Чего нам не хватало на просторе,
где столько сена, рыбы и зверья,
где столько сини в человечьем взоре,
где столько милых запахов жилья?
Но как мы жили? Кто о том расскажет?
Кто смог бы рассказать — давно умолк…
Ленивыми крылами плавно машет
тяжелый коршун…
Сел на свежий стог…
Цветочная пыльца плывет кругами
по черным водам северной реки…
Мне нынче хорошо и вольно с вами,
охотники,
крестьяне,
рыбаки.
Вы обновили вековые стати
семьи и быта, песни и любви,
и вспоминать не время и некстати
на чем — на почве или на крови.
А недруги, что отворяли жилы
для этой крови…
Но река времен
все унесла.
Мы выжили.
Мы живы
и вспоминать не будем их имен.
А наша кровь, густая, молодая,
свернулась, извернулась, запеклась,
и, раны полусмертные латая,
мы поняли, что натрудились всласть,
что надо вспомнить о родимом доме,
что черный пепел мировых костров
ушел на дно, растаял в Тихом Доне
и что не выкинуть из песни слов…
