– Замолчи, женщина! – прервал ее Чандос. – Мне плевать, почему ты их напялила, просто сними и надень юбку.

– Но ты же сказал мне купить их! – возразила Кортни с тревогой в голосе.

– Я говорил: штаны и рубашки. Это не означает… если у тебя хватает ума только на то, чтобы крутить передо мной своей маленькой попкой…

– Как ты смеешь… – задохнулась от возмущения девушка.

– Не испытывай мое терпение, леди, – прорычал он. – Просто надень юбку.

– Она еще не высохла.

– Мне все равно, пусть с нее хоть течет. Оденься. Сейчас же!

– Прекрасно! – Она раздраженно развернулась, бросив злобно: – Только не вини меня, если я простужусь, и тебе придется…

Схватив ее за плечо, он так быстро развернул к себе лицом, что она оступилась и упала ему на грудь. Его это, должно быть, удивило не меньше, чем ее, решила Кортни, когда позже размышляла об этом случае. Иначе, зачем он сжимал ее ягодицы и продолжал держать их даже после того, как она обрела равновесие?

Кортни уже начали надоедать его командирские замашки.

– Что еще? – осведомилась она. – По-моему, ты хотел, чтобы я переоделась.

Голос его был низким и хрипловатым, успокаивающим, но и странным образом волнующим.

– Ты меня совсем не понимаешь, да, Кошачьи Глаза?

Чувствуя нарастающее внутреннее волнение, она спросила:

– Ты… ты не мог бы меня отпустить?

Он не отпустил ее, и на долю секунды его глаза тоже наполнились смущением. Она затаила дыхание.

– На будущее, леди, – наконец пробормотал он, – я бы попросил тебя больше не преподносить мне таких сюрпризов. Можешь носить свои штаны, раз уж, как ты сказала, это из-за меня ты их взяла. А если я не могу сдерживать свое… неодобрение, то это мои трудности, не твои.

Кортни посчитала, что таким образом Чандос извинился за свое странное поведение. И, конечно же, она постарается больше не удивлять его, если неожиданности оказывают на него такое странное воздействие.

– В таком случае, если ты не против, я бы хотела сперва поесть и дождаться, когда высохнет юбка. Хорошо?

Он кивнул, и Кортни пошла доставать тарелки из седельных сумок.

Примерно через час после того, как они продолжили путь, стараясь держаться в разумной близости к реке, но и достаточно далеко, чтобы не путаться в густых прибрежных зарослях, Кортни снова увидела индейца. Был ли это тот же самый – откуда ей знать? Но на этот раз она уже не сомневалась, что действительно видит индейца. Он сидел верхом на пегой лошади, очень похожей на ее кобылу, и наблюдал за ней и Чандосом с небольшого холма к западу от них. Кортни подъехала к Чандосу поближе.

– Ты видишь его?

– Да.

– Что ему нужно?

– От нас ничего.

– Тогда что он там делает? Следит за нами? – не успокаивалась она.

Наконец он повернулся и посмотрел на нее.

– Успокойся, леди. Это не последний индеец, которого ты увидишь за следующие несколько недель. Не волнуйся из-за него.

– Не волноваться?

– Не волнуйся, – твердо произнес он.

Кортни закрыла рот.

Господи, как же он ее раздражал! Но тревога, вызванная появлением индейца, поутихла – раз Чандос спокоен, значит, волноваться не о чем. Вскоре индеец остался далеко позади. Она оглянулась посмотреть, не следует ли он за ними, но тот все так же сидел на своей лошади на вершине холма.

И все же ближе к вечеру Кортни начали лезть в голову воспоминания о нападениях индейцев, о которых она слышала или читала, включая то, жертвой которого стала сама. Она считала, что некоторые из этих нападений были спровоцированы бойней[5], устроенной Джорджем Кастером и его Седьмым кавалерийским полком в селении мирных шайеннов. Эта бойня произошла в том же году, когда она потеряла отца. Кастера только недавно оправдали из-за нехватки улик.

Она вздохнула. Белые убивали. Индейцы жаждали мести. Потом белые мстили за это индейцам, индейцы мстили в ответ – будет ли этому конец?

Не похоже. По крайней мере, в обозримом будущем. Индейские племена жили повсюду, от Мексики до канадской границы.

