении, которое подсказывало ему чутье. С ловкостью пумы вскочив на камень, он перепрыгнул на выступ скалы и в следующее мгновение исчез в расселине, ведущей к лежащей внизу долине.

Стоя в мокрой одежде, с которой все еще продолжала стекать вода, Мориа с изумлением смотрела на действия Белого Призрака, поражаясь его умению стремительно и беззвучно передвигаться среди скал. Имя, которым его наградили старатели, было дано этому человеку не зря. Но даже когда легендарный обитатель гор исчез, его образ продолжал стоять у девушки перед глазами, и это ее удивляло. Разве не она только что приказала Белому Призраку уйти? Тогда почему она чувствует себя столь разочарованной именно теперь, когда он покинул ее, почему не радуется долгожданному одиночеству? Ответа у Мориа не было.

«Ты сама хотела этого», – твердо напомнила себе девушка, делая шаг по тропинке, отчего в ее туфлях зачавкала вода. Загадочный Белый Призрак обладал магическим притяжением, и, значит, от него надо было бежать как можно скорее. Она знала о незнакомце только то немногое, что сообщил ей Клайд, да и этому нельзя было верить. Своего мнения о таинственном жителе гор Мориа составить так и не смогла. Он был одет как индеец, но имел карие глаза – такие светлые, почти золотистые, что можно было наверняка утверждать: у него в роду есть белые. Но для белого он был уж чересчур самобытен.