— Да, — скривился Бенджамин. — Фактически, те записи Гамма Центра, которые «таинственно» пережили кибербомбу МакБрайда, показывали Симойнса на своем месте, когда версия о самоубийстве была отброшена, — он вздохнул. — Я должен был задаться вопросом, почему тем записям удалось уцелеть, в то время как большинство остальных части наших файлов безопасности была стерта.

— Ты не был единственным, кто не подумал об этом, — резко указал его отец. — Несмотря на все, его изъяли о-очень аккуратно, не находишь? И неудивительно, мы были готовы предположить, что он мог только испариться! Бог знает, где были остальные, он покачал головой. — И я все еще думаю, что мы сделали правильную вещь, воспользовавшись общим хаосом, чтобы подрезать Мантикору с Лигой, учитывая то, что мы знали. Но это — вид точки зрения, как я предполагаю. Как там в той старой пословице? «Не то, что Вы не знаете, причиняет Вам боль; но то, что вы думаете, что знаете, что это не так». Это безусловно верно в этом случае, так или иначе!

— Я думаю, что мы могли бы благополучно согласиться с этим, отец.

Они сидели молча в течение некоторого времени, пока Альбрехт ни пожал плечами.

— Ну, это не конец вселенной. И по крайней мере у нас было время, чтобы разбудить «Гудини» и убежать.

— Но вместе с тем недостаточно далеко, — указал Бенджамин. — Недостаточно, если манти — или анди — среагируют настолько быстро, насколько способны. И если солли поверят этому, он еще больше сожмется.

— Скажите мне что-либо, чего я не знаю, — вспыхнул его отец, но затем лишь покачал головой и поднял одну руку в примирительном жесте. — Жаль, Бен. Боесмысленно срывать мое сраное раздражение на тебе. И ты прав, конечно. Ну, это совсем не то, чтобы у нас никогда не было плана на случай чего-либо вроде этого, — он сделал паузу и рявкнул резким смешком. — Конечно, не настолько вроде ЭТОГО, чего мы не видели и в своих самых страшных кошмарах, но ты понимаешь, что я имею в виду.

Бенджамин кивнул, и Альбрехт, откинулся назад на своем кресле, барабаня пальцами по своим рукам.

— Я думаю, что мы должны предположить, что Макбрайд и этот Симойнс управлялись совместно, чтобы скомпрометировать нас практически полностью, настолькон из них имел доступ, оказалось затронуто, — сказал он через мгновение. — Откровенно говоря, я сомневаюсь, что у них имеется, но я не собираюсь делать никаких оптимистических — больше никаких — предположений в касательно всего этого. С другой стороны, мы слишком разделены, чтобы даже кто-то как Макбрайд знал обо ВСЕХ заготовках, что мы держим в печи. И если даже Cимойнс и был в Гамма Центре, он не знает все дерьмо по исполнительной части. Ты и Колин — и Изабель — следили за этим. В частности никто в Гамма Центре, включая Макбрайда, не был проинформирован о «Гудини» перед Устричной Бухтой. Таким образом, пока мы не захотим предположить, что Зилвицкий и Каша добавили телепатию к своему репертуару, это все еще безопасно.

— Возможно, — согласился Бенджамин.

— Даже в этом случае мы оказываемся перед необходимостью ускорить процесс. Хуже, мы никогда не полагали, что должны будем выполнить «Гудини» с такой нехваткой времени. Мы оказываемся перед необходимостью выяснять, как скрыть хренову кучу исчезновений в действительно жестком временном окне, и это собирается стать тем еще геморроем, — Альбрехт нахмурился, его выражение становилось все более вдумчивым по мере того, как к нему возвращался умственный баланс. — Есть предел тому, сколько удобных воздушных автокатастроф мы можем организовать. С другой стороны, мы можем, вероятно, похоронить очень многих из них в общей статистике погибших в Грин Пайнс. Конечно, не из тех, кто на виду, но хороший процент второго порядка, проживающих Грин Пайнс. Нам может, вероятно, сойти с рук добавление большого количества из них к спискам погибших и пострадавших, по крайней мере пока не оставляем ближайших родственников или близких друзей позади.

— Колин и я подключимся к этому так скоро, как только он доберется сюда, — согласился Бенджамин. — Ты, вероятно, только что указал на то, почему мы не будем в состоянии скрыть так многих из них, как нам бы все же хотелось. У многих из них семья и друзья числятся в резерве по «Гудини», и если мы начнем расширять списки «Гудини» слишком быстро…

— Принято на заметку, — кивнул Альбрехт. — И все же, присмотритесь к этому. Проблему любого, кого мы только можем спрятать, можно решить данным путем. Для остальных, мы только оказываемся перед необходимостью быть более изобретательными.

