МОРЕ Тянется, тянется тонкая нитка, Связывающая нас с городом. Свой сине-зеленый шуршащий свиток Разворачивает море гордо. Ткут путь солнечный, блестя, иголки, Дышит пароход жабрами борта, — И рвется нить искусственного шелка, Связывающая нас с городом… А вечером будут на небе звезды, Уступавшие огням неона, И станет понятно, И станет просто, И станет совсем спокойно. И пойму, что скольжу во тьму океана Заблудившейся, жалкой каплей Потому, что в пустынном дыму тумана Маленький свет маяка вкраплен. ДЫМ
Я знаю эту игру, Что горы ведут порою: Обступят тебя вокруг, Сомкнутся — гора с горою — И ждут угрюмо. А ты, Забыв про свою охоту, Вдруг чувствуешь: с высоты Следит за тобою кто-то. Враждебный, пристальный взор, Как дуло винтовки в спину… Я знаю средь наших гор Такую одну ложбину. Гора там дразнит одна, — То спрячется за другими, То, смотришь, снова видна Макушка ее над ними. Она и смотрит в упор, А сердце твое тоскует: Легко утратить средь гор Всю гордость свою людскую. Мохнатый, сумрачный страх В расщелинах скал ютится, Летает ночью в горах Бесшумной и хищной птицей. Горит недобрый алмаз В зубчатой земной короне. Недаром мертвых у нас В таких местах не хоронят. Но если ты прям душой, Трусливым и низким не был, Костер наладишь большой, И дым полетит на небо. Из круга горной черты — На небо, к большому Богу И скажет ему, что ты В горах потерял дорогу. КОЛЬЦО Разве я не здесь, не рядом? Почему же ловишь ты В каждом жесте, в каждом взгляде Чьи-то чуждые черты? Если я молчу порою, Отвечаю невпопад — Просто месяц над горою За окно уводит взгляд. Просто грезит ночь сквозная И вздыхает до зари… Верь мне, верь мне, я не знаю, Кто кольцо мне подарил! Чьим желаньем, чьей тоскою Я болею — не пойму: Просто, видно, нет покоя В жизни сердцу моему. Словно что-то я забыла, Словно ждут меня, а я… Я скажу тебе, что было, Ничего не утая. В десять лет портрет не нужен: Две косы, в глазах вопрос, Шрам, да горсточка веснушек, Солнцем брошенных на нос. Вечерами, в час прилива Я бродила по камням, Много стеклышек красивых При луне блестело там. Вот однажды средь камней я Вдруг увидела кольцо. Полустертая камея… Чье-то странное лицо… Только месяц был свидетель: Я тогда дала обет, Я свой маленький браслетик Морю бросила в ответ! Жизнь уводит за собою… Я жила, как все, росла, Все мне чудился в прибое Плеск далекого весла. Все казалось: в лунном свете По искристому пути Кто-то маленький браслетик Скоро должен принести. Чья на дне ладья родная? Чей разбитый бурей челн? Месяц помнит, месяц знает, Кто со мною обручен. Он над зыбкою могилой Наклонился, — бледен, тих… Там, на дне, лежит мой милый, Мой неведомый жених. Это он, твой недруг странный. Он лежит там, не дыша, В темных недрах океана Чья-то темная душа. Тихий шорох, легкий ветер, Смутный отсвет — это он, Это он — томленья эти, Эти жалобы сквозь сон… Это он! О чем горюешь Ты — ревнивый, ты — живой? Только призрак, говорю я, Только сон — соперник твой. Да и мало ли присниться Может детям пустяков: От прочитанной страницы, От прослушанных стихов! Только, может, зря тревожу Дух чужого мертвеца, Это — выдумка. Но все же Я не дам тебе кольца. СКВОЗЬ ЦВЕТНОЕ СТЕКЛО Царевне плакать нельзя — Царевна от слез умрет. То знает и дворня вся, То знает и весь народ. А царевнин терем высок! А красив царевнин наряд! Зеленых берез лесок — Веселых подружек ряд… Оконце ее – взгляни! — Лазоревого стекла, Чтоб даже в плохие дни Погода ясна была. И какой такой лиходей На глазах у добрых людей Такое содеял зло: Стрелою разбил стекло? Ну, царь, без большой возни Возьми его да казни. Тут царевна только взглянула, Рукавом кисейным взмахнула, Вздохнула, Заплакала и — умерла. Без лазоревого-то стекла И на казнь смотреть не смогла. ХИМЕРА Мы никого не впустим в нашу жизнь. Мы даже радость не всегда впускаем. И дальше горем выжженной межи К нам не ворвется музыка мирская. Живем в густой стесненной пустоте — Наш хрупкий мир наполнен ею туго… Мы — только я да книги, и затем — Она — моя подруга. Она — моя певучая тоска, Мое ни с кем не деленное счастье. Она — биенье крови у виска, И накипь слез, и мудрости причастье. Бледнеет ночь… Усталая свеча… Молчанье книг… Поникший сумрак серый, Но все еще томится у плеча, Пленительные вымыслы шепча, Она — моя химера. |
