Цыганка настороженно осмотрела выбиравшихся из машин казаков и вдруг шмыгнула во двор, захлопнув за собой калитку.

— Ах ты… звезда, — громко ругнулся Виктор Викторович и, не заботясь о сохранности запора, от души врезал в калитку ногой. Металлический крючок явно не был готов к такому обращению — дверь, хлопнув о забор палисадника, распахнулась. На столбе остался висеть вырванный с корнем крючок.

— Витя, потише ты, не ОМОН же, — Никита Егорович попытался удержать разошедшегося механика за руку, но тот с криком: «Стой, подруга, ты куда?!» — уже вбегал во двор. Казаки поспешили следом.

Под навесом на высоком помосте, застеленном толстым ковром, приподнявшись на локтях, смотрели на вошедших без испуга, скорее удивленно, человек пять цыган. Перед ними пыхтел паром электрический чайник, его окружали несколько полупустых пиал, вазочки с конфетами и халвой. Рядом замерла оторопевшая цыганка. Казаки приблизились к навесу.

В этот момент у цыгана, сидевшего в центре, около чайной чашки заелозил телефон на виброзвонке. Тот протянул руку и, машинально глянув на экран, поднес трубку к уху. Динамик у трубки был довольно громким, и казаки ясно услышали голос на том конце, который по-своему, с вкраплением русских слов, среди которых казаки четко расслышали: «Казаки» и «Смывайтесь», — что-то быстро тараторил.

Цыган, в упор глядя на казаков, медленно проговорил в трубку по-русски: «Уже приехали», — и отключил телефон. Усмехнулся, покачал головой.

Никита Егорович удовлетворенно отметил, что сработали оперативно. Казаки сдержали довольные улыбки — серьезность момента не позволяла расслабиться.

— День добрый, — поздоровался Атаман.

Цыгане осторожно ответили.

— Ну что, мужики, сами понимаете, мы к вам не чай пришли пить. Сами отдадите или искать придется?

Главный цыган, не торопясь, уселся, поджал ноги.

— Ты скажи, что ищите-то, может, я и сам покажу, а то сидим, как дураки, смотрим — ничего не понятно. — Он с усмешкой оглянулся на напряженно молчавших цыган. — Врываются какие-то, как к себе домой. ОМОН что ли? Кто такие, вообще?

— ОМОН по сравнению с нами, так… щенки против волкодавов, — Виктор Викторович зло прищурился. — Они за зарплату работают, а мы за идею. Чтоб станицу от таких, как ты, зачистить. Так что не угадал ты, парень, не ОМОН. Казаки к тебе пожаловали. Хозяева станицы Курской!

Цыган возмущенно цокнул, перевел взгляд на Атамана, безошибочно угадав в нем главного.

— А чем я вам-то навредил? У меня ничего запрещенного нет.

Атаман оценивающе огляделся.

— Да, не маленький домик. Есть где спрятать, не то что порошок, арсенал целый, пару танков с пушкой уместить можно — не сразу найдешь. — Он снова повернулся к цыганам. — Наркотики нас интересуют. Есть у нас сведения, что торгуете этой отравой. Так что, если выдадите добровольно, обещаем не бить, а в целости и сохранности сдать в районное УВД или Наркоконтроль, там посмотрим, куда лучше. — Он обвел внимательным взглядом цыган.

Те дружно изобразили возмущение. «Нет, ну совсем оборзели. Кто вообще? Какие-такие казаки?»

Гуталиев подскочил, как на пружинах, и выбежав из-под навеса, энергично замахал руками:

— Начальник, ты что? Это поклеп. Какие наркотики? Мы честные цыгане, хоть весь дом перерой, ничего не найдешь.

— Ну, рыть мы у тебя ничего не будем, а осмотреться — осмотримся. Сам покажешь или дашь кого?

— Никого не дам, — цыган отвернулся, — сами смотрите. Все равно ничего не найдете. Говорю, мы честные цыгане. Не веришь — дело твое. А я тебе помогать не буду. — И демонстративно отправился на свое место.

— Посмотрим. Мы не гордые. — Никита Егорович обернулся и махнул рукой в сторону дома. — Ищем, казаки, в первую очередь, наркотики, ну и вообще, что есть интересного. Разошлись, смотрим внимательно.

Казаки споро рассредоточились. Участковый остался во дворе, чтобы контролировать действие цыган. Впрочем, они сидели смирно, не дергались, только что-то тараторили по-своему, недобро поглядывая на участкового. Гуталиев, демонстрируя полное спокойствие, даже налил в пиалу чаю и снова развалился на ковре. Отхлебнув, он кивнул на чайник.