Он раскачивался в кресле, глубоко раздумывая. Затем он внезапно улыбнулся, и в выражении ощущалось некоторое подлинное веселье. Горькое, резкое веселье, возможно, но веселье.

— Что? — Спросил Бенджамин.

— Я думаю, пришло время использовать Баллрум снова.

— Я не уверен, что понимаю тебя.

— Меня не волнует, кого манти в состоянии представить в своих разоблачениях, — ответил Альбрехт. — Пока они физически не вторгаются в Мезу, чтобы своими руками вырвать корень всех зол, солли, — во всяком случае, большинство из них — продолжают считать их лжецами. Особенно в том, что касается Баллрум. Один Бог знает, сколько мы потратили времени, усилия и денег, чтобы убедить всю Лигу, что весь Баллрум сплошь состоит из одних только смертоносных маньяков! Собственно говоря, они проделали большую часть работы за нас, поскольку они и есть смертоносные маньяки! Таким образом, я думаю, что сейчас самое время, чтобы развеять эти нелепые слухи, распускаемые Баллрум, о некоем глубоко скрытом вековом заговоре Мезы. Все доказательства, — безусловно, полная фальсификация. Даже в лучшем случае они — грубое, корыстное искажение, а следовательно, любой убийственный ответ, на который они сподвигнут Баллрум, будет полностью виной манти, не то чтобы они когда-либо признавали свою виновность. И, увы, наша безопасность здесь окажется более «пористой», чем, мы думали, она собой представляет.

Бенджамин смотрел на него некоторое время, а затем улыбнулся сам.

— Ты думаешь, что нам может сойти с рук обеспечение достаточной «пористости», чтобы раскрутить их на дополнительные ядерные бомбы?

— Ну, мы знаем от нашего собственного допроса этого ублюдочного безопасника, что работал с Зилвицким и Каша, что это безопасники предоставили им ядерную бомбу, которая сработала в парке, — указал Альбрехт. — Предполагая, что любой, поддерживающий их, жизненно заинтересован в правде и только правде — что Я, по общему признанию, не стал бы делать на их месте — этот небольшой факт может сделаться достоянием общественности. Фактически, теперь, когда я думаю об этом, если Каша и Зилвицкий озвучат свою версию произошедшего, они, вероятно, захотет подчеркнуть, что, конечно, не приносили ядерного оружия к на Мезу с собой. И, ДА, я думаю, что возможно, что некоторые из тех глубоко озлобленных фанатиков, доведенных до новых высот насилия порочной ложью манти, обрушат еще больше вероломных ядерных ударов на нас. И если они собираются сделать это, то наиболее разумным — если я могу применить этот термин к подобным мясникам — будет нанести удар по верхними эшелонам сообщества Мезы.

— Это могло бы очень хорошо сработать, — проговорил Бенджамин, взгляд все больше уходил в себя, продолжая глубокомысленно. Внезапно они сфокусировались на его отце, а улыбка исчезла. — Если мы все же пойдем этим путем, он сильно увеличит увеличит сопутствующий ущерб. «Гудини» никогда не предполагал ЭТОГО, отец.

— Я знаю, что нет, — выражение Альбрехта соответствовало его сына. — И мне тоже все это не нравится. Собственно, слишком многим из списка «Гудини» это придется не по нраву. Но поднимется столько грязи, я не думаю, что у нас есть другой выбор, как трезво смотреть на вещи, Бен. Мы не можем позволить себе оставить любой след из хлебных крошек.

— Макбрайд, учитывая его положение, должен был знать достаточно много о наших последних военных разработках, но его никогда не информировали о Дэриусе, и он не имел контактов, по крайней мере официально, ни с одним из подразднлений, знающих хоть что-то о Маннергейме или других семьях Хранителей. Возможно, тем не менее, до него дошли какие-то неопределённые слухи о Хранителях и очевидно он был достаточно умен для того, чтобы понять, что у нас должно было быть что-то вроде Дэриуса. Собственно говоря, есть чёртова куча манти, достаточно смышлёных для понимания того, что без чего-то подобного мы никогда бы не смогли создать использованные в Устричной Гавани корабли и оружие. В общем, всё это должно быть достаточно очевидным для любого, кто склонен поверить вещаемым налево и направо заявлениям манти о том, что у Мезанских Уравнителей должно быть где-то тайное убежище, — он вскинул голову. — Мы не можем позволить себе оставить хоть какие-то доказательства, могущие подтвердить теорию о том, что мы просто спрятались в заранее подготовленную тёплую норку. Если, чтобы избежать этого, мы вынуждены будем понести некоторые «сопутствующие потери», то, я боюсь, у нас не будет другого выбора, кроме как смириться с ними.