НА ФРАНЦУЗСКОМ ЧЕРДАКЕ Посвящается Т.К. На французском старом чердаке, В оплетенном паутиной сундуке, Пролежав в забвенье много лет, Вышли русские стихи на Божий свет. О труде напрасном сожалея, Из России прилетела фея, Палочкой волшебною взмахнула, Весь сундук вверх дном перевернула, Все, что нужно было ей, нашла, И, смахнув небрежно пыль с крыла, Ленточкой пакетик обвязала, И сама тащила до вокзала. А потом, сказав «адье» французам, Села в самолете в уголок (С явным перевесом груза) И спокойно полетела на восток. Может быть, стишки увидят свет? Может быть… А может быть, и нет. «Мы смеемся, хотя и плачем…»
Мы смеемся, хотя и плачем, Рай-то заперт, другого нет. «А могло бы быть все иначе», — Протестуя, сказал поэт. Так и умер, устав томиться. Он не мог воплотить мечты. А вокруг щебетали птицы И бездумно цвели цветы. Просто так, от земного счастья, Здесь, сегодня дышать и жить, Забывая про все ненастья, Те, что были и могут быть. «Как ласточка лето мелькнуло — и вот…» Как ласточка лето мелькнуло — и вот Осенние листья ведут хоровод. А ты говорил: — Не горюй, подожди, Закончатся холод, ветра и дожди, И мы погуляем по вешним лугам, Дадим поразмяться застывшим ногам. — Мы только мечтали. А время ушло, И лето охапкой на юг унесло. Теперь паутинки прикажете вить? Последнее солнце, как рыбу, ловить? «Я едва пробиваюсь тропинкою узкой…» Я едва пробираюсь тропинкою узкой Меж полями пшеницы, пшеницы французской. Как в России, синеют, смеясь, васильки, Васильки васильками – друзья далеки! Если правда, что можно летать после смерти, Просто так – обо всем позаботятся черти: Ни билетов, ни виз – то куда бы сперва? Закружится, боюсь, у чертей голова. Так друзей разметало по белому свету, Что бумаги не хватит заполнить анкету! На Харбин? На Шанхай? На Мадрас? На Джибути? На Сайгон, на Таити? Москву не забудьте! Тель-Авив, Парагвай, Сан-Франциско, Канаду, Сидней, Рио, Гонконг… И Варшаву мне надо. И еще… Соловки, Колыму, Магадан… На метле? Я готова. Тащи чемодан! «Ты не слышишь жизни и не видишь…» Ты не слышишь жизни и не видишь, Да открой же уши и глаза! Резво дождик топчется по крыше, В небе собирается гроза. Посвежели и так пахнут травы, Птицы прячутся, и гром гремит. Как все это, не пойму я, право, – Ничего тебе не говорит?.. «Вот и я стою у порога…» Вот и я стою у порога, Истекает мне данный срок, Я надеюсь найти дорогу На скрещенье твоих дорог. Чтобы легкой, бесплотной тенью Я к тебе подойти смогла, Попросить у тебя прощенья: Не сумела спасти от Зла. И припомнить о повороте, Где прощались глаза в глаза: – Ничего не имеешь «против»? – Ничего не имею «за». «Я буду умирать, не споря…» Я буду умирать, не споря, Где и как надо хоронить, Но жаль, что вдалеке от моря Прервется жизненная нить. По имени «морская птица», Я лишь во сне летать могу, А хорошо бы очутиться На том знакомом берегу. Быть может, та скала большая, Маяк с проломленной стеной Стоят, как прежде, не мешая Индустриальности земной. И, примирившись с той стеною, Вдали от пляжей и дорог, Играет, как играл со мною, Дальневосточный ветерок. Там волны шепчутся смиренно О чем-то мудром и простом. И меднокудрая сирена Лукаво шелестит хвостом. Ведь море было первой сказкой, И навсегда остался след, Меня прозвали «водолазкой», Когда мне было восемь лет. Вот там бы слечь под крики чаек, Узнав далекий детский рай, Последним вздохом облегчая Уход в потусторонний край. Меня бы волны покачали, Препровождая на тот свет, Где нет ни скорби, ни печали, Но, может быть, и моря нет. НА МОСТУ На том берегу – хуторок на поляне И дедушкин тополь пред ним на посту… Я помню, я вижу сквозь – слезы, в тумане, Но всё ж я ушла и стою на мосту. А мост этот шаток, а мост этот зыбок – От берега деда на берег иной. Там встретят меня без цветов, без улыбок И молча ворота захлопнут за мной. Там дрогнут и хмурятся темные ели, И, ежась от ветра, мигает звезда… Там стынут улыбки и стонут метели, Нет, я не дойду, не дойду никогда! Я буду стоять, озираясь с тоскою, На сторону эту, на сторону ту… Над пастью обрыва с проклятой рекою. Одна. На мосту. |
