Джино расхохотался. Несмотря на возраст, он сохранил все зубы, а его волосы, хотя и поседели, оставались густыми и блестящими. Годы не согнули его — Джино по-прежнему был полон энергии, а его живому, острому уму могли позавидовать и сорокалетние мужчины.

— А ведь мне уже за девяносто, детка, — ответил он. — Я пережил всех. И знаешь, я ничего не стал бы менять в своей жизни. Я ни о чем не жалею — разве только о том, что в свое время мы с тобой так редко разговаривали по душам. А порой вообще не разговаривали… — Он улыбнулся.

— Но ведь это случалось не слишком часто, правда? — сказала Лаки, припоминая их яростные ссоры, которых, если говорить честно, было не так уж мало.

— Часто — не часто… Главное, я знал, что это ненадолго, — ухмыльнулся Джино. — Ты всегда была отходчивой.

— Ну уж и отходчивой, — сказала Лаки не без сарказма.

Они сидели в «Ключах», в любимом ресторане Лаки, — уютном заведении с итальянской кухней, которое находилось вдалеке от лифтов и не особенно бросалось в глаза. Ресторан она назвала «У Джино». Естественно, в нем подавались блюда, которые больше всего любил ее отец: тефтели с чесноком в густом томатном соусе, спагетти, пенне, телячьи котлеты с жареным тосканским картофелем и овощами и многое другое — в том числе несколько сортов пиццы, поименованных в честь членов семьи Сантанджело.

Пейдж с ними не было. Жена Джино осталась в номере, сославшись на усталость, но Лаки поняла, что это был только предлог. Пейдж была достаточно тактична и умна, чтобы догадаться: Лаки и Джино хочется побыть вдвоем.

— Как поживает Макс? — спросил Джино. — Все еще мечтает о побеге из родительского гнездышка?

— Еще как мечтает, — ответила Лаки, не скрывая своего огорчения. — И похоже, даже мне ее не остановить. Вот исполнится ей восемнадцать — и все. Убежит.

— Совсем как ты когда-то, верно?.. — заметил Джино, погружаясь в воспоминания.

— Надеюсь, что нет. Я была упрямой как осел и к тому же без царя в голове. Макс, слава богу, что-то соображает.

— Ты и сейчас упрямая, дочка.

— Спасибо, папа. Но… Я не знаю.

— Зато я знаю. Ты унаследовала мужество Сантанджело; именно благодаря этому ты вышла победительницей из многих сложных ситуаций и добилась успеха. Теперь твоя задача научить Макс действовать так же. Плевать, что думают о тебе окружающие, главное, двигаться вперед, к цели.

— Макс и так движется к своей цели, а на то, что я ей говорю, не обращает никакого внимания. К счастью, у нее есть голова на плечах, и неплохая. Это единственное, что меня немного успокаивает.

— Ну, до тебя ей еще далеко. В ее возрасте ты отлично знала, что нужно для того, чтобы выжить в большом и жестоком мире.

— Она научится. Время еще есть, — сказала Лаки.

— Время… Времени всегда не хватает, детка. Особенно для того, чтобы научиться самому важному.

— Ты-то свое время потратил не зря, — заметила она.

— Знаешь, — проговорил Джино, слегка понижая голос, — я скажу тебе одну вещь. Вот здесь… — Он постучал себя по виску согнутым пальцем. — …Здесь я чувствую себя так, словно мне всего тридцать, от силы сорок. Можешь себе представить?! — Он широко улыбнулся.

— Могу. — Лаки кивнула. — Именно в этом возрасте ты выдал меня замуж за сына сенатора, потому что думал — так ты сумеешь меня контролировать. Но это не принесло особой пользы ни тебе, ни мне.

— Ну вот, опять ты за свое… — простонал Джино. — Снова ворошишь прошлое. А зачем?

— Затем, что мне нравится тебя дразнить. Иногда… — Лаки улыбнулась. — Уж больно любопытно смотреть, как ты сражаешься со своей совестью… и побеждаешь.

Тут она снова улыбнулась. Ей было очень приятно сидеть с отцом, шутить и смеяться… Ведь кто знает, сколько еще Джино проживет на белом свете?

