Глянцевые обложки тешили его эго, но не только. Они как бы подтверждали сам факт его существования. Ну и поднимали настроение, конечно.

Кроме того, существовали еще и минеты. Ничто так не способствовало росту самооценки, как мастерски выполненный минет. А поскольку Билли теперь был свободен, он частенько выбирал в толпе девчонку посмазливее и вез ее в арендованный им особняк, чтобы там, в шезлонге возле бассейна… Чужие губы, сомкнувшиеся вокруг его возбужденного члена, голубизна бассейна, льющиеся с неба жаркие лучи солнца – все это заводило Билли куда сильнее, чем традиционная возня в полутемной спальне.

Винус считала, что Билли встречается теперь со своей недавней партнершей по съемкам Уиллоу Прайс – фигуристой блондинкой с искусственно увеличенными губами, чья успешная карьера стала очередной голливудской сенсацией. Но она ошибалась. С Уиллоу полезно было появиться на разного рода приемах, вечеринках и официальных церемониях, но никакой связи между ними не существовало по той простой причине, что молодая актриса предпочитала женщин. Она, однако, не особенно это афишировала, поэтому Билли служил для нее идеальным прикрытием. Сам Билли с удовольствием использовал красотку, чтобы еще сильнее досадить Винус.

В этот день он еще с утра почувствовал возбуждение и, вскочив на свой «Харлей», отправился на охоту. Билли потребовалось совсем немного времени, чтобы найти то, что нужно. На Мелроуз-авеню он заметил девушку в крошечном топике с надписью «Я люблю, когда это делают быстро» и короткой юбке, едва прикрывавшей промежность.

– Привет! – окликнул ее Билли, притормозив у обочины. – Это не тебя я вчера вечером видел в «Сохо-Хаус»?

Девушка остановилась и окинула Билли оценивающим взглядом. В следующее мгновение она его узнала. Через двадцать минут девушка, все еще не веря свалившемуся на нее счастью, стояла перед ним на коленях на краю бассейна, изо всех сил работая губами и язычком.

Когда все было кончено, Билли вызвал такси и отправил ее восвояси.

Найти подходящую девушку не составляло для него труда.

Лаки всегда любила завтракать в своем доме в Малибу. Ей нравилось сидеть на обращенной к океану веранде с бокалом апельсинового сока и блюдом, на котором были разложены разрезанные фиги, манго и папайи. Вставала она всегда рано – гораздо раньше остальных членов семьи, – чтобы насладиться одиночеством и покоем. Кроме того, по утрам голова у нее работала лучше, поэтому именно во время завтраков Лаки обдумывала события прошедшего дня или строила планы на будущее.

Пока, впрочем, никаких особых планов у нее не было. То, как функционировали «Ключи», ее больше чем устраивало. Даже Джино был удивлен ее достижениями. Лаки построила действительно великолепный гостиничный комплекс, лучший в Вегасе, включавший в себя не только отель, но и первоклассное казино, а также элитный кондоминиум для знаменитостей и других состоятельных людей. «Осталось только пристроить к твоему отелю ипподром, и все будет в порядке», – шутил по этому поводу Джино. В ответ Лаки только улыбалась. Впрочем, предложение отца не казалось ей абсурдным. Несмотря на свои девяносто с лишним лет, Джино сохранил острый практический ум и нередко подкидывал ей ценные идеи.

Но и без ипподрома с «Ключами» все было в порядке, и Лаки решила, что ее следующим проектом должен стать Ленни. Она давно собиралась поговорить с ним и постараться убедить сделать перерыв для отдыха, в котором тот давно нуждался. Ленни был настоящим трудоголиком: едва закончив один фильм, он тут же принимался снимать новый, и конца этому не было видно. Несмотря на это, их брак был счастливым – тут Лаки не на что было жаловаться, и все же в последнее время ей все чаще не хватало Ленни. Видеться чаще, проводить больше времени вместе – вот чего бы ей хотелось.

Потом завибрировал ее мобильник, и Лаки бросила взгляд на экранчик. Звонил ее нью-йоркский поверенный Джеффри Лонсдейл.

– Да, Джеффри, я слушаю. Что случилось? – спросила Лаки, удивленная его ранним звонком.

– Скажите, вы говорили кому-то о своем намерении продать «Ключи»?

– Что-о? – протянула Лаки и нахмурилась. – Что за бред?