В прошлом году полторы сотни кайова и команчей напали на караван из десяти фургонов в северном Техасе. На фургонах везли зерно из Уэзерфорда в Форт Гриффин. И хоть фургонщик сумел составить повозки в круг и организовать сопротивление, чтобы хоть кто-то из его людей смог спастись, всех, кто не успел убежать, потом нашли убитыми и искалеченными.

Поговаривали, что это нападение возглавлял вождь кайова Сет-Тайнте, больше известный как Сатанта. Этого колоритного вождя было легко узнать, потому что он часто надевал медный шлем с плюмажем и китель с эполетами американского армейского генерала.

Кортни помнила, как Мэтти смеялась над чувством юмора индейского вождя после его набега на форт Ларнед. Украв почти весь полковой табун, он послал командиру письмо, в котором жаловался на плохое состояние похищенных лошадей и просил к его следующему визиту приготовить скакунов получше!

Впрочем, Кортни была уверена, что именно этот индеец не встретится им в пути, поскольку Сатанта теперь сидел в Техасской тюрьме. Хотя ходили слухи, что в скором времени его должны помиловать. Полукровка Куана Паркер, не так давно ставший предводителем индейцев-команчей, – не менее колоритный вождь. Возможно, существуют воинственные группы индейцев из, как предполагалось, мирных племен, живших в резервациях.

Да, это путешествие было по-настоящему опасным. Сможет ли один человек защитить ее? Видимо, им придется молиться об удачном исходе этой затеи и надеяться, что лошади не подведут. Если задумываться о том, что с ними может произойти в пути, она просто не сможет ехать дальше. Нет, уж лучше подобно Чандосу сохранять спокойствие. Ей оставалось лишь надеяться на то, что он поступает правильно.

Чандос дождался, пока Кортни заснула. Потом встал и, взяв только сапоги и пистолет, бесшумно покинул их маленький лагерь. Он пошел в сторону реки. Ночь была темная. Чандос не успел уйти далеко, когда с ним поравнялся и зашагал рядом Прыгающий Волк. Они шли вместе, не произнося ни слова, пока не оказались настолько далеко, что ветер не смог бы донести их слова до лагеря.

– Она твоя женщина?

Чандос остановился, глядя перед собой. Его женщина? Звучит приятно. Только в мире никогда не было той женщины, которую он называл или хотел бы называть своей. У него на это не хватало времени. Единственная женщина, к которой он время от времени возвращался, – страстная Калида Альварез. Но Калида принадлежала многим мужчинам.

– Нет, она не моя женщина, – наконец произнес он.

От чуткого слуха Прыгающего Волка не ускользнула нотка сожаления в его голосе.

– Почему?

Причин было много, Чандос это знал, но назвал только самую очевидную.

– Она не из тех, кто слепо будет следовать за тобой… А я не привык бросать незаконченное дело.

– Но она с тобой.

Чандос улыбнулся, блеснув белыми зубами в темноте ночи.

– Ты обычно не так любопытен, мой друг. Ты решишь, что я сошел с ума, если я скажу тебе, что она сильнее меня. Или, правильнее будет сказать, настойчивее.

– Какой силой она обладает?

– Слезы… чертовы слезы.

– А, я очень хорошо помню власть слез.

Чандос догадался, что Прыгающий Волк говорил о своей покойной жене. Он всегда догадывался. Одним словом или взглядом Прыгающий Волк мог передать Чандосу свои воспоминания в мельчайших подробностях.

Чандос старался забыть все произошедшее, хотя нынешняя его дорога была связана с кровью тех, кого он любил. Чего нельзя было сказать о Прыгающем Волке. Воин-команч жил с этим воспоминанием ежедневно. В нем он черпал силы, и видел смысл своего существования.

Кошмар не закончится для них, до тех пор, пока не умрет последний из пятнадцати убийц. Только после этого Чандос перестанет слышать во сне крики, перестанет видеть, как слезы катились по лицу Прыгающего Волка, его самого близкого друга, когда он стоял на коленях рядом с растерзанным телом убитой жены и смотрел невидящим взглядом на двухмесячного сына, валявшегося в нескольких футах. Крошечный младенец с перерезанным горлом.