Утиное гнездышко дурных слов… (1913)*
«жижа сквернословий…»
жижа сквернословий
мои крики самозваные
не надо к ним предисловья
— я весь хорош даже бранный!
«Если б тошнило вас…»
Если б тошнило вас…
Как меня вечерами
В книгах прочли бы вы желочь
Голову увенчавши горшками
Эф-луч
Гудок раздавался все глуше
Летящих по небу туш
Что кроме кузнецов
Не ведали отцов
Огонь и смрад их платья
А молоты обьятья
Палач чума сестра и братья
Быстро летели
Скорее чем разум
Иль совести ротозеи
Разбивая древние вазы
Одна вослед за другой
Уродливое тело
И птичьими лапками села
Еврейской весело ногой
С хлыстами и тростями люди
Здесь лазали в яме
В ушастой простуде
Махали руками
Поливая уснувший камень
Птица царапает землю ногой
Палач для клюва тащит черед
Вблизи шагал часовой
В шее распухнувший веред
Железная няня сосцами висящими
Кормила согбенных цыплят
Усатых с очками блестящими
Безмозглых безмордых телят
Но с сердца чумой настоящими
Клохтали цыплята в пуху
Звенели их медные клювы
С медною силой в паху
Кричали и пели увы
Баба из глины глазела
Толстая села как кряк
Из рубища падало тело
А глаза умерший червяк
Звенели трудные пасти
Плутиной корявые пальцы
И на груди торчали сласти
Железные к девам скитальцы
Ресниц разверзались веночки
И на машине летел эф-луч
Как будто в окно одиночки
Взор узника узок и жгуч
Кидая стозубость плевка
Кровь собирая в сосуд
Все доставала худая рука
На ладонь укладая минут
И падали жертвы со стоном
Звеня мостовой о затылок
Печалясь о прежнем и оном
Для молнии празден напилок
Все прочь побежали
Как будто их ждали
Как будто бы знали
О смерти пожаре
И только за лесом
Мужчины орали
Не зная о сбывшейся
Лучистой каре
О надзвездном на сердце ударе
И только лягушки за озером крякали
И псы лиш над пеплом выли
И девушки в последний раз плакали
Над книгою: люди когда то здесь были
«Глупости рыжей жажду…»
Глупости рыжей жажду
И забвения давних путей
Буду дик я дважды
Коль убегу мысле́й
По полю оглохших камней
Буду срывать плевков цветы
И надежды больными руками
Схвачу резиновый шип невесты́
Или сяду на наковальню
И поскачу громыхая
И подымется крик заваленных
И не буду знать
Может там мать родная…
«Я плюнул смело на ретивых…»
Я плюнул смело на ретивых
Пришедших охранять мой прах
— Сколько скорби слезливой
в понуренных головах —
Плевок пускай разбудит сих
А мне не надо пла́ча
Живу в веках иных
Всегда живу… как кляча
· · · · · · · · · ·
…Живет гния и просветляясь
Для сильных и ретивых укор
Гения от себя бросая ясь
И его неисчислен простор.
«Суровый идиот я грохнулся на стол…»
…Суровый идиот я грохнулся на стол
Желая лоб разбить иль древо
И поднялся в рядах содом
Всех потрясла дикарская вера
На огненной трубе чертякой
Я буду выть лакая жар
Живот наполню шкваркой всякой
Рыгая вслед склоненных пар…
И на зубах растаял чистый сахар
Не-вин-ной детской костки
Я волчий глаз я знахарь
Преступник молодой сожжен как в звес
И вот не знавшего болезней
Краснела сальная нога
Что бунт или начинка пирога
Что для отечества полезней
а-а! жадно есть начну живых
Законы и пределы мне ли?
И костью запущу в ряды
Чтобы навек глазей онемели
Заумная гнига (1915)*
«щюсель бюзи нябе…»
ЩЮСЕЛЬ БЮЗИ НЯБЕ
КХТОЧ В СИРМО ТОЦИЛК
ШУНДЫ ПУНДЫ
Евген. Онегин в 2 строч
