Валерий Перелешин, уже много позднее, после скитаний по белу свету, написал в своих бесподобных «Аргонавтах»: А теперь, словно голос долга, Словно голос дома поет во мне, Если вольное слою Волга На эфирной плывет волне. Оттого, что при всей нагрузке Вер, девизов, стягов и правд Я до костного мозга — русский Заблудившийся аргонавт. Это было написано уже в шестидесятых годах. А тогда, в Харбине, одно становилось ясным: из этого города надо куда-то уезжать. Политическое положение явно менялось. И петля затягивалась все туже. Напрасно я беспокоилась когда-то, что мы долго ни от кого не бежим. Теперь бежать было опять необходимо. По крайней мере, молодым. Потому что в милом Харбине, где было все, что угодно для души, — не было для нас будущего. Как сказал Гранин: «Мы висели в воздухе, цепляясь за сучок, а он уже обрывался». В 1934 году Георгий Гранин и Сергей Сергин[36] — оба талантливые и совсем еще молодые — покончили с собой, запершись в номере одного из отелей Харбина. Милого Алексея Алексеевича Ачаира, который так старался сделать из нас людей, достойных возвращения на родину, упрятали в ГУЛАГ, после которого он хоть и вышел на волю, но прожил недолго. Я получила весточку от него: «В той звериной жизни было не до стихов». Большая часть чураевцев, включая меня, была уже в Шанхае. Зарабатывали мы — кто чем мог. В Шанхае было тяжелее жить без денег, чем в Харбине. Жили душно, без садов, без простора на песках у реки, не только что без моего незабываемого моря. Я-то приехала в Шанхай через Корею, где провела чудесное лето: и с морем, и с лесами, и с поэзией разного сорта. В семье поэтессы Виктории Янковской[37], навещавшей раньше «Чураевку» и пригласившей меня. В Шанхае меня приютила тетушка Виктории — незабвенная Ангелина Михайловна Кичигина[38] — в своем бординг-хаус. И я сразу же стала вроде секретарши в журнале «Прожектор». Летом я вернулась на время и в Корею, и в Харбин. Я с болью вспоминаю, как, разговаривая с Граниным и Сергиным, именно с ними двумя, сказала, что это нам только кажется, что быть поэтом — что-то нужное, а в большом деловом городе видно, что мы никому не нужны. Как знать, может быть, это была еще одна капля, последняя, которая переполнила чашу… Я никогда больше не увидела их Потом война и перемена власти отрезали нас, Шанхай, от Харбина окончательно. Мой «Прожектор» закрылся, и я зарабатывала танцами. Этому я немножко училась в Харбине. Часть чураевцев — Николай Петерец, ставшая его женой Юстина Владимировна Крузенштерн [39], Валерий Перелешин, Николай Щеголев, Владимир Померанцев[40], Лидия Хаиндрова[41] и я с прибавлением Варвары Николаевны Иевлевой[42] и Марии Павловны Коростовец[43], которых я раньше не знала, — основали новый кружок — «Остров». Мы собирались раз в неделю в бывшем гараже с затемненным, на случай бомбежки, окном, при свете самодельного фитилька. И эти вечера были самым дорогим за годы войны. «Островом» назывался и сборник наших стихов, который вышел впоследствии. Не успел порадоваться этому главный зачинщик кружка Николай Петерец. И смерть этого всегда деятельного и жизнерадостного, еще совсем молодого человека словно предсказала развал наших общих планов и надежд перед самыми важными переменами событий и главным выбором курса нашей жизни.
