Анна. Звук топора там тоже прозвучит?

Генрих. Не думал… Да. Возможно… Под финал…

Анна. Пред тем, как закричит толпа от ужаса?

Генрих. Скорей от ликованья… Король тебя помилует!

Анна. И что потом?

Генрих. Тебя сошлют на дальний остров… Там будешь в замке жить и ждать меня. Недолго! Нас, безумных королей, лишают трона быстро! Вот сниму корону, и заживем, как добрая семья. Как Ева и Адам. Никем не властвуя! Лишь подчиняясь Богу, природе и своей любви! Ты хочешь жить в раю?

Анна. Конечно, милый! Но вот, боюсь, не пустят за грехи… Как и тебя! Я слышала: на завтра назначено твое венчанье с Джейн Сеймур?

Генрих (недовольно). Что за страна? Здесь даже и в тюрьму доходят сплетни… Да! Назначено! На завтра! Так нужно! Разве это не свидетельство безумства моего?

Анна. Все говорят: она беременна?

Генрих. Не знаю.

Анна (с улыбкой). Обманывать меня не можешь… Как и себя! Теперь ты будешь ждать рождение ребенка, чтобы понять, кому отдать корону. Нет, Генрих, нам не жить в раю! В безумном государстве король имеет право быть безумцем. И подданные будут его славить и любить! Ты звал меня не в жены, а на трон! Я согласилась лишь на это. Позволь же мне уйти, как королеве. Не босиком и не в срамной рубахе… И если ты меня хоть каплю ценишь, не унижай прощением за то, в чем, знаешь сам, я невиновна.

Генрих. Но я еще люблю тебя!

Анна. Вот это докажи моею казнью! Иначе кто тебе поверит? Ты мертвую меня любить еще сильнее станешь! И значит, наша дочь взойдет на трон! Елизавета станет Первой!!!

Генрих (в отчаянии обхватил голову руками, завыл). У-У-У!

Анна (откликнулась). У-У-У!

Музыкант подхватил этот звук. Зазвучала мелодия. Вскоре к ней добавился звон колоколов.

Анна. Пойдем, любимый! Что должно свершиться, то свершится… Историю назад не повернуть… Противиться бессмысленно! И надо лишь любовью помогать тому, что неизбежно… Говорят, сэр Томас Мор, всходя на плаху, заметил палачу: «Мне помоги, дружок, сюда подняться, а дальше вверх я уже сам уйду!..»

Протягивает руку Генриху. Вдвоем они начинают медленно двигаться к эшафоту. Появляются все участники спектакля. Слышны крики и стоны зверей, щебетанье птиц. Все это сливается в торжественную и печальную музыку.

Тевье – молочник.

Голда – его жена.

Цейтл

Годл

Хава – их дочери.

Шпринца

Бейлке

Мотл – портной.

Перчик – студент.

Федор – писарь.

Менахем-Мендл – родственник Тевье, человек без определенных занятий.

Степан – плотник.

Лейзер-Волф – мясник.

Ребе.

Поп.

Урядник.

Войцек – трактирщик.

Девушка.

Мать Менахема.

Мужики, гости на свадьбе, оркестранты, соседи.

Действие происходит в начале XX века в деревне Анатовка.

На сцене – все участники спектакля. В центре – артист, исполняющий роль Тевье. Говорит, обращаясь непосредственно в зал.

Артист-Тевье. В деревне Анатовка с давних пор жили русские, украинцы и евреи. Жили вместе, работали вместе, только умирать ходили каждый на свое кладбище… Таков обычай!

Здороваясь, русские снимали шапки. Евреи шапок не снимали никогда!.. Обычай!

Крик петуха. Стали высвечиваться крыши домов Анатовки. Часть актеров надели картузы. Послышался колокольный перезвон. Часть актеров перекрестились.

У русских был поп. У евреев – ребе. Мудрые люди, между прочим… Знали ответы на все вопросы…

Один из артистов (обращаясь к попу). Батюшка, отчего петух по утрам поет?

Поп. Так ему Бог повелел, сын мой.

