— Не может быть! — В возгласе Колокольцева прозвучало неподдельное удивление. Это было значительно более мрачным прогнозом, нежели в уже представленных ему отчётах Агаты Водославской и Омосап Квотермэйн.

— Может, господин Постоянный Старший Заместитель Министра, — с уважением возразил Гвеон. — Боюсь, что я прав. Эти прогнозы, включая данные, на которые они опираются, и использованные нами модели и методики анализа представлены на чипах памяти, переданных на хранение госпоже Вонг. В случае необходимости, я буду рад прояснить все возникшие вопросы Вашим аналитикам. Собственно говоря, я лишь приветствовал бы внешнею независимую экспертизу полученных нами результатов. Однако в настоящее время, я полагаю, что эти прогнозы верны. И я очень боюсь, что даже они опираются на некоторые довольно оптимистические предположения.

— Оптимистичные предположения? — Глаза Колокольцева расширились.

— Да, Сэр, — мрачно ответил Гвеон. — Среди них критическими являются два допущения. Во-первых то, что мы будем в состоянии собирать средства на федеральном уровне, чтобы выдерживать нагрузку текущего конфликта достаточно продолжительное время. И, во-вторых, что Лига сохранит своё политическое единство достаточно долго, чтобы мы успели преодолеть технологическое преимущество противника.

— Что касается первого допущения, то, честно говоря, мы просто не знаем, какие доходы будут доступны. Относительно точный прогноз того, сколько процентов доходов мы недополучим в результате потери таможенных пошлин, уже выглядит не очень приятно. Основные же затруднения вызывает анализ того, насколько сильно пересохнет поток доходов от Протекторатов. Откровенно говоря, на месте манти я постарался бы сделать всё возможное, чтобы содействовать разрыву наших связей с Протекторатами. Для этого я всеми силами постарался бы спровоцировать беспорядки среди… «сателлитов» Управления Пограничной Безопасности.

Капитана слегка запнулся в конце фразы и Колокольцев мысленно поморщился — похоже, что Гвеон не является большим поклонником политики УПБ на Границе.

— Не имеет значения, будет ли Мантикора проводить эту политику сознательно или нет — волнения всё равно будут возникать, — между тем продолжал Гвеон. — Хуже того, в тех регионах, откуда нам придётся уйти, манти будут иметь возможность занять наше место. Таким образом, они, скорее всего, смогут получить большую часть потерянных нами доходов, что, в свою очередь, очень неблагоприятно скажется на конечном итоге. По правде говоря, это — одна из главных причин того, что ранее упомянутый мной переломный момент наступит столь быстро.

— Конечно, как показало наше моделирование, есть возможность компенсировать эти потери, но я боюсь, что единственный способ сделать это предусматривает внесение поправок в Конституцию, — Гвеон встретил взгляд Колокольцева с решительностью, которая сказала гражданскому чиновнику, что флотский офицер, так же как и он сам, принимает реальность такой, как она есть. — По существу, федеральному правительству, чтобы компенсировать потери, достаточно ввести некоторую форму прямого налогообложения. Только в одной экономике Лиги вращаются просто громадные суммы денег — даже или особенно — в экономике Внутренних Миров. Если существовал бы некий способ перехватить часть этого потока, то это полностью преобразило бы данный анализ тенденций противостояния экономик.

— Может быть и так, капитан, — с холодной улыбкой заявил Колокольцев. — Однако, я, как имеющий некоторый политический опыт, могу с определённостью заявить, что легче будет устранить угрозу манти военными средствами, нежели провести настолько существенные структурные изменения.

— Сэр, очевидно — это вне области моей компетентности, — признал Гвеон. — Тем не менее, это подводит нас к моему второму оптимистическому допущению, которое состоит в том, что Лига сохранит своё политическое единство достаточно долго для того, чтобы одержать победу над своими противниками. Честно говоря, я думаю, что это маловероятно.

На несколько секунд в кабинете Колокольцева воцарилась тишина. Затем Постоянный Старший Заместитель Государственного Секретаря откашлялся.

