«Надо сделать так, — подумал Бобби, — чтобы в грядущий уик-энд Денвер побольше общалась с Лаки. Пусть узнают друг друга как можно лучше, чтобы впоследствии не возникло никаких недоразумений». Кроме того, Бобби хотелось, чтобы девушка, к которой он начал относиться настолько серьезно, понравилась матери. Он нарочно ничего не говорил Лаки о Денвер, решив, что мать должна сама понять, какая она замечательная. Вечеринка в честь Макс казалась Бобби превосходным предлогом, чтобы свести двух женщин вместе.

Потом, если все пройдет гладко — в чем Бобби, впрочем, ни секунды не сомневался, — он купит в Лос-Анджелесе дом, где они с Денвер могли бы поселиться. Ее нынешняя квартирка была для него маловата — Бобби привык к куда большему жизненному пространству. Пару раз он уже заговаривал об этом с Денвер, но она ответила, что думать о совместной жизни им пока еще рановато.

«Но ведь я же живу у тебя, когда приезжаю в Лос-Анджелес», — возразил Бобби.

«Не живешь, а просто останавливаешься, — поправила Денвер. — А это совсем не то же, что жить вместе».

Да, порой с ней бывало нелегко. Большинство девушек были бы на седьмом небе от счастья, предложи он им поселиться вместе в новом доме. Впрочем, значительная часть очарования Денвер как раз и заключалась в том, что она была совершенно не похожа на это самое «большинство», и это нравилось Бобби едва ли не больше всего.

И, продолжая размышлять в таком духе, он включил музыку погромче и выжал педаль газа, разгоняя свой серебристый «Ламборджини» до предельной скорости.

Бобби спешил в Вегас.

— Что-то я не очень понимаю, в чем твоя проблема, — сказала Денвер Кэролайн Гендерсон, слегка покачивая детскую коляску. Подруги сидели в саду небольшого дома Кэролайн, расположенного на тихой улочке позади супермаркета «Павильонс» в Западном Голливуде, пили кофе и разговаривали вполголоса, чтобы не разбудить ребенка. — Бобби — отличный парень, — добавила Кэролайн. — И слепому ясно, что он от тебя без ума.

— Ты думаешь? — спросила Денвер, делая глоток кофе.

— Я не думаю, я знаю, — ответила Кэролайн, отбрасывая назад упавшие на глаза светлые волосы. — Твой Бобби просто замечательный, к тому же он мне очень помог.

— Ты попала в очень сложное и опасное положение, — сказала Денвер и поставила полупустую чашку на шаткий садовый столик. — Тебя похитили и держали в заложниках, к тому же ты была беременна… Конечно, он помог. Кто угодно на его месте поступил бы так же.

— Но мне помог не кто угодно, а именно Бобби. Вы с ним спасли меня. И надо сказать, что вы появились как раз вовремя, иначе я не знаю, что бы со мной было. — Кэролайн говорила спокойным тоном, но вовсе не потому, что вспоминать прошлое ей было легко. Она тогда действительно едва не погибла.

— Без Бобби я бы не справилась, — сказала Денвер. — Он…

— Если бы не вы, я могла бы погибнуть. Или мой ребенок. — Кэролайн содрогнулась. Когда-то она работала в Вашингтоне — помощницей у сенатора Грегори Стоунмена. Между ними завязался бурный роман. Как и большинство женатых мужчин, сенатор клялся и божился, что бросит жену, хотя на самом деле ни о чем подобном даже не задумывался. Когда Кэролайн объявила ему о своей беременности, Грегори не на шутку испугался. Использовав свои связи в криминальной среде, он устроил похищение своей помощницы в надежде, что от страха и пережитого потрясения она потеряет ребенка. К счастью, этого не случилось — Бобби и Денвер вовремя нашли Кэролайн и доставили в больницу.

В больнице Кэролайн пролежала несколько дней. Оправившись, она переехала в Лос-Анджелес и там родила мальчика, которого назвала Энди. С сенатором Стоунменом Кэролайн поклялась никогда больше не видеться и не разговаривать. Он, впрочем, ее не разыскивал — после своего отъезда в Калифорнию она не имела о нем никаких известий, и это ее больше чем устраивало. Энди принадлежал только ей одной, и Кэролайн не собиралась подпускать сенатора к сыну и на пушечный выстрел.