По окончании войны опять встал вопрос: оставаться «на пока» или опять ехать куда-то? И куда? Будем ли мы дома в бывшей нашей стране? Объявление о репатриации встрепенуло и взбудоражило всех. Решились Варвара Иевлева, Лидия Хаиндрова, Николай Щеголев, Владимир Померанцев и наш верный помощник в прозаических делах, сам не писавший, Виталий Серебряков[44]. Мария Коростовец уехала в Австралию, а позже перебралась в Сан-Франциско, где работала по специальности в газетах и журналах. Валерий Перелешин после долгих и мучительных перипетий попал в Рио-де-Жанейро, где продолжал писать и оттачивать свое блестящее мастерство, несмотря на отсутствие атмосферы и компании, необходимых многим другим. Я долго металась в нерешительности. Вспоминая об этом много лет спустя, написала: …Там дрогнут и хмурятся темные ели, И, ежась от ветра, мигает звезда. Там стынут улыбки. И стонут метели — Нет, я не дойду, не дойду никогда. Я буду стоять, озираясь с тоскою, На сторону эту, на сторону ту… Над пастью обрыва с проклятой рекою Одна. На мосту. Вот так озираюсь до сих пор. Хотя, в общем, я знала тогда, что никуда не поеду, пока не вытащу из Харбина моего отца, от которого я не могла получать несколько лет даже писем, пока Шанхай тоже не стал «красным». Я уехала позже всех из наших. Теперь, после многих переездов, но уже не бегств по разным странам, судьба оставила меня во Франции. В маленьком горном городке, среди чудесных лесов, не хватает только моря… И не хватает старых друзей, даже тех, между которыми дружба бывала порою довольно колкой, я бы сказала — дружба-вражда. Мы слишком многим связаны, чтобы забыть друг о друге. Переписывались, интересуясь, кто как живет. Долго не было сведений о Владимире Померанцеве, и по единственному письму, что он мне написал, мы узнали, что он стал художником, что уже потерял жену и что, если не ответит на следующее письмо, значит, уже будет находиться по ту сторону добра и зла. На следующее письмо он не ответил. Лидия Хаиндрова, очень преданная поэзии, успела выпустить еще один небольшой сборник своих стихов. Николай Щеголев сообщил, что занимается тем, что необходимо в этой жизни, но отнюдь не тем, к чему лежит душа. Валерий Перелешин, самый плодовитый, выпустил не меньше семи сборников и скорее других отвечал на письма. Он два раза навещал меня в моем «Прогадинске», так он называл мое новое место жительства — крохотный, затерянный среди потухших вулканов городок Иссанжо. Даже умирая, Валерий Перелешин бредил «Чураевкой». Приезжал как-то ко мне в гости и Мура Лапикен[45], завсегдатай «Чураевки». И Юстина Крузенштерн-Петерец. Эти посещения всегда были праздником для меня. Сама я ездила повидать Викторию Янковскую, которая жила недалеко от Сан-Франциско. Я ей немало позавидовала, когда узнала, что вместе с братом Валерием Янковским она побывала во Владивостоке, в городе, с трех сторон окруженном морем, где прошли два года моего детства и который снится мне до сих пор. Они были приглашены на открытие памятника их деду — Михаилу Ивановичу Янковскому, пионеру в освоении российского Дальнего Востока. Это все же знаменательное событие, особенно если вспомнить, что и отец, Юрий Михайлович, и два брата Виктории[46] прошли ГУЛАГ, где Юрий Михайлович и умер. Как-то бродя по здешним полям, я думала о том, как было бы хорошо всех повидать. И написалось: вернуться Сергин (наст. фам. Петров) Сергей Федорович (1910 - 6 декабря 1934, Харбин) — поэт. Отец, по специальности лесовод, в Харбине служил бухгалтером в Банке домовладельцев. Мать — сестра милосердия, участница Первой мировой войны, пережила немецкий плен. Сергин зарабатывал на жизнь переводами и частными уроками. В начале 1930-х стал участником общества «Молодая Чураевка». Стихи печатались в газете «Чураевка», в журналах «Рубеж», «Парус». Окончил Харбинский политехнический институт, получил специальность инженера. В ночь на 6 декабря 1934 г. в отеле «Нанкин» в Харбине вместе со своим другом Георгием Граниным покончил с собой. После смерти стихи С. Сергина были опубликованы в сб. «Излучины». (Харбин, 1935). вернуться Янковская Виктория Юрьевна (18 февраля 1909, Владивосток - 6 апреля 1996, Санта-Роза, США) — поэтесса. В 1922 г., после эвакуации белого Приморья оказалась в Корее, жила в имении «Новина», созданном семьей Янковских, около 18 лет. В 1930-е гг. бывала наездами