— Это — …поразительное утверждение, капитан, — заметил он.

— Сэр, я понимаю это и не хочу выглядеть паникером, но, тем не менее считаю, что мы должны признать, что в Протекторатах, на Границе и даже в некоторых Внешних Системах имеется достаточно много недовольных текущей политикой Лиги, чтобы сделать их лояльность к Лиге… сомнительной. Довольно много систем в тех регионах воспользуются первой же возможностью выскользнуть из под контроля Лиги. Они — может быть — да, а может быть — нет — заключат тот или иной вариант союза с манти, скорее всего по типу того, как это произошло в Талботе, но они однозначно захотят избавиться от присутствия в их мирах межзвёздных корпораций и национализировать их инвестиции и собственность. С точки зрения экономического вклада упомянутых систем в Лигу абсолютно не имеет значения решат ли они остаться независимыми или вступить в союз с манти.

— Это уже достаточно плохо, но придётся ещё предположить, что некоторые из Внешних Миров воспользуются возможностью самостоятельного выхода из Лиги. Как правило, эти системы обладают полным членством в Лиге, что означает, что они имеют конституционное право отказаться от членства в Лиге по собственному желанию. Я понимаю, что прецедентов этого ещё не было, но Лига также ещё никогда не оказывалась в состоянии войны с мультисистемной звездной нацией, превосходящей её в военном отношении. Я считаю чрезвычайно маловероятным, что свойственными этой ситуации возможностями не воспользуются властолюбивые личности и звездные системы Внешних Миров.

— И, наконец, учитывая то же самое конституционное право выхода, нет никаких гарантий, что их примеру не последуют некоторые из звездных систем Центральных Миров. Особенно когда они столкнуться с необходимостью выдерживать налоговое бремя долговременной военной кампании. И эта ситуация во Внешних и в Центральных Мирах почти наверняка будет усилена спланированными операциями манти по уничтожению нашей военной инфраструктуры, чтобы поощрить тех, кто выскажет желание выйти из Лиги или даже присоединиться к ним, и наказать тех, кто не имеет таких намерений.

Он вновь замолчал, затем слегка пожал плечами — это был жест усталости, а не окончания доклада — и встряхнул головой.

— Господин Постоянный Старший Заместитель Министра, мне самому не нравятся мои собственные выводы, — твердо заявил он, — но если они точны, то мы вероятнее всего проиграем в этой войне, нежели победим, и даже если мы всё-таки «победим», то, скорее всего, к моменту прекращения огня Лига, в том виде, в каком мы знаем её сейчас, уже прекратит своё существование.

— Понятно, — мысленно встряхнувшись, произнёс Колокольцев после почти полуминутной тишины.

— Понятно, — повторил он. — Я благодарю Вас за всесторонне проделанный анализ и за то, что Вы честно предоставили выводы, которые, очевидно, предпочли бы не делать. Тем не менее, извините нас, но сейчас я бы хотел обсудить с Адмиралом Флота Кингсфордом некоторые моменты наедине.

— Конечно, Сэр.

Капитан Гвеон, на миг приняв стойку «смирно», вежливо кивнул своим высокопоставленным собеседникам и тихо вышел.

И снова в кабинете надолго воцарилась тишина, пока, наконец, Колокольцев не нарушил её.

— Я начинаю жалеть, что Адмирал Флота Раджампет не озаботился проведением аналогичного анализа прежде чем советовать нам запустить «Акт Правосудия», — сказал он с горечью.

— Сэр, у меня нет никаких предположений, почему он это не сделал, — отозвался Кингсфорд, — и я не хочу говорить плохо о ком-то, с кем я так долго служил вместе. Но, в то же время, я вынужден согласиться с Вами.

— И всё же Вы всё равно продолжаете утверждать, что у нас нет другого выбора, кроме как продолжать войну, которую, как только что продемонстрировал капитан Гвеон, мы, скорее всего, проиграем. Я правильно Вас понимаю, Адмирал Флота?