Новинка за новинкой* «Медвежья свадьба», «Три вора», «Багдадский…» «Гарри Пиль», «Проститутка», «Катька — бумажный ранет», — в театрах в кинематографах вся атмосфера — навыворот! Люмпен-обыватели в экран вцепились с двух сторон: «Что там — молотобоец, ткач, рудокоп? — фи! Не фо-то-ге-нично! Не форсисто!! Нам бы вот этого: блатного, с любовным сердцем, с револьвером, с душком одеколончика, попреступнее, попроституточнее!» Эй, мещанин, веселитесь. Эй, улица, ухнем! «Победа женщины», «Розита», «Поцелуй Мэри», «Медвежья свадьба» «Такая-сякая женщина» и проч. и проч. Всю жизнь тому назад (еще в 13 году!) зевали мы от фрачного маркиза Мозжухина и Верочки Прохладной среди курортных лунных видов. великосветских «золотых серий» (учащиеся моложе 16 лет не допускаются!) А ныне: судак с малиной достигают довоенной нормы на поцелуях в диафрагму. Жарночь в Москве* (Кадр лирический) привинченной к подушке головой лежу в духовке… хрипяч… Бессонница креозотом выедает каждый глаз …Из Нарпита конница на демонстрацию скачет ночью в три часа. Огибая чистый пруд студенты орут профессорскую резолюцию: — «Если через год из тебя выйдет грош, — это что-нибудь да значит»! Дым… шум… г — гум… Беспризорною ночью моссельпромцы не спят на часах кормят девиц и собак. В голове кирпичи устроили скачку: бьют ведром. Одно спасенье: начинаю распыляться и лечу в ремонт в канализацию Бред… Бессонница доедает последний глаз Не усну… ежик в мозгу Утреет… четыре часа. Через крыши лисицей кусачею солнце… Коварствие! Подлог! Матрац — кипяток, развар асфальта… — Эй, пора итти на службу!.. Письмо ликарки[71] Э. Инк Игорю Терентьеву о драматурге и сценаристе NN…* Я думала: что это — бог, А оказалось — сонная рожа! Ах, милый череп, Игорек, Я помертвела как рогожа. Как смеет называть меня ежом, И ежик гладить мои паучьей ручкой. И мордочку подслепую крестит кротом, И на бульваре угощать «сипучкой»?! За что же так меня судьба халтура Обидела, как девочку, сломав коньки?! Ах, видно я была немножко втюримшись Зато теперя об ладонь ломаю ноготки. Ах, мама, родная! Еще я не знала такой боли Как будто бы опять Связали руки и винтят… Что ж, «на панели мне лазрецься цто ли»?! А впрочем, все туман и все тече-е-ет И жизнь сгущается под прессом… Узнай же, милый Игорек, Мы зародили тут аншлаговую пьесу. Баллада о фашисте* (Заготовка сценария) Лето… Июль… Пришпиленный воздух Духота… Бом-м-м! В полночь протяжный коло-кол гу-у-лл… ад листвою застылой, где загородный дом-м …Ле-у-у-уна свет ле-о-от тревожный, поворачивает очи в кружевах… как скрипка вскрикивает ночная птичка. (свист: пи-чунь) А за решеткой особнячьей бессонным совиноглазьем жирный распухший сидит деньжач пузач, по пальцам четками мил-ли-он-нны кап-кап… Свет ле-у-у-нныи испариной скользит сквозь стекла… ти-и-хо Но между стен обманных — как тень неслышно ползет Максимкою бомбист из дальней каторги, вздыхая местью за невесту, что на пять лет по догору отдалася деньжачу, чтобы спасти от голода семью и домочадцев… А в башне надкрышной невеста бомбокида леуннокосая всю ночь стонала: — Ду-у-ух мертвых, не прикасайся, грудь моя чиста, как тельце двухмесячного голубенка… В ночи я трижды расчесываю косы, в ушах звенит напев печальный: — Господи, боже, спаси, спаси всех невинных и домочадцев от голода и деньжача!.. — Близ прорвы кабинетной двери бомбист был бородою стра-а-шен, — быки бровей, зубов оскал вздыбленно дик, банкир же просто вынул чек парною ручкой и сказал: — С-с-садитесь! Будьте, как в бане, отбросьте воротник, сомбреро на крючек, бомбу на полочку, прошу — глоток шипучки, бокалы вспеним… А затем — благословите направо и налево осанна ввышних я покупаю вас сейчас — трам-та-ра-рам дзе! — Бомбист растерян: — Что это? Шарж? Жар — угар — бред? Все светлячки в глазах… Он будто пятится, и ляписом в мозгу прижег чек… И вот сошлись: пять тысяч двести колонна стерлингов — принципиально! (за фанатизм — отдельно) и на невесту голодный договор еще длинней… Теперь банкир тишком смеется: — Эй, бомбей, трубочку бомбой мне набей, и фитильком зажги скорей, заслужишь орден трех королев — трам-та-ра-рам — джэ!.. — А фаршированный бомбист еще грознее, как черный пес, что душу выжег, душу выпотр~р~р~рошнл, сто-ро-жит банкира честь и па-а-кой есть пшенный супчик; на груди, как две отмычки, гробовеет свастика — главный мастер!.. По ночам выходит в саване и со свечей, ужасает всех кругом Упокой… упа-а-а-кой душу невесты его… |
