" Не то чтобы жизнь надоела, " Не то чтобы жизнь надоела, не то чтоб устал от неё, но жалко весёлое тело, счастливое тело своё, которое плакало, пело, дышало, как в поле трава, и делало всё, что хотело, и не понимало слова. Любило до стона, до всхлипа, до тяжести в сильной руке плескаться, как белая рыба, в холодной сибирской реке… Любило простор и движенье, — да что там, не вспомнишь всего! И смех, и озноб, и лишенье — всё было во власти его. Усталость и сладкая жажда, и ветер, и снег, и зима… А душу нисколько не жалко — во всём виновата сама! " Охотского моря раскаты " Охотского моря раскаты тревожили душу мою. Я плавал и слушал рассказы о жизни в туманном краю. Как волны кого-то бросали и кто-то в тайге умирал… Мой друг, современный прозаик, но это же твой матерьял! Я слушал и думал печально, что это не мой интерес. Листал не спеша, машинально страницы житейских чудес — о судьбах отчаянных женщин, о воле в колымской глуши… Преступна поэзия с желчью — а кровью — попробуй скажи! Но всё же не сдамся, не брошу, покамест живу и дышу, замолкну, по жалкую прозу я всё-таки не напишу. " Стояло полсотни домов " Стояло полсотни домов вдоль трассы неровным пунктиром. И, как говорится, любовь и холод здесь правили миром. На стройке гудела страда, машины в тайгу продвигались. Но камень, земля и вода отчаянно сопротивлялись. Коррозия ела металл, машины сходили с откоса, и ливень врасплох налетал, и палки летели в колеса. А ночью, готовясь к труду, вповалку храпели бараки. Намаявшись лаем к утру, как мёртвые спали собаки. Но я в эту ночь не дремал и что-то в награду увидел, когда, окунувшись в туман, на ощупь на просеку вышел. Кругом залегла тишина, но вдруг свежим ветром подуло, и разорвалась пелена, и солнце в прорыве блеснуло. И я подглядел — торжество, мгновенье особого рода, почти не от мира сего себе разрешила природа. ТУНГУССКАЯ БАЛЛАДА Мчатся тучи, вьются тучи… А. Пушкин Вдоль по Тунгуске с ружьём, с мешком по молодому чёрному льду небезопасно идти пешком, лёд ощупывая, иду. Слышу, сзади ревёт «Буран». — Стой! — поглядел метис в упор, вижу, что молод, ухватист, пьян и не желает глушить мотор. Крикнул: — В прицеп на брезент ложись! Ящик железный на полозах… Газу прибавил — и понеслись! Я — как в гробу, и небо в глазах… С визгом железо режет лёд… — Эй, на торосы не налети! Твой бронированный вездеход как бы вдребезги не разнести! Полуказак, полуэвенк, полугонщик, полуямщик… А под полозьями белый снег плавится и, как живой, пищит. Фары — что очи северных сов, ветер простреливает брезент… Птица-тройка! — и нету слов… А над хребтами внезапный свет! То ли ракета, нутром урча, вышла из шахты и понеслась, то ли пушкинская свеча вспыхнула, чтобы навек пропасть? Полоз железный кромсает ширь. Что там на забереге, как стог? Не Святогорский ли монастырь? Не аввакумовский ли острог? Иль буровая, где плещет нефть, прямо на снег выплёскиваясь… Снова в небе северный свет вспыхнул, рвущий радиосвязь! Бок от мелкашки заледенел, не потерять бы нам колею! Эй, ты от скорости захмелел — режешь по наледи — мать твою!.. Он усмехнулся: — На скоростях мы не провалимся, пролетим! — …Изморозь выросла на бровях, а изо рта — пар или дым? Нет, не Пегас заездил меня, душу не тройка мне растрясла… Жёлтый закат тунгусского дня, в тьму преходящая желтизна… Ох, разогнались — притормози! Что там чернеет — не полынья?! …Волчий треух весь в изморози, в руль вцепился, не слышит меня. " Сладко брести сквозь январскую вьюгу… " Сладко брести сквозь январскую вьюгу… Холод. Погреться бы. Знаю Калугу — В церковь зашёл. До чего же пуста. Вижу — остриженный парень в шинели. Батюшка что-то бубнит еле-еле. Роспись: Иуда лобзает Христа. Снег на шинели у юноши тает. Влага на тёмные плиты стекает. Как бы то ни было — служба идёт И у священника, и у солдата… Ряса тесна, а шинель мешковата. Плавится воск и на бронзу течёт. Свечи горят, и мерцают погоны. Парень печатает долу поклоны. Окна задёрнул крещенский мороз… Где призывался и где ты родился? Как ты со службы своей отлучился? Что ты ответишь на этот вопрос? Я подвигаюсь к нему в полумраке, Вижу в петлицах условные знаки, Соображаю: ракетная часть. Что привело тебя в древние стены? Винтик, ты выпал из мощной системы, Как бы и вовсе тебе не пропасть. Ветер повеял, и дрогнуло пламя. Молча глядит Богоматерь на парня. К куполу тянется тонкий дымок… Все вы единого дерева ветки. Но почему же твои однолетки Молятся на металлический рок? Чем озабочен? Спасением мира? Ты бы спросил своего командира, Пусть объяснят тебе политруки… Может быть, ты ошарашен виденьем, Если себя осеняешь знаменьем, Взмахами юной солдатской руки? …Резко выходит в свистящую вьюгу. Может быть, что-то поведать друг другу? Следом спешу. В переулке ни зги. Разве тебя, молодого, догонишь? Вижу — в бушующем мареве тонешь. Слышу — во тьме пропадают шаги… |
