– Не похож? – изображая тревогу, произнес он. – Как много индейцев ты видела, что можешь судить?

Кортни побледнела. Он дразнил ее, только ей это вовсе не казалось таким уж смешным.

Постепенно она почувствовала всю серьезность его настроения.

– Так ты не частично индеец, да? – прошептала она и тут же пожалела, что задала этот вопрос. На подобные вопросы не отвечают. Во всяком случае он на него не ответил, просто смотрел на нее своим тревожащим душу взглядом.

Она опустила глаза.

– Забудь, что я спрашивала. Если ты готов ехать…

Он взял ее руку и шлепнул ей на ладонь кусок оставшегося со вчера мяса.

– Это тебя поддержит до обеда.

– Спасибо. – Но, когда он отвернулся, она спросила: – Чандос, ты знаешь, что значит слово «bella»?

Он пристально посмотрел на нее.

– Мексиканец тебя так называл?

– Да.

– Это значит «красивая».

– А…

И снова Кортни охватило острейшее, жгучее ощущение неловкости.

– Если тебе еще нужно что-нибудь постирать, лучше сделай это сегодня, – сообщил Чандос Кортни, как только они вечером остановились разбить лагерь. – Завтра мы отдалимся от Арканзаса, и по меньшей мере три дня будем находиться вдали от воды.

Стирать Кортни больше особо было нечего, но ей было нужно проветрить и высушить весь гардероб. Чандос быстро расседлал лошадей, свою и Траска, и отправился на реку стирать свои вещи. С этим он тоже долго не возился и закончил, когда Кортни только готовилась приступить. Когда она закончила, их лагерь выглядел, как какой-нибудь постоялый двор. На каждом доступном дереве, на каждом кусте и камне была развешена одежда.

У Кортни вызывала улыбку мысль о том, что их маленький лагерь, затерянный посреди Индейской территории, выглядит так по-домашнему. От такой обстановки веяло чем-то теплым, и ощущение это в душе Кортни преобразовалось в чувство глубокого удовлетворения, удивившее ее саму. Часть этого чувства шла от Чандоса и от ощущения полной безопасности, которое давала близость к нему. Сегодня он не пошел на охоту, и Кортни не сомневалась, что он просто не хотел оставлять ее одну. Он чувствовал, что она еще к этому не готова, и она была благодарна ему за доброту.

Чтобы он понял всю степень ее благодарности, Кортни принялась готовить пикантное рагу из сушеного мяса и овощей, приправив его теми немногими специями, которые она захватила с собой в дорогу и добавив в него клецок. Впрочем, в рагу не было ни единого боба.

Пока Кортни готовила еду, Чандос сидел, прислонившись к седлам, с закрытыми глазами. Когда она начала напевать, по его телу разлилось умиротворение, и он закрыл глаза крепче. Снова она за свое – играет на его чувствах, когда он меньше всего этого ждет. Похоже, от Кортни Хорте у него нет защиты.

Как долго еще он сможет хотеть ее, не удовлетворяя свое желание? Необходимость бороться с природными потребностями была для Чандоса в новинку, как и вожделение, настолько сильное, что он не мог думать ни о чем другом, кроме этой женщины. Она опутала его так крепко, что он был готов взорваться, и спастись от нее не было никакой возможности.

Но он не прикоснется к ней. Даже если она сама предложит себя, он этого не сделает… Но минутку, он же не настолько благороден. Он не станет требовать от себя такого.

О, кого он обманывал? Она уже предлагала себя, и он до сих пор от этого мучился. Эта нелепая мысль, что он должен защищать ее – даже от самого себя – была сплошной мукой. Она подавала ему знаки один за другим: многозначительные взгляды, манящие поцелуи. Она хотела его, и от осознания этого его кровь кипела как никогда прежде.

Но, искушая его, осознавала ли она, насколько трудно ему не поддаться? Нет, она не могла этого знать. Он постарался сделать так, чтобы она этого не увидела. А если она даже догадалась о чем-то таком, ей до этого, очевидно, не было дела, поскольку она даже не попыталась обуздать эти свои взгляды, которые так распаляли его плоть.

– Чандос, как им удается перегонять такие большие стада через эти холмы? Или они обходят их стороной?