в Харбине, участвовала в вечерах литературного объединения «Чураевка», позже приезжала в Шанхай. Начала печататься в журнале «Рубеж». В конце 1930-х - начале 1940-х гг. была членом-корреспондентом шанхайских журналов «Понедельник», «Прожектор», «Парус», где периодически печаталась. На конкурсе рассказов шанхайской газеты «Слово» получила 1-ю премию за рассказ «Без Бога, без закона и без обычая» (1931). Рукопись написанного В. Янковской романа из японской жизни оказалась утеряна. Начиная с августа 1945 почти 7 лет провела на «Тигровом хуторе» брата Валерия в Маньчжурии. Разошлась с первым мужем Г.Н. Гусаковским, вторично вышла замуж — за ПД Чистякова, тоже эмигранта. По вызову старшей сестры Музы, которая к тому времени поселилась в Чили, с Чистяковым и сыном Ором от первого брака уехала в Чили (1953). Оттуда перебралась в США (1961). Сб. В. Янковской «По странам рассеяния» был издан в Нью-Йорке (1978) и во Владивостоке (1993). вернуться Кичигина (урожд. Шевелева) Ангелина Михайловна (1893, Владивосток - 1980, август, Сан-Франциско). Из семьи Михаила Григорьевича Шевелева, известного китаеведа, успешного коммерсанта и первого пароходовладельца на Дальнем Востоке. Была замужем за Яном Янковским, из другого знаменитого рода приморских предпринимателей. После революции 1917 г. (муж к тому времени уже умер) бежала из России сначала в Корею, потом в Китай. Вторично вышла замуж — за семеновского офицера Федора Кичигина. Потеряв немалое состояние в России, в Китае стала фактически одна содержать всю семью, в первую очередь трех дочерей: Гелианну, Марианну и Иоанну. Выучилась профессии массажистки и быстро добилась на этом поприще успеха. Арендовала в Шанхае небольшой особнячок, который сдавала в аренду преимущественно русской эмигрантской молодежи за умеренную плату. Здесь всегда царила веселая атмосфера, за что особнячок получил среди эмигрантов прозвище «Сумасшедший дом тетки Ангелины». В 1933-1934 гг. здесь жила Л. Андерсен. вернуться Крузенштерн-Петерец (в первом браке Степанова, во втором Петерец; псевд: Снорре, Сибилла Вэн, Т. Штерн, Merry Devil) Юстина Владимировна (19 июня 1903, Владивосток - 8 июня 1983, Сан-Матео, США) — поэтесса, журналист. Предок по отцу — адмирал И.Ф. Крузенштерн. Отец — кадровый офицер, погиб на фронте Первой мировой войны. С волной беженцев вместе с матерью и братом оказалась в Харбине. Сотрудничала в харбинской газете «Гун-Бао» и журнале «Рубеж». В Шанхай переехала в конце 1930. Фельетонист и политический репортер газеты «Шанхайская заря». Одновременно работала в крупнейшей местной английской газете «North China Daily News», для которой писала по-английски. Фельетоны нередко подписывала псевдонимом Merry Devil (Веселый Бесенок). Кроме английского, свободно владела французским, занималась переводами книг. В годы Второй мировой войны Крузенштерн-Петерец среди «оборонцев». В конце 1940-х выпустила журнал «Антигона» (№ 1 - ноябрь 1948, Шанхай). После долгих хлопот эмигрировала из Китая в Бразилию. В начале 1960-х переехала в США, 10 лет работала в русском отделе радиостанции «Голос Америки». Опубликовала много статей в газете «Новое русское слово» и др. изданиях. Выйдя на пенсию, переехала в Сан-Франциско, работала редактором газеты «Русская жизнь» (1982). Стихотворения Крузенштерн-Петерец печатались в журналах «Грани», «Возрождение», «Современник», вошли в антологию Ю. Терапиано «Муза диаспоры» (Франкфурт-на-Майне: Посев, 1960). вернуться Померанцев Владимир Николаевич (24 октября 1914, Литва - 22 мая 1985, Кемерово) — поэт, участник заседаний «Чураевки» в Харбине и «Пятницы» в Шанхае. Учился в гимназии ХСМЛ. Занимался музыкой и живописью. В 1930-е печатался в журналах «Парус» и «Феникс». Вместе с женой Миррой Гальпериной уехал в 1946 г. в СССР. Около года жил в Находке, затем