Один из артистов. Батюшка, а вот что раньше было: курица или яйцо?

Поп. А раньше, голубчик, все было…

Второй артист (обращаясь к ребе). Ребе, а почему курица не летает?

Ребе. Так ей Бог повелел!

Второй артист. Ребе, а вот почему петух стоит на одной ноге?

Ребе. Не морочь голову… Потому что если он и эту ногу уберет, то наверняка свалится…

Актер-Тевье (в зал). Умные люди были, дай Бог им здоровья. А еще в деревне был урядник. Один на всех! Потому что вера у людей может быть разная, а власть – одна!..

Появляется Урядник с гусем.

Урядник. Мужики! Чей гусак без присмотра бегает: православный али иудейский?

Все задумчиво рассматривают гусака, чешут затылки.

Один из артистов. Та вроде наш…

Второй. А може, и наш…

Урядник (с угрозой). А коли хорошо подумать, мужики?

Первый и второй (вместе). Наверное, ваш, ваше благородие…

Урядник. О! Це дило! А я, дурак, гадаю: чей гусак? (Свернул гусаку шею, ушел.)

Актер-Тевье. Справедливый был человек… А еще в деревне жили Степан-плотник, Мотеле-портной, Федька-писарь и молочник Тевье-Тевль. Евреи звали его Тевье, русские – Тевлем. И было у него пять дочерей, две коровы и одна лошадь, такая старая, что могла везти телегу только с горы. А когда дорога шла на подъем, Тевье-Тевль впрягался в телегу сам. (Впрягается в телегу.) И тогда он даже снимал шапку, чтоб не липла к волосам, и со стороны уже было трудно понять, кто идет – иудей или православный. Да и, честно сказать, какая разница, если человек беден и из последних сил тащит свой воз…

Тихо зазвучала музыка. Все разошлись, оставив на сцене Тевье, который отчаянно тянул телегу и что-то бормотал себе под нос.

Ржанье коня. Тевье тащит телегу.

Тевье (поднял лицо к небу). Боже милосердный, всех кормящий и насыщающий! Если Ты создал человека человеком, а лошадь лошадью, то разве справедливо, что человек тянет оглобли, а эта холера плетется сзади и ржет? Знаю, что ответишь: «Не ропщи, ибо путь каждого записан в Книге Судеб…» Это так! Но важно, на какой странице… Я к тому, что если Тебе было угодно создавать сперва бедных, а потом богатых, то я был готов встать во вторую очередь… Мне не к спеху! Как говорится, лучше последним на свадьбе, чем первым на похоронах… И кому было б плохо, если б я был богат? Не сказано ли в Писании: «Рука дающего да не оскудеет»?.. Тобою данное. Тебе бы и вернулось… Короче! Я бы отдал половину денег молящимся, половину – кладбищенским нищим. И только последнюю половину взял бы себе… И то сказать, не себе – дочкам на приданое. Ну, еще жене на платье… Коровам на сено… Лошади на овес… (Ржанье коня.)…Вот! Самому-то мне ничего не надо… На тарелку супа и хлеб всегда заработаю, а больше – зачем? Сказано мудрыми: «И богатые червонцы не глотают, и бедные камни не едят…» И будь я хоть трижды богач Ротшильд, все равно ходил бы в этом рваном камзоле и старых сапогах… Не доить же коров во фраке?.. (Ржанье коня.)…Лошадь смеется… (Оглянулся.) Нет, коняка, хорош бы был Ротшильд, если бы вышел запрягать тебя в цилиндре и лаковых штиблетах. Да еще гаркнул по-французски: «Цыц! Холера на твою голову!» (Задумался.) А как же будет по-французски «Цыц, холера»?! Не знаю. Поэтому все в мире правильно… Ротшильд – это Ротшильд, Тевье – Тевье, а лошадь – лошадь! И сказано в Писании: «Не по своей воле живет человек!» (Улыбнулся.) Впрочем, Боже, что я толкую Тебе о Святом Писании?.. Кто из нас читал, а кто диктовал?..