– Ты именно сейчас будешь распекать меня за это? – прошипела Маргарет, тревожно озираясь на окно, через которое слышались гулкие удары в дверь. – Хорошо, признаю свою глупость, слышишь, признаю. А сейчас прошу тебя…

– Позвольте ваши вещи, мадам, – Джонатан взял ее сверток и привязал к поклаже за своей спиной. – Простите, что вы сказали?

– Джонатан!

Он, наконец, заметил, как она напугана.

– Снаружи Роберт. Он может выбить дверь! – Маргарет схватила друга за руку. – Нужно немедленно бежать.

– Без вашего разрешения я шагу не сделаю. Она была готова убить его!

– Миледи, – он поклонился и взял ее за руку. – Дверь продержится еще минуту-другую. Вы уверены, что хотите моей помощи?

– Господи, ты хочешь, чтобы я умоляла?

– Зачем же? Я просто хочу, чтобы вы кое-что прочно усвоили.

– Да говори же, ради Бога!

– Есть некоторые вещи, где ты сильна, но есть и другие, с которыми ты не можешь справиться. Ты не должна стремиться делать и то, и другое, понимаешь?

Джонатан видел, что она в отчаянии, но считал, что именно сейчас может заставить изменить ее отношение к опасности. Когда Маргарет с готовностью кивнула, он продолжал:

– Я, конечно, не уверен, что ты все поняла, но должен получить твое обещание. Обещаешь делать так, как я советую?

– Клянусь!

– Очень хорошо! Теперь я провожу тебя домой. Видно, сегодня ей много пришлось испытать, думал он, забираясь на низкую покатую крышу соседнего строения и легко подтягивая ее за собой. Они слышали, как в дом ворвались, и там начался погром.

Джонатан вел, а вернее, почти нес Маргарет по крыше склада, примыкающего к ее магазину, потом по соседней, уходя все дальше. Роберт и его помощник еще не сообразили, что беглянка ускользнула таким необычным путем.

Маргарет крепко сжимала руку капитана, опустившего ее на землю и увлекавшего с одной улицы на другую, пока они не оказались в узком переулке рядом с ее жилищем. Там он решил остановиться, чтобы спокойно поговорить. Опираясь на его руку, молодая женщина тяжело дышала.

– Тебе не понравился путь, который я предложил? Ты боишься высоты?

– Чего я действительно боялась, – она сильно вздрогнула при этих словах, – так это быть пойманной, потому что оказалась слишком близкой к этому.

Видя ее испуг, он хотел обнять и успокоить ее, как ребенка.

– Ну, я не позволил бы виконту тебя обидеть, – мягко сказал он, слегка притягивая ее к себе. – Но теперь ты понимаешь, что я был прав, и перестанешь стараться делать невозможное?

– Я только хочу быть самостоятельной.

– Уж этого у тебя никто не отнимет.

– Нет, это ты меня поддерживаешь. Стоит тебе меня отпустить, как я упаду.

Это оказалось правдой в буквальном смысле. Джонатан мучительно близко ощущал дрожь ее тела.

– Да нет, – он постарался унять собственное возбуждение и говорить спокойно. – Когда ты делаешь то, что умеешь, тебе не занимать уверенности. Теперь иди домой и отдыхай. Роберт не найдет тебя, во всяком случае, сегодня ночью. Да, имей в виду, что твой дед уже приехал. Он устроился в своем доме в Стрэнде и сразу нанял людей для розысков.

– Я знаю, что он в Лондоне, – прошептала она. – Я пойду, дай, пожалуйста, мой сверток. – Она прижала к себе пакет и сказала, заглянув ему в глаза: – Я немного отдохну, а ночью буду плести для тебя воротник, чтобы успокоиться.

– Вот как, уже сегодня начнешь… Я хотел кое о чем попросить.

– Говори, Джонатан, если смогу, я с удовольствием сделаю.

– Ты позволишь мне посмотреть, как ты работаешь?

Можно было подумать, что он попросит о чем-то непристойном, так потрясенно Маргарет смотрела на него. Наверное, это занятие для нее очень личное, подумал он. А он жаждал умиротворения, которое ему могло принести только созерцание ее безмятежной сосредоточенности и завораживающе мелькающие над белоснежной чистотой кружева руки…

– Что с тобой? – с болью спросила она. – Что они сделали с тобой? Я убью их, если…

Он испугался неистовства ее клятвы.

