Которая, кстати, имеет определенное отношение к сегодняшнему разговору, сказала сама себе Хонор.

Рабенстранге сел в одно кресло, а Хонор — в другое, напротив него. Нимиц, наблюдавший за прибытием андерманца со своего насеста, спрыгнул вниз и неторопливо прошествовал через всю комнату к гостю. Он сначала поднял глаза на мгновение, задумчиво склонив голову, а затем вспрыгнул на колени к Рабенстранге, и герцог улыбнулся, когда кот, стоя на своих четырех задних конечностях, протянул правую переднюю лапу.

— Я тоже рад тебя видеть, Нимиц, — сказал он и пожал протянутую лапу. Герцог и древесной кот были старыми знакомыми, поэтому Нимиц вмостился удобно у него на коленях.

— Но вы же осознаете тот факт, что я понимаю, что вдвоем вы устанавливаете двойное преимущество в силах по сравнению со мной? — спросил Рабенстранге, смотря с улыбкой на Хонор.

— Если здесь и устанавливается какое-то двойное преимущество, то это его идея, а не моя, — возразила она. — С другой стороны, возможно, Вы правы. Он настолько бесстыжий любитель манипулировать окружающими его двуногими, что я никогда такого среди древесных котов не видела. Чертовски хорош в этом.

— Да, он таков, — согласился Рабенстранге, а затем кивнул, когда в приемную вошел Джеймс МакГиннес. — Ах! Неповторимый — и неоценимый — мистер МакГиннес!

— Ваша Светлость, — ответил МакГиннес, чуть-чуть кланяясь. — Позвольте поинтересоваться, могу ли я подать Вам и Ее Светлости что-либо перекусить?

— Вообще-то, если у вас есть ваш воистину великолепный кофе, я бы убил за чашечку. — Рабенстранге отрицательно покачал головой. — Мы делаем много хороших вещей в Новом Потсдаме. К сожалению, заваривание кофе не относится к их числу.

— Конечно, Ваша Светлость, — подтвердил МакГиннес с мелькнувшей едва заметной улыбкой на лице, после чего обратился к Хонор, — А вы, Ваша Светлость? — осведомился он невинно.

— Если герцог фон Рабенстранге готов пить ваш кофе, тогда я счастлива за вас, Мак, — заверила его она с игривой серьезностью. — В моем же случае, однако, я полагаю что предпочла бы «Старый Тиллман».

— Конечно, — пробормотал он еще раз и удалился в свою буфетную комнату.

— Вы слишком хорошо изучили меня и мой зверинец, чтобы я чувствовала себя спокойно, Чин-лу, — сказала Хонор, и он усмехнулся.

— Возможно, — признал он, но потом его улыбка исчезла. — Возможно, — повторил он более мягким голосом, — но у меня не было еще возможности выразить Вам свое сочувствие по поводу полковника ЛаФолле. Я знаю, насколько он был Вам дорог.

— Спасибо. — Хонор сглотнула подкативший к горлу комок, затем прокашлялась. — Спасибо, — повторила она, — но я не единственная, кто потерял тогда близких людей.

— Нет, не единственная. Что, боюсь, и подводит нас к самой актуальной проблеме, с точки зрения моего двоюродного брата.

— Безусловно, подводит. — кивнула Хонор. — Но, боюсь, что на данный момент не смогу предоставить Вам положительной уверенности относительно того, что поведанное нам Симонсом является достоверным.

— Но у нас сложилось такое впечатление в Новом Потсдаме. — Рабенстранге покачал головий. — Конечно, у Его Величества и у меня было слишком мало времени, чтобы основательно изучить посланную императрицей Элизабет документацию, прежде чем я оказался на борту того жалкого почтового судна. Однако я имел больше времени для ознакомления во время путешествияи сюда, и мне кажется, что «положительная уверенность» в даном случае… труднодостижима, учитывая обстоятельства. Что ставит нас в то, что писатели, полагаю, называют «деликатным положением».

— Я получила инструкции от императрицы Элизабет и президента Причарт проинформировать вас, что вы можете, по вашему желанию, лично допросить доктора Симонса, если, конечно, имеете на это полномочия. Впрочем, если желаете, можете задействовать на ваш выбор экперта из разведки. Мы также готовы предоставить древесного кота, который сможет подсказать вам, говорит Симонс правду или нет, отвечая на какой-либо конкретный вопрос. — Хонор пожала плечами. — Я понимаю, что это будет НАШ древесной кот, но это лучшее из того, что мы можем использовать в качестве детектора лжи без риска задействовать какие-либо спрятанные в нем суицидальные механизмы.