Уиллоу Прайс захотела пойти в клуб в сопровождении своих всегдашних спутниц — целой ватаги юных, живых и смешливых девчонок, сплошь блондинок, только разного оттенка. А поскольку Билли, после того как он угостил всю компанию обедом в дорогом ресторане, больше нечем было заняться, он решил отправиться с ними. Его публичный имидж всегда включал элемент стихийности и экстравагантности, и ему это даже нравилось. Кроме того, Билли знал, что, выходя из ресторана в сопровождении любимицы желтой прессы и ее банды, он сам неминуемо станет горячей новостью, а ему этого и было нужно. Винус в последнее время повсюду ходила в сопровождении своего молодого, но уже известного партнера по съемкам и — как будто этого было мало — в обществе своего довольно пожилого режиссера, и Билли чувствовал себя обязанным отплатить ей той же монетой.

Кроме того, буквально на днях адвокат Винус уведомил его поверенного о намерении бывшей или почти бывшей жены оставить за собой их вегасские апартаменты в «Ключах», а поскольку Билли в свое время оплатил половину стоимости этой роскошной квартиры, его это не на шутку разозлило. «Бейтесь за квартиру до конца», — велел он своему адвокату и даже пообещал в случае успеха увеличить его гонорар.

Гребаная Винус! Похоже, она возомнила, будто может получить все, что только захочет. Ну уж нет, хорохорился Билли. Быть может, он и моложе ее на тринадцать лет, но он определенно не пустое место, на которое суперзвезда может не обращать никакого внимания.

Уиллоу, похоже, тоже подумала о папарацци, так как взяла Билли под руку. Стоило им только выйти из ресторана, как фотографы окружили парочку со всех сторон подобно волчьей стае. Они выкрикивали их имена и сверкали блицами, а безымянные блондинки из свиты Уиллоу хихикали как ненормальные и оголяли то груди, то длинные стройные ноги.

— Если будешь очень, очень хорошо себя вести, — шепнула ему Уиллоу с самой невинной улыбкой, предназначенной, впрочем, для журналистов, — вечером я разрешу тебе посмотреть, как мы с девочками развлекаемся.

Билли на мгновение задумался. Смотреть — это было не в его стиле. Он предпочитал действовать.

— Там поглядим, — пробормотал он в ответ. — Но сначала в клуб, как собирались. Садись в машину. Как насчет того, чтобы начать с «Реки»?

— О’кей, — мурлыкнула Уиллоу. — Я слышала. Говорят, клевое место.

Она на секунду замерла, в последний раз позируя фотографам, потом юркнула в салон длинного «Линкольна».

То, что начиналось как славная вечеринка, спустя каких-то три часа превратилось в самую обычную оргию. Макс даже не заметила, как это произошло. Главное, что гостей оказалось гораздо больше семи-восьми десятков человек, которых они ожидали. Незнакомые подростки — многие из них весьма подозрительного вида — приезжали по шесть-семь человек в одном автомобиле и присоединялись к толпе пирующих, и Макс ничего не могла с этим поделать. Кроме подростков, в толпу затесалось немало взрослых — небрежно, почти неряшливо одетых мужчин довольно солидного возраста, — возможно, агентов или продюсеров, ибо приезжали они в сверкающих «Порше» и «Бентли», — а также каких-то случайных девушек в ультракоротких платьях без спинки и почти без переда.

Многие привозили с собой спиртное. Макс сама видела, как какой-то подросток в костюме Бэтмена, отдуваясь и потея, тащил к бассейну десятигаллонный бочонок с пивом. Две девицы привезли на такси аппарат для изготовления коктейлей «Маргарита». Кое-кто не таясь покуривал «травку» или нюхал марафет. В бассейне плескались полтора десятка совершенно голых парней и девчонок, несколько пар занимались сексом прямо на веранде. Вокруг царил самый настоящий содом, и ни Куки, ни Гарри ничем не могли ей помочь. Они, впрочем, и не собирались этого делать. Гарри накурился «травы» и не отходил от диджея Пако, Куки по старой привычке запивала кокаин пивом и была частично не в адеквате. Иными словами, оба были вполне довольны и не только не хотели ничего менять, но даже пошевелиться лишний раз им было в лом.

Сама Макс редко пила спиртное и никогда не употребляла даже самые легкие наркотики. И похоже, среди гостей она была такая одна.