Митя* (Кино-комедия Н. Эрдмана) Какая-то провинция… сушь… глушь… От именин до похорон тянется жизнь. Немощные тротуары… Щиплют гусыни-свахи. От тетушкиных сплетен в горле пыль, поп, ископаемо косматый исподлобья бурчит: — Исайя, ликуй! Аминь! — Тут всякая услуга — под микроскопом, жертва, подвиг — соседям оскорбленье; вздумай у бедной женщины спасти младенца — целое землетресенье. Или: одолжи другу брюки, а там в кармане от столовой ключ, а у Шурочки собралися подруги позлословить и наугощаться получше. А съестное на запоре, а злословье Мите в горло, раззвонилось на весь город. Решил топиться бедный Митя, от брюк забыв освободиться, а рыболов с повязкою серди-и-и-тый револьвер чоткий чирк — Вылазь из речки клянись сейчас же, что жизнь желанна. Опешил Митя, отряхнул пиявок, вода приятна, а револьвер ужасен — страшней заразы. Стал Митя — дикобразен. Предмет всех басен клянется Митя, Митя готов, а рыболов возьми-ка гроб ему приготовь. Плачет провинция о милом самоубийце. Вчерашние подстрекатели сварили кутью, бывшие враги — принесли венок с надписью — «незабвеннейшему». От всякой радости встал Митя с гробом вместе: — Благодарю всех за вниманье, От похорон сохраню приятное воспоминанье А все же боюсь опоздать к поезду! — …Ту-ту-у-у… Уехал, а с ним мамаша и милая Шурочка всерьез оценившая сердце Митино. Человек ниоткуда Отрывок сценария по роману Р. Бриджса Начало просто и прискорбно: он в бедности, и пропадом грозит ему И вдруг — нивесть откуда в роскошном лимузине подъезжает лорд и говорит Бертону: Хотите поменяться? — Возьмите фрак и мои автомобиль до самого особняка включительно. Полмесяца живите за меня — а я исчезну в темноту, оттудова глазами сопровождая вас — везде! — Бертон согласен, три миллиона в банке, но тяжки обязанности богача. И девушка с зелеными глазами из-за портьеры в него стреляет, промахиваясь всего на сантиметр… И лицемерный раб, вчера лишь нанятый лакей, прячась за ширмой, ему вливает безуспешно в кофе черный яд, а ночью к хозяину прокравшись бьет по подушке мимо темени чугунным прессом (— бух!) А двойник-миллионер, не растерявшись картину ухватив, как щит, — размашистою кочергой пролазника разит по переносью. От непереносной боли лакеи летит по лестнице, а барин вслед кидает остатком ужина …Опять со всех сторон враги и воры двенадцать похищений — деваться некуда… Ах, лучше нищета, чем вечные тревоги. Но поздно: его считают убийцей тропического президента и всяческим преступником. Он к смерти близок, но не унывает, остря вокруг да около, мороча головы судей министром и юристом А зеленоглазка Мерчиа, издавна поверив в его невинность, и убедившись в точности предчувствия, (конец вполне благополучен!) ему дарит свободу и любовь, и жених авантюристово наследство жертвует на революцию в тропической стране. Любовь втроем*
(Либретто) На Третьей Мещанской — уютный дом, бородатый дворник у ворот, — вылитый Кропоткин! — на окне герань, и мурлычит кот, и в комнате живут вдвоем супруги мирные. по N-ской дороге в жестком вагоне из Нижнего едет в Москву на работу коварный мужнин друг Володя Утренняя рань — дремлет Москва. День горит — на работе Москва. Падает вечер — спать пора. А другу Володе негде спать. Но в сквере друга встретил друг, зовет его в уютный дом, чтоб крепким чаем напоить и на ночь предложить диван. Жена приветлива: — Диван свободен, приятных снов желаю вам! с мужем удаляется за ширму гимнастерку вывесив наружу, как сигнал. На третий день — в командировку муж Коварный друг жене гадает на картах — тревога в доме, валет и дама, любовь на сердце, — все решено безоговорочно! И вот изменница совместно с другом дома под одеялом нежится. …Повсюду серый дых мещанства: им день Авиахима, полет на аэроплане, — лишь завеса для интрижки!.. Вернулся муж, привез клубники для варенья. Ах, горько разочарованье в любви и дружбе! Но делать нечего — варенье сварено и слаще есть его втроем… — Бежать из дома, спать на столе в конторе, мокнуть под дождем, строителям — для жизни места нет! — Но делать нечего — он на Мещанской снова (дождь попутал!) Бывшая жена приветлива, варенье вкусно, диван свободен, и — занятно любить втроем! Однако — делать нечего! аборт вскладчину, и оскорбленная Людмила, сбежавши из лечебницы, мужьям записку оставляет, и с чемоданом — на вокзал!.. А там — дорога, блестящих рельс прямолинейность, и в будущем — здоровье и работа! два приятеля (мужья) недоуменно чай кипятят на примусе (вести хозяйство затруднительно без женской помощи) и горестно друг друга попрекают — Строитель тоже! Тут, на жилплощади, разумной жизни построить не съумел! — Печатник тоже! Вот ижицу и пропечатали обоим! — В растерянности полной один раскинулся на холостом диване, другой прилег на бывшую семейную кровать Скуча-а-ют, зева-а-ют… — Давай, Володя, выпьем чаю Одна у нас утеха — клубничного вареньица поесть!.. |