поселился в Кемерове, работал художником-оформителем. вернуться Хаиндрова (наст. фам. Хаиндрава; в замужестве Серебрякова; псевд.: Олег Южанин, Эристави) Лидия Юлиановна (Иулиановна) (14 (по др. данным, 10) июня 1910, Одесса - 19 июня 1986, Краснодар) — поэтесса. В Харбин приехала с родителями в 1916. Окончила русскую гимназию. Участница литературного объединения «Молодая Чураевка». Стихи печатались в журналах «Рубеж», «Парус», «Понедельник», «Багульник». С 1940 г. жила в Дайрене, возглавляла местный литературный кружок. Репатриировалась в СССР (1947). Работала в Казани в газете «Красная Татария», переехала в Краснодар, преподавала в школе английский язык. Выпустила поэтический сборник «Даты, даты...» (Краснодар, 1976). вернуться Иевлева Варвара Николаевна (17 ноября 1900, Казань - 1960, СССР) — поэтесса, журналист, переводчица. Жила в Харбине, с 1934 г. в Шанхае. Работала переводчицей с французского, английского. Участница поэтического кружка «Пятница» (Шанхай). Ее стихи вошли в сб. «Остров» (Шанхай, 1946). Приняла советское гражданство репатриировалась в СССР (1947). вернуться Коростовец (урожд. Попова) Мария Павловна (? - 1970-е, Австралия) — поэтесса. Дочь китаеведа П. Попова. Вышла замуж за Флавия Ивановича Коростовца. Жила в Пекине. В 1943 переехала к сыну в Шанхай. Участвовала в шанхайском поэтическом кружке «Пятница», сборнике «Остров» (Шанхай, 1946). В 1950-х эмигрировала в Австралию. Последние годы была обременена заботой о больных сестрах. «Думать могла только ночью» (из письма к Л. Андерсен). вернуться Серебряков Виталий Алексеевич (1917, Лысьвинский Завод Пермской губернии - 1971, Свердловск) — музыкант. Один из организаторов литературного объединения «Пятница». Окончил гимназию им. А.С Пушкина в Харбине, учился в колледже ХСМЛ. Репатриировался в СССР. вернуться Лапикен Петр Петрович (дружеское прозвище Мура) (7 июля 1907, Рингсутдхоф, Лифляндская губ. - 14 авг. 1983, Сан-Франциско) — литератор, переводчик, ученый – славист. Приехал с родителями в Маньчжурию из Владивостока (1916). Окончил Институт ориентальных и коммерческих наук (1931) и музыкальную школу им. А.К. Глазунова. Указал в анкете, что профессией является «конторский труд (музыкант, литератор, кит. и англ. яз.). Переехал из Шанхая в США (1941), служил в американской армии. Переводчик на Нюрнбергском процессе. Уйдя в отставку; окончил Калифорнийский университет. Доктор философии по славяноведению (1953), преподавал в разных университетах. вернуться Михаил Иванович Янковский — дополнительных сведений не установлено. Юрий Михайлович Янковский (6 мая 1879, о. Аскольд, Приморье - 13 мая 1956, ст. Чунка, Иркутская обл.) — предприниматель. Учился в гимназии во Владивостоке, но полный курс не окончил — дело потребовало помощи отцу Михаилу Ивановичу Янковскому в имении Сидеми, на конном заводе. С 1899 по 1902 г. жил в Америке, был вольнослушателем сельхозинститута в г. Сент-Луис на Миссисипи. Привез из Сан-Франциско на родину чистокровных лошадей. В 1906 г. женился на Маргарите Михайловне Шевелевой. Держал в имении «Сидеми» конный завод, разводил пятнистых оленей, выращивал женьшень. В 1922 эмигрировал в Корею (тогда бывшую под японским протекторатом). В 1926 приобрел участок земли, со временем построил два имения: «Новина» в горах и «Лукоморье» на берегу моря. Впоследствии вокруг выросли курортные поселки. Был арестован 5 сентября 1946. Приговорен к 10 годам ИТЛ (1 февраля 1947). Умер за несколько дней до освобождения Реабилитирован посмертно в 1990. Два его сына — Валерий (р. 1911) и Юрий (р. 1920) — были оба арестованы в январе 1946 и приговорены к 10 годам ИТЛ. Валерий отбывал срок в Певеке, Юрий — в Киргизии. Третьего сына — Арсения (р. 1914) — вовремя предупредили о готовящемся аресте, и он сумел бежать с семьей в Южную Корею. |
