«Надо сделать так, – подумал Бобби, – чтобы в грядущий уик-энд Денвер побольше общалась с Лаки. Пусть узнают друг друга как можно лучше, чтобы впоследствии не возникло никаких недоразумений». Кроме того, Бобби хотелось, чтобы девушка, к которой он начал относиться настолько серьезно, понравилась матери. Он нарочно ничего не говорил Лаки о Денвер, решив, что мать должна сама понять, какая она замечательная. Вечеринка в честь Макс казалась Бобби превосходным предлогом, чтобы свести двух женщин вместе.

Потом, если все пройдет гладко – в чем Бобби, впрочем, ни секунды не сомневался, – он купит в Лос-Анджелесе дом, где они с Денвер могли бы поселиться. Ее нынешняя квартирка была для него маловата – Бобби привык к куда большему жизненному пространству. Пару раз он уже заговаривал об этом с Денвер, но она ответила, что думать о совместной жизни им пока еще рановато.

«Но ведь я же живу у тебя, когда приезжаю в Лос-Анджелес», – возразил Бобби.

«Не живешь, а просто останавливаешься, – поправила Денвер. – А это совсем не то же, что жить вместе».

Да, порой с ней бывало нелегко. Большинство девушек были бы на седьмом небе от счастья, предложи он им поселиться вместе в новом доме. Впрочем, значительная часть очарования Денвер как раз и заключалась в том, что она была совершенно не похожа на это самое «большинство», и это нравилось Бобби едва ли не больше всего.

И, продолжая размышлять в таком духе, он включил музыку погромче и выжал педаль газа, разгоняя свой серебристый «Ламборджини» до предельной скорости.

Бобби спешил в Вегас.

– Что-то я не очень понимаю, в чем твоя проблема, – сказала Денвер Кэролайн Гендерсон, слегка покачивая детскую коляску. Подруги сидели в саду небольшого дома Кэролайн, расположенного на тихой улочке позади супермаркета «Павильонс» в Западном Голливуде, пили кофе и разговаривали вполголоса, чтобы не разбудить ребенка. – Бобби – отличный парень, – добавила Кэролайн. – И слепому ясно, что он от тебя без ума.

– Ты думаешь? – спросила Денвер, делая глоток кофе.

– Я не думаю, я знаю, – ответила Кэролайн, отбрасывая назад упавшие на глаза светлые волосы. – Твой Бобби просто замечательный, к тому же он мне очень помог.

– Ты попала в очень сложное и опасное положение, – сказала Денвер и поставила полупустую чашку на шаткий садовый столик. – Тебя похитили и держали в заложниках, к тому же ты была беременна… Конечно, он помог. Кто угодно на его месте поступил бы так же.

– Но мне помог не кто угодно, а именно Бобби. Вы с ним спасли меня. И надо сказать, что вы появились как раз вовремя, иначе я не знаю, что бы со мной было. – Кэролайн говорила спокойным тоном, но вовсе не потому, что вспоминать прошлое ей было легко. Она тогда действительно едва не погибла.

– Без Бобби я бы не справилась, – сказала Денвер. – Он…

– Если бы не вы, я могла бы погибнуть. Или мой ребенок. – Кэролайн содрогнулась. Когда-то она работала в Вашингтоне – помощницей у сенатора Грегори Стоунмена. Между ними завязался бурный роман. Как и большинство женатых мужчин, сенатор клялся и божился, что бросит жену, хотя на самом деле ни о чем подобном даже не задумывался. Когда Кэролайн объявила ему о своей беременности, Грегори не на шутку испугался. Использовав свои связи в криминальной среде, он устроил похищение своей помощницы в надежде, что от страха и пережитого потрясения она потеряет ребенка. К счастью, этого не случилось – Бобби и Денвер вовремя нашли Кэролайн и доставили в больницу.

В больнице Кэролайн пролежала несколько дней. Оправившись, она переехала в Лос-Анджелес и там родила мальчика, которого назвала Энди. С сенатором Стоунменом Кэролайн поклялась никогда больше не видеться и не разговаривать. Он, впрочем, ее не разыскивал – после своего отъезда в Калифорнию она не имела о нем никаких известий, и это ее больше чем устраивало. Энди принадлежал только ей одной, и Кэролайн не собиралась подпускать сенатора к сыну и на пушечный выстрел.

– Моя проблема в Лаки, в матери Бобби, – пояснила Денвер, которой очень хотелось выговориться. – Она такая… Даже не знаю, как ее тебе описать.

– А ты попробуй, – предложила Кэролайн.

– Во – первых, она настоящая красавица, – начала Денвер, стараясь набросать точный портрет неукротимой Лаки. – Высокая, смуглая, с роскошными черными кудрями и черными глазами. Классическая итальянка – и совершенно неотразимая.

– Ну и что в ней такого страшного? – пожала плечами Кэролайн. – Кстати, если судить по внешности твоего Бобби, он, наверное, пошел в мать. Что ж, хорошая наследственность – это уже немало.

– Еще Лаки очень талантлива. И не в чем-то одном, а буквально во всем. То есть, я хочу сказать – за что бы она ни взялась, она непременно добьется грандиозного успеха, – продолжала Денвер, гадая, есть ли у нее хоть ничтожный шанс не затеряться на фоне величественного явления природы по имени Лаки Сантанджело. – Она строит отели, умеет управлять киностудией, замечательно готовит и вообще все делает сама. Кроме того, у нее трое детей и замечательный муж, с которым она прожила уже много лет. Ты, наверное, о нем слышала – его зовут Ленни Голден.

– Тот самый Ленни Голден? Известный актер?

– Он был актером, но сейчас Ленни пишет сценарии и снимает собственные фильмы.

– Похоже, Бобби крупно повезло с родителями.

– Ленни его отчим, – уточнила Денвер и снова потянулась к отставленной чашке. – Кажется, я уже говорила, что родной отец Бобби – крупный греческий судовладелец и миллиардер. Когда он умер, Бобби унаследовал половину его состояния. Теперь он может пользоваться собственным самолетом и… и много чем еще, а я… В общем, ты понимаешь. Рядом с такими людьми начинаешь чувствовать себя какой-то козявкой. Ничтожеством.

– Прекрати, Денвер, – строго сказала Кэролайн. – Ты не должна так думать. Никакое ты не ничтожество, просто…

– Я имела в виду, что мать Бобби – само совершенство, а я – нет. – Денвер поморщилась. – В этом все дело.

– О господи! – Кэролайн даже руками всплеснула. – Ты лучше посмотри на себя, Денвер! Посмотри как следует!

– И что? – угрюмо спросила Денвер. Кэролайн ее явно не понимала.

– А то, что ты себя недооцениваешь. Ты занимаешься интересной и важной работой и уже многого достигла. Кроме того, ты молода, умна, красива, и у тебя есть потрясающий бойфренд… – Кэролайн выдержала многозначительную паузу и добавила: – Правда, готовить ты совершенно не умеешь, но, я думаю, Бобби встречается с тобой не из-за твоей стряпни.

Денвер невольно рассмеялась.

– Я не так уж красива и, по большому счету, не очень молода, но в голове у меня кое-что есть, – сказала она.

– Ты ошибаешься, – поправила Кэролайн. – Двадцать семь для женщины – это самый расцвет. Что касается внешности, то твоя красота не имеет никакого отношения к глянцевому совершенству журнальных красоток. Ты совсем другая – теплая, живая, естественная… И твое очарование становится только сильнее от того, что ты сама не сознаешь, насколько здо́рово выглядишь.

– Спасибо, конечно, – с сомнением проговорила Денвер, – но видела бы ты, какие девушки собираются в этом его клубе! Я уже не говорю о тех, которые вешаются ему на шею, стоит нам только куда-нибудь выйти.

– А тебе-то что за дело? Ведь это не он на них вешается, а они, так?

– Да, но…

– Никаких «но»! – решительно заявила Кэролайн. – Парень от тебя без ума, это все знают, а ты сомневаешься. Что касается девиц, которые вешаются на него в клубе или на улице, то… Хочешь, угадаю, как они выглядят? Наверняка они худые, как драные кошки, потому что ничего не едят; у них огромные фальшивые сиськи, накачанные силиконом губы и подтянутая кожа на скулах. Еще у них…

– Перестань! – воскликнула Денвер, снова разражаясь смехом. – Нельзя же так! Ведь большинство из этих девушек работают в шоу-бизнесе, а значит, должны соответствовать… И они стараются.

– Чушь! Если они и работают, то вовсе не в бизнесе, – отрезала Кэролайн. – Впрочем, хватит об этом. Не обижайся, но сейчас мне хотелось бы поговорить о себе…