– Не обходят. – Чандос удивился тому, как резко прозвучал его ответ, и прибавил более мягким тоном: – Дорога, по которой гонят скот, проходит отсюда примерно в пятидесяти милях на запад.

– А я думала, до Уэйко быстрее всего можно добраться по этой дороге.

– Так и есть.

– Но мы не по ней пойдем?

– У меня дела в Парисе, это городок на северо-востоке Техаса. Это задержит нас в пути дней на пять, но нам придется туда заехать. Я изначально туда направлялся, и мне не хочется терять неделю, чтобы доставить тебя до Уэйко, а потом еще столько же на обратную дорогу. Ты против?

Он произнес это с таким вызовом, что она не осмелилась возражать.

– Нет. Я бы не стала просить тебя менять свои планы ради меня. Несколько лишних дней ничего не изменят. – Она в последний раз помешала рагу. – Еда готова, Чандос.

За едой Кортни одновременно радовалась тому, что проведет с Чандосом больше времени, чем думала, и злилась оттого, что он не удосужился посвятить ее в свои планы заранее.

На воде поблескивал лунный свет. Кортни зарылась ногами в речной песок под тенью нависающего дерева, позволяя течению омывать себя. Стоя в воде полностью обнаженной, она чувствовала себя настоящей грешницей. Ощущение это было восхитительным.

Наконец, с неохотой, она вышла из реки. Высушиться оказалось не так-то просто, потому что полотенца у нее не было. Пришлось вытираться руками… Боже, а ведь именно это ей хотелось сделать со спиной Чандоса. «Не думай об этом, Кортни». Она быстро оделась и пошла обратно в лагерь.

Там она с удивлением увидела, что он уже убрал остатки еды, разложил свою скатку и теперь засыпал костер. Кортни вздохнула. После освежающего купания спать ей совершенно не хотелось, но Чандос уже готовился укладываться.

Когда она подошла, он встал. Его глаза скользнули по ее бледно-зеленой шелковой рубашке, и она вдруг поняла, что оделась, не успев высохнуть окончательно. Шелк в разных местах прилипал к коже. К тому же волосы были влажными, хоть она и заколола их на затылке. По ней было видно, что она недавно купалась, и воспоминание о купании нагишом вдруг заставило ее смутиться.

– Если бы я знала, что мне не нужно убирать посуду, – выпалила она, – можно было не спешить. – О, почему это прозвучало так ужасно? Она не имела в виду… – Я хотела сказать… Не важно. Вот. – Кортни протянула ему рубашку, которую успела проветрить. – И еще раз спасибо.

Она отвернулась, но тут Чандос испугал Кортни, схватив ее за руку.

– В следующий раз сообщай мне, что собираешься делать, женщина. Тебя могла ужалить водная змея, тебя могло сбить плывущим бревном и утянуть в реку. Тебя могли похитить индейцы, могло случиться что-то еще хуже.

– Разве может быть что-то хуже индейцев?

– Может.

– Но ты ведь был недалеко, – сказала она. – Ты бы услышал, как я зову на помощь.

– Если бы ты позвала. Но мужчина не дал бы тебе такой возможности.

– Если ты имеешь в виду, что я не должна мыться…

– Нет.

У нее глаза на лоб полезли, когда она наконец поняла, что еще с ней могло произойти.

– Если ты хочешь… хочешь…

– Нет, черт возьми, – вскричал он, не меньше самой Кортни потрясенный возникшим у нее подозрением. – Я не должен за тобой наблюдать. Мне просто нужно быть рядом, где-то близко, чтобы я мог защитить тебя. – Он понял, что этот неловкий разговор уже не закончить по-хорошему. – Забудь, – отрубил он.

– Забыть что? Сообщать тебе, когда я иду мыться?

– Забудь про мытье, просто забудь.

– Чандос!

– Леди не должна мыться в дороге.

– Это же глупость, и ты понимаешь это! – возразила она. – Я же не хожу тут голая. Ну, я раздевалась сегодня, но…

Она запнулась. Образ, который пробудили эти слова в воображении Чандоса, овладел им. С тихим рычанием он придвинул ее к себе, и вся его страсть словно сорвалась с цепи.