— Эта озабоченность также объясняет, почему он не был допрошен при помощи некоторых, скажем так, фармацевтических средств, — Рабенстранге добавил.

— Совершенно верно. — Хонор вздохнула. — Проблема в том, Чин-лу, что он наш единственный разведывательный актив, связанный с Выравниванием. Мы возимся з ним в бархатных перчатках, потому что не можем позволить себе потерять его.

— Понимаю.

МакГиннес вернулся с чашкой кофе, глиняной кружкой охлажденного пива и блюдом с ломтиками сыра, фруктами и сельдереем. Рабенстранге принял кофе, благодарственно кивнув, и снова обратился к Хонор, как только стюард покинул приемную:

— Я понимаю, с какими ограничениями вы столкнулись, — сказал он, — именно поэтому я не думаю, что приму щедрое приглашение императрицы и президента лично допросить доктора Симонса. Вместо этого я хотел бы, чтобы сотрудники нашей разведки просмотрели записи его допросов. И давайте не будем делать ничего, что может ухудшить его и так довольно стрессовую ситуацию.

— Я уверена, что они оценят это, — искренне сказала Хонор, но она тоже подняла голову вопросительно, и он пожал плечами.

— Разговаривая с ним напрямую, я вряд ли почерпну какую-либо новую информацию, которой бы не было в записях допросов. Я понимаю также мотив предложения — продемонстрировать, что представители вашей разведки являются откровенными перед нами, насколько это возможно, и что все прямые допросы только подтвердят то, что он уже рассказал вам.

Хонор медленно кивнула, и Рабенстранге задумчиво отпил кофе, расфокусированно глядя в течение нескольких минут на что-то, видимое только ему. После этого он слегка встряхнулся и снова посмотрел на Хонор.

— Таким образом, принимая во внимание все сделанные вами оговорки, верите ли вы в заявленное МакБрайдом?

— Верю ли я?

— Пожалуйста, Хонор! — Рабенстранге осуждающе потряс указательным пальцем. — У вас было значительно больше времени, чем у меня, чтобы подумать обо всем этом, и у вас был более широкий доступ не только к Симонсу, но и к капитану Зилвицкому и офицеру Каша, и это слегка касается того, что чуть не произошло с вами на борту этого самого корабля. Его палец напрягся и указал на палубу, и выражение герцога стало более серьезным. Мне извествно, что вы были близки с лейтенантом Меарсом, поэтому я знаю, как тяжело было вам его потерять, особенно таким образом. Поверьте, так же само было больно принцу Хуангу потерять полковника Хофсшюльте и своего младшего сына. Для Хуанга — и для меня — это дает вам то, что, полагаю, мы оба могли бы назвать особой перспективой.

Рот Хонор напрягся, но она кивнула в знак понимания. Она молча сделала глоток «Старого Тиллмана», потом посмотрела на него.

— Все что я могу сказать, так это то, что и капитан Зилвицкий, и офицер Каша оба полагают, что как минимум большинство информации от МакБрайда, в том числе и связанной с нанотехнологическими убийствами, было правдой с точки зрения веры самого МакБрайда. В это же верит и доктор Симонс, хотя он не имел ни малейшего представления о тайных операциях Выравнивания. Подтвердив это, Симонс выступил явно предвзято в пользу МакБрайда. Практически можно сказать, и Нимиц согласится со смной в этом, что МакБрайд, возможно, был единственным другом Симонса во всем мире на то время, как они оба решили дезертировать. Я лично не думаю, что МакБрайд каким-либо образом манипулировал им в целях дезинформации, но, положа руку на сердце, не могу полностью исключить такой возможности.

Хонор остановилась на время, неуклонно посмотрев на Рабенстранге, и почуствовала его медленный ментальный кивок и удовлетворение тем фактом, что она старается быть максимально честной с ним.

— Очевидно, мы все желаем выведать все возможное из МакБрайда наряду с Симонсом. В некотором смысле, едва ли не больше разочаровывает наличие у нас фрагментов картины без подтверждения, чем если бы и дальше оставались в полном неведении. Тем не менее, все что мы могли проверить, мы проверили, и Симонс верит что он говорит правду, и данное им подробное описание принципов работы нанотехнологии согласуется с тем, что я лично видела на примере лейтенанта Меарса.