– Мне несколько раз звонил человек из фирмы «Джордан девелопментс», – пояснил Джеффри. – Он утверждает, что вы собираетесь продать отель. «Джордан девелопментс» готова его купить.

– Чушь! – резко сказала Лаки. – Кстати, что это за «Джордан девелопментс»?

– Это крупная компания, которая занимается недвижимостью. Можно даже сказать – крупнейшая на Восточном побережье. Я навел кое-какие справки: они и в самом деле в состоянии купить…

– Джеффри, – терпеливо сказала Лаки, – если бы я в самом деле решила продать «Ключи», ты узнал бы об этом первым.

– Я все понимаю, миссис Сантанджело, но мистер Фуад-хан, который представляет «Джордан девелопментс», держался очень уверенно и был весьма настойчив. Настолько настойчив, что я подумал: может быть, вы как-то вышли на него напрямую.

– Если мистер Фуад-хан позвонит еще раз, скажи ему – пусть проявляет свою настойчивость в другом месте. Я не собираюсь продавать «Ключи» ни сейчас, ни в обозримом будущем.

– Я все понял, миссис Сантанджело.

– Рада это слышать.

– Честно говоря, я так и подумал, что это какое-то недоразумение. Всем известно, сколько души вы вложили в это строительство. Я был уверен, что вы не продадите отель ни за какие деньги.

– Не продам. За все сокровища мира.

– Хорошо, что все разъяснилось. Приятного вам дня, миссис Сантанджело.

– И тебе того же, Джеффри.

– У нас в Нью-Йорке, вообще-то, дождь…

– Не хотелось тебя расстраивать, но у нас в Лос-Анджелесе стоит чудная погода, – сказала Лаки, любуясь раскинувшимся перед ней голубым океаном и безоблачным небом.

– Ах, миссис Сантанджело, вы всегда знаете, как заставить меня завидовать вам черной завистью.

– Ты же юрист, Джеффри, – улыбнулась Лаки. – Юристам полагается сохранять хладнокровие.

– Ну, если вы так считаете…

– В любом случае ты же прилетишь в Вегас в пятницу на собрание акционеров, – добавила Лаки. – Тогда и насладишься солнышком.

– Солнышком? В конференц-зале? – сухо уточнил Джеффри.

– Можешь остаться на все выходные. Я устраиваю вечеринку в честь дня рождения Макс. Думаю, ты приятно проведешь время.

– Ну, может быть…

– Не может быть, а оставайся. Можешь захватить с собой жену.

– Мы разводимся.

– Тогда подружку.

– У меня нет подружки.

– О’кей, о’кей, Джеффри, подробности твоей личной жизни меня не касаются. Но если ты все-таки решишь остаться в Вегасе, дай знать моему секретарю. Он позаботится, чтобы ты ни в чем не нуждался.

Дав отбой, Лаки невольно подумала о том, что день начался как-то не так. Кому могло прийти в голову, что она продает «Ключи»? Отель был ее главным достижением, ее главным успехом в жизни, и она не отдаст его никому.

Никому и никогда.

Бобби встал рано и уехал еще до того, как проснулась Денвер. В Вегасе у него были назначены важные переговоры с русскими инвесторами, которые, если верить его близкому другу и партнеру Эм-Джею, почти созрели для того, чтобы вложить крупные суммы в филиалы «Настроения» в Лос-Анджелесе и Майами. Нужно было сделать последнее усилие, и Бобби решил показать русским свой лас-вегасский клуб. Иметь дело с этими мрачными, подозрительными типами было нелегко, зато у них было достаточно денег, чтобы Бобби мог оборудовать свои филиалы именно так, как ему хотелось.

После переговоров с русскими Бобби предстояло срочно лететь в Нью-Йорк, где он запланировал еще несколько встреч, а потом – возвращаться в Лос-Анджелес за Денвер. Оттуда они вместе отправятся в «Ключи», где проведут романтический уик-энд и заодно побывают на вечеринке в честь восемнадцатилетия Макс.

Задумавшись о Денвер, Бобби поймал себя на том, что за короткое время их отношения стали гораздо более глубокими и серьезными, чем он обычно себе позволял. Больше того, с каждым днем Денвер нравилась ему все сильнее. Она была такая… нормальная. Нормальная и умная – намного умнее всех девушек, с которыми он когда-либо встречался. Кроме того, Денвер была по-настоящему красивой, а ее чувство – искренним и горячим.