— Угощайся, лейтенант. Все равно зря приехали, хоть чайку попей, все польза.

— Спасибо, обойдусь.

— Как хочешь, — Гуталиев потянулся к чашке с халвой. Товарищи главного цыгана пустили чайник по кругу.

Атаман решил обойти огромный с верандами на втором этаже дом вокруг. Пересек широкий двор, завернул за угол и вышел на зады усадьбы. Огород у цыган представлял собой заросшую крапивой и лопухами дикую поляну, весьма не малую. «Соток тридцать», — прикинул Никита Егорович. Он осмотрелся. Вдоль слабо протоптанной тропинки, уходящей вглубь зарослей, из травы выглядывали с десяток поржавевших донышек пятилитровых консервных банок. Атаман пнул одну. Ничего. Пожухлая трава комком. Толкнул другую — то же самое.

«Странно, для чего у них тут банки? — Атаман пригладил рассыпавшийся на ветру густой чуб. Рассеянно развернулся, уже приняв решение. — Да, пожалуй, здесь ничего не найдем».

Неизвестно почему, но он уже не сомневался, что обыск не даст результата. С ним иногда бывало такое. Вдруг накатывало необъяснимое прояснение, и Никита Егорович неожиданно четко представлял последующие события. Необъяснимая способность когда-то спасла жизнь молодому Жуку. Это случилось во время армейской службы. Он тянул срочную водителем в автобате. Той осенью его взвод вывозил картофель с раскисших полей в каком-то малодоступном уголке Новосибирской области. Дорога, точнее глиноземная разъезжающаяся под ногами насыпь, петляла вдоль железной дороги. «Урал» Жука шел замыкающим в колонне советских вездеходов. У станции перед машиной выскочил на насыпь и замахал, призывая остановиться, какой-то серый мужичок. В затасканной телогрейке, небритый, в кирзачах — на каждом по пуду грязи, он быстро и молчком заскочил в кабину и крепко прижал за собой дверь, оглядываясь через окно. У молодого солдата сразу неприятно екнуло в груди. Много позже он анализировал это ощущение и сформулировал для себя этот «ёк» как предчувствие недоброго.

— Куда направляемся? — незнакомец навязчиво разглядывал солдата.

— В район. — Никита искоса глянул на попутчика. Чем дальше, тем больше он не нравился солдату. Взгляд не определить — мутный какой-то, и это беспокоило.

— Хорошо. — Он откинулся на спинку и напряженно замолчал.

И тут — то самое странное прояснение нахлынуло на Никиту. Он в лицах, словно в немом кино, увидел, как мужичок достает нож и втыкает его в склонившуюся на дороге спину. Чья это спина, он не понял, но видение встревожило однозначно.

Жук в то время еще не привык доверять своей интуиции, но на всякий случай решил благоразумно подстраховаться. На пустой трассе он резко прибавил газу, и «Урал» быстро нагнал колонну военных грузовиков. Попутчик забеспокоился, начал поглядывать на водителя, пытаясь понять, что тот задумал. Никита, не обращая внимания на скользкую дорогу, включил поворот и пошел на обгон. Из-под колес летели целые глыбы грязи. Грузовик местами елозил задними колесами, на самом узком месте чуть не сполз по насыпи под невысокий, но опасный откос. Водитель лишь крепче сжимал баранку и прикусывал нижнюю губу.

— Эй, ты чего лихачишь? — мужичок не смог скрыть беспокойства, — так и в кювет можно навернуться.

— Все под контролем, — через силу улыбнулся парень и, дождавшись, когда машина обгонит идущий первым грузовик с командиром взвода, вывернул на свою полосу и, включив аварийный сигнал, начал притормаживать. В тот момент он еще сомневался, правильно ли поступает, но и отступать уже было поздно.

— Ты чо, паря, задумал? — попутчик оскалился, в его голосе послышалась угроза. Уже не колеблясь, Никита резко затормозил и, дернув на себя дверную ручку, прыжком выскочил на дорогу. Тут же щелкнул замок второй дверцы — попутчик выпрыгнул из кабины с другой стороны и, проваливаясь по колено в грязь, побежал в сторону леса. До голого березнячка было недалеко, всего с полкилометра. Позади из машины, придерживая фуражку, выскочил взводный — молодой старший лейтенант.