Гипербола — зачатие поэзии I) Меланхолия тупая Ты уехала на Кавказ… Тихо… Пусто… Сквозь разорванный потолок капает слякоть Тоска Капсюли пепсина… Остывает последний термос… Комната моя кислая… Лежу небритый. Нет запаха эссенций сена галиматьи шипра. Остались — каменные щепки воблы, уксус БУТАФОРНЫЕ ВИТРИНЫ. II) Вне всякой очереди меня, почти нищего, возьми приласкай, закружи, дыханьем напичкай и — с небоскреба надёжного, в разгар сердцебоя, отбрось неожиданно! какой промчится бурелом стихов пожар неистовый кричащих шиповников катастроф! Выдергивая колючек тыщи, додергиваясь на дне, я буду вспоминать серебро всего Союза в твоих остро-блистательных ГЛАЗИЩАХ!.. III) Скорбь колючая Испуганная рецептами и эскулапами шустрой сороконожкой-ангиной, ты на Кавказ уехала блуждать, бледней и замкнутее изоляторов… Перегорели у меня провода… Где раздобуду теперь зерна пропитания? Кто даст мне средство/(кубик) вдохновения? Опять судьба фамильярничает — превращает меня в попрошателя. Взъерошенный мозг ро́жками бьется в твой убегающий БРИГ. Выстрелы скал Острия осколков Раны мои раскрыты до последнего барьера Я жил только под наркозом твоих глаз Рву перевязку… Слепну Затылком об-стол Вызванная молнией, ты блуждать провалилась на Кавказ… Рубиниада (1930)* Аншлаг Молодая Рубината! Рубина! Я буду тебя изучать по каплям граната, как мудрецы въедаются в излюбленные книги. Пусть гастрономы штудируют по карте названий острейшие, в столетней плесени ликёры и ви́на. Пусть славят иконостасами дымящие кагоры, — я буду по карточной системе составлять гремучий список тобой обласканных вещей и книжек акварелиста Рабиндраната ТАГОРА, следить за твоей РУБИННО-ГРОМНОИ ИНТРИГОЙ! «Около чугунных…» Около чугунных нахмуренных ног гранатами стрекочет лоток, плоды дозревают на солнцепеке. Ударь ножем в золотистое ребро и выпей жадно дразнящий сок!.. Нутро переперченного солнцем граната темно-красный ковшик/бассейн крови вяжет дёсна. Розовеет возле прокушенной грядки кисловатых зерен… Ша́май и пей шарикоподшипником горла — аж за ушами взвизгнет! — Горящими каплями брызни на полосатый пуловр!.. «Руната!..» Руната! Тебя напугал доктор, меня обманул испорченный телефон, — оба мы заболели болезнью горной… Но вот над парком вспых рубинец мы глотаем воздушный пирог полным ртом… Как хорошо, что ревнючьи царапки и рёвы нам незнакомы! Бурли, турбина! Никогда еще жизнь моя не была так переполнена стихов гранатными зернами. Немножко спорту выбегал для тебя 1000 строк и чтоб не быть скучным, выгнал оттуда арфы и рифмы, крючкотворство метафор, кордебалет созвучий. Я выдоил для тебя чистый спирт! Ужасный труд!: Тебе нельзя его пить, ты не кушаешь моих кровных рысистых эпитетов. Чорный гранат Ветер дремучий вечер колючий. Ты моя тучка — мертвыми петлями меня не мучай! Задержись здесь, в обрыдлом карантине, Шопотка пуховки сшамают/Поцелуев примочки излечат мою малярию!.. Рубине от коммерсанта I Когда на грани краха в глазах у всех змеиной контрабандой жестокости и жадности зеленый уголёк Я пред тобой как банк… …Там в конторе виснут краны счеты — щелк, в лихорадке арифмометр, сейфы топают гопак, кассы роют, контролеры… Но чек — не в жизнь аккредитив — не в прибыль, когда на векселе твоей не вижу визы 100.000-ный аванс тогда мне не в корысть! Время — деньги глаз — карат Конкуренты — очень поздно! Де́бет, кре́дит… Брутто, нетто… Знаю твердо — в мою пользу будет сальдо, — это верно, как контракт! |