— Моя проблема в Лаки, в матери Бобби, — пояснила Денвер, которой очень хотелось выговориться. — Она такая… Даже не знаю, как ее тебе описать.

— А ты попробуй, — предложила Кэролайн.

— Во — первых, она настоящая красавица, — начала Денвер, стараясь набросать точный портрет неукротимой Лаки. — Высокая, смуглая, с роскошными черными кудрями и черными глазами. Классическая итальянка — и совершенно неотразимая.

— Ну и что в ней такого страшного? — пожала плечами Кэролайн. — Кстати, если судить по внешности твоего Бобби, он, наверное, пошел в мать. Что ж, хорошая наследственность — это уже немало.

— Еще Лаки очень талантлива. И не в чем-то одном, а буквально во всем. То есть, я хочу сказать — за что бы она ни взялась, она непременно добьется грандиозного успеха, — продолжала Денвер, гадая, есть ли у нее хоть ничтожный шанс не затеряться на фоне величественного явления природы по имени Лаки Сантанджело. — Она строит отели, умеет управлять киностудией, замечательно готовит и вообще все делает сама. Кроме того, у нее трое детей и замечательный муж, с которым она прожила уже много лет. Ты, наверное, о нем слышала — его зовут Ленни Голден.

— Тот самый Ленни Голден? Известный актер?

— Он был актером, но сейчас Ленни пишет сценарии и снимает собственные фильмы.

— Похоже, Бобби крупно повезло с родителями.

— Ленни его отчим, — уточнила Денвер и снова потянулась к отставленной чашке. — Кажется, я уже говорила, что родной отец Бобби — крупный греческий судовладелец и миллиардер. Когда он умер, Бобби унаследовал половину его состояния. Теперь он может пользоваться собственным самолетом и… и много чем еще, а я… В общем, ты понимаешь. Рядом с такими людьми начинаешь чувствовать себя какой-то козявкой. Ничтожеством.

— Прекрати, Денвер, — строго сказала Кэролайн. — Ты не должна так думать. Никакое ты не ничтожество, просто…

— Я имела в виду, что мать Бобби — само совершенство, а я — нет. — Денвер поморщилась. — В этом все дело.

— О господи! — Кэролайн даже руками всплеснула. — Ты лучше посмотри на себя, Денвер! Посмотри как следует!

— И что? — угрюмо спросила Денвер. Кэролайн ее явно не понимала.

— А то, что ты себя недооцениваешь. Ты занимаешься интересной и важной работой и уже многого достигла. Кроме того, ты молода, умна, красива, и у тебя есть потрясающий бойфренд… — Кэролайн выдержала многозначительную паузу и добавила: — Правда, готовить ты совершенно не умеешь, но, я думаю, Бобби встречается с тобой не из-за твоей стряпни.

Денвер невольно рассмеялась.

— Я не так уж красива и, по большому счету, не очень молода, но в голове у меня кое-что есть, — сказала она.

— Ты ошибаешься, — поправила Кэролайн. — Двадцать семь для женщины — это самый расцвет. Что касается внешности, то твоя красота не имеет никакого отношения к глянцевому совершенству журнальных красоток. Ты совсем другая — теплая, живая, естественная… И твое очарование становится только сильнее от того, что ты сама не сознаешь, насколько здо́рово выглядишь.

— Спасибо, конечно, — с сомнением проговорила Денвер, — но видела бы ты, какие девушки собираются в этом его клубе! Я уже не говорю о тех, которые вешаются ему на шею, стоит нам только куда-нибудь выйти.

— А тебе-то что за дело? Ведь это не он на них вешается, а они, так?

— Да, но…

— Никаких «но»! — решительно заявила Кэролайн. — Парень от тебя без ума, это все знают, а ты сомневаешься. Что касается девиц, которые вешаются на него в клубе или на улице, то… Хочешь, угадаю, как они выглядят? Наверняка они худые, как драные кошки, потому что ничего не едят; у них огромные фальшивые сиськи, накачанные силиконом губы и подтянутая кожа на скулах. Еще у них…

— Перестань! — воскликнула Денвер, снова разражаясь смехом. — Нельзя же так! Ведь большинство из этих девушек работают в шоу-бизнесе, а значит, должны соответствовать… И они стараются.

— Чушь! Если они и работают, то вовсе не в бизнесе, — отрезала Кэролайн. — Впрочем, хватит об этом. Не обижайся, но сейчас мне хотелось бы поговорить о себе…