– Не смей так легко говорить об убийстве, – прервал он ее.

– Но почему, если они так просто распоряжаются чужой жизнью? Они не заслуживают, чтобы…

– Нет, нет! Это ужасно… Убийство само по себе страшная вещь. Но если ты хоть однажды подумаешь, что имеешь право решать, что кто-то заслуживает жизни или смерти… не думай, что это так просто. Человек не имеет права рассуждать об этом. И если он берет на себя смелость судить, это разрушает его душу. – Джонатан не сдержал стона муки. – Это то, что они… он сделал со мной.

Он вынудил меня присвоить себе право осудить его на смерть… и это камнем лежит на моем сердце, но я ничего не могу поделать.

– Он здесь, в Англии?

– Нет, в Нидерландах.

– Тогда тебе придется вернуться, – сделала она печальный вывод.

Джонатан почувствовал, что Маргарет поняла его и позволяет ему идти выполнять свое преступное решение, тем самым снова принося ему в жертву свою чистую натуру, хотя он этого и не заслуживал.

– Пора идти, – сдержанно сказал он, чтобы положить конец тяжелому разговору. – Твои подруги беспокоятся.

В смятении Маргарет позволила Джонатану проводить себя до лестницы. Поднявшись на несколько ступенек, она оглянулась. Лицо Джонатана скрывала тень, она отчетливо видела только его сильную высокую фигуру. Может ли она принять его помощь, не теряя своей независимости? Все-таки он, наверное, прав, не все ей по силам.

Маргарет спустилась на две ступеньки, быстро наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Спасибо, мой друг, – прошептала она. – От всего сердца благодарю тебя за помощь.

Его лицо смягчилось: впервые она искренне благодарила его.

– Если хочешь, приходи завтра посмотреть, как я плету кружево. Это то, что я делаю хорошо.

С этими словами она повернулась и побежала наверх.

В Уайтхолле уже пробило десять, а Елизавета все расхаживала в ожидании по кабинету, сцепив руки за спиной. Свечи почти догорели, когда раздался стук в дверь.

– Входите, – отрывисто бросила она. – Добрый вечер, сэр Призрак.

Королева сама придумала это прозвище министру тайного государственного совета Вильяму Сесилу, стареющему барону Баргли, вошедшему тяжелой походкой.

– У меня для вас много новостей, которые не могут ждать до завтра. Я намерена взять новую фрейлину. Вы сможете ее увидеть в конце недели.

– Вместо леди Сент-Джон? Как вам удалось так быстро решиться, не успев изучить новую леди?

Он слегка пожал тонкую руку королевы дружеским жестом и уселся на стул, который она ему указала.

Елизавета благосклонно улыбнулась своему старому советнику. Она сделала бароном этого простолюдина за его неподкупную верность и услуги в то время, когда подвергалась гонениям и была заключена в тюрьму по приказу королевы Марии. Разумеется, это вызывало зависть многих придворных, и Елизавете доставляло искреннее удовлетворение лишний раз подчеркнуть в присутствии высокородных бездельников, что она вознаграждает своих слуг за преданность, а не за принадлежность к знати.

– Я бы не побеспокоила вас такой заботой, как дворцовая вакансия, если бы вы были мне нужны для более важного дела. Впрочем, вы ни за что не догадаетесь… У меня появился шанс, которого я ждала многие годы.

Она радостно потерла руки, и Баргли улыбнулся.

– Что же это, ваше величество, не томите?

– Я пригласила занять место фрейлины виконтессу Лонглит, которая недавно овдовела. Вы же знаете ее деда, графа Клифтона? Так вот, он не имеет наследника титула. Баргли, мы должны составить ее следующий брак!

Королева поднялась с кресла, чуть не смеясь от торжества, и снова заходила по кабинету.

– Только подумайте, что это значит. Я сделаю ее сына графом и смогу руководить ее мужем, так же, как и обширными владениями Клифтона. Вот он, ключ к северным землям, которые перейдут к нам безо всякой борьбы. Знаете ли, сколько я ждала этого?

Ее лицо приняло жесткое выражение, когда она вспомнила герцога Норфолка, которого вынуждена была казнить за то, что тот возглавил